Флирт с маньяком - Яна Чернова

   - Где ты откопала этого парня? Не слишком ли вы быстро стали близкими друзьями? - его тон был язвительным, чего раньше от Валентина я не слышала. И вообще, он вел себя очень необычно. Нервничал, злился и смотрел на меня, как на "врага народа".

   - Тебе-то какая разница? - я начала раздражаться, искренне жалея, что позвала его с собой к Герману Павловичу.

   - Я беспокоюсь за тебя, - хмуро отозвался он. - Развитие ваших отношений, вернее их скорость, меня настораживает. Слишком все гладко, чтобы быть правдой.

   - Но ты же стал моим другом тоже не за год, - возразила я сердито. - Почему же ты теперь не хочешь допустить мысли, что кто-то еще ко мне может испытывать дружеское расположение? Я уверена, что Андрей хороший человек. И мне очень нравится с ним общаться.

   - Больше, чем со мной? - это уже был вызов.

   - Не имею привычки сравнивать людей, - процедила я, начиная сердиться. Наш разговор мне не нравился.

   - Значит, он несравненный? - ехидно усмехнулся парень. Его взгляд стал колючим, а руки надменно сложились на груди. Таким Валентина я еще ни разу не видела.

   - Знаешь, дорогой, - холодно проговорила я, - некоторые сферы моей жизни тебя не касаются. Так что давай закроем эту тему, пока мы не разругались.

   - Прекрасно, - криво улыбаясь ответил он, одарив меня взором, в глубине которого горел гневный огонь. - Меня это не касается.

   До самого дома доцента мы с Быстровым больше не разговаривали. Перед тем, как я вошла в подъезд, он безразлично бросил:

   - Жду тебя здесь.

   Не удостоив собеседника ответом, я быстро зашагала вверх по лестнице, сильно хлопнув входной дверью, грохот которой еще несколько секунд стоял у меня в ушах. Кривошеин открыл не сразу. Я даже подумала, что его нет дома, но щелчок ключа, раздавшийся после четвертого звонка, известил о том, что хозяин на месте. Судя по его длинному халату и редким мокрым прядям, свисавшим на лоб, я сделала вывод - Герман Павлович принимал душ.

   - Здравствуй, Катя. Извини, совсем запамятовал о твоем визите, - предлагая жестом мне войти, проговорил доцент. - Ты взяла зачетку?

   - Добрый вечер, - сказала я негромко, озираясь по сторонам. - Конечно, взяла.

   - Проходи в комнату. Жена вышла в магазин. Скоро вернется. Мы как раз успеем закончить, - сладко улыбаясь, произнес собеседник.

   - Вы же говорили, что она больна? - у меня начали закрадываться неприятные подозрения, но я продолжала разуваться, отгоняя глупые мысли.

   - Ей стало лучше, - спокойно ответил он.

   Войдя в комнату, я опешила. Посредине стоял маленький журнальный столик, на котором торжественно возвышались две бутылки красного вина в окружении вазочек с конфетами и фруктами. У стены располагалась двуспальная тахта, которая была... разобрана.

   - Я тут буду сдавать экзамен? - пробормотали мои чуть дрогнувшие губы, а брови поднялись в знак непонимания ситуации.

   - А чем плохо? - вкрадчиво поинтересовался мужчина, слегка приобняв меня сзади за плечи. - Ты хочешь получить оценку пять?

   Я отстранилась от него и отошла на безопасное расстояние. По телу побежали мурашки, голова отчаянно соображала, что предпринять. Намеки собеседника мне не нравились, а его жадно скользящий по моей фигуре взгляд, приводил в бешенство.

   - Наверное, мне лучше уйти, - решив, что честь дороже стипендии, заявила я.

   - Зачем спешить? - довольно усмехнулся он. - Давай сначала пригубим вина, потом немного поиграем и... я нарисую в твоей зачетке высший бал.

   - Герман Павлович, Вы понимаете, о чем говорите? - взывая к его совести, процедила я, бледнея.

   - Естественно, красавица. Я давно уже мечтал провести с тобой вечер, только ты все время ускользала.

   Сказав это, экзаменатор с хищно горящими глазами кинулся на меня, едва не перепрыгнув через аккуратно сервированный столик, который нас разделял. Мне стало страшно и противно, а на его лице появилось какое-то кошачье выражение, будто я была не женщина, а пойманная мышка. Шарахнувшись к окну, я попыталась прикрыться от нападения руками, но он сильно схватил меня за волосы, вынуждая упасть на колени. Рухнув на пол, я больно ушиблась, однако инстинкт самосохранения заставлял действовать независимо от болевых ощущений. Я умудрилась дотянуться до бутылки вина как раз тогда, когда озверевший Кривошеин пытался стащить с меня узкие черные брюки, со свитером он уже справился. Резко саданув тяжелой стеклянной емкостью об стол, я разбила ее вдребезги, обрызгав бордовым вином, как кровью, весь палас и кресло. Когда острый край разлетевшейся на части бутылки "Арбатского" оказался возле горла ученого насильника, вместо похотливого огня в его глазах появился панический ужас. Герман Павлович принялся бормотать что-то в свое оправдание, мне же кроме ключа от входной двери от него ничего не было нужно. Подцепив с пола свитер, я медленно двинулась к выходу, продолжая легонько надавливать на кадык побледневшего доцента. Он открыл мне дверь, осторожно повернув в замке ключ, чтобы, не дай Бог, не пораниться о мою оснащенную смертоносным осколком руку. Когда я очутилась за пределами его квартиры, а он, в свою очередь, освободился от угрозы для жизни, Кривошеин истерично завопил на весь подъезд:

   - Ты поплатишься за это, маленькая шлюха! Я добьюсь, чтобы тебя выгнали из университета! Слышишь, дрянь?!! Тебе никогда не сдать этот экзамен! Ни-ког-да!!!

   Его визгливый голос, все еще гудел эхом в моем измученном сознании, когда я, держа в руках груду собственных вещей, выскочила из подъезда, по пути одеваясь.

   Валентин ждал меня, сидя на железной перекладине, которая скромно торчала с края детской площадки. Увидев, в каком я виде, он опешил, потом сообразил и бегом бросился ко мне.

   - Что?! Что он с тобой сделал?! - подхватив выпавшее из моих трясущихся рук пальто, воскликнул парень.

   Я молчала, как партизан, а из глаз текли слезы. Быстров принялся застегивать мои надетые впопыхах сапоги, потом накинул на осунувшиеся, вздрагивающие от мелкой судороги плечи пальто и, обняв меня, тихо, но грозно спросил:

   - Он к тебе приставал, да?

   Судя по тону моего друга, я поняла, что пришел последний час бедного лысого доцента. А допускать этого, в связи с и без того скверной ситуацией, было нельзя. Поэтому я, набравшись смелости, прошептала:

   - Нет. Это недоразумение.

   - Я убью его!!! - прорычал парень, направляясь к подъезду.

   - Нет! - я бросилась на старенькую коричневую дверь, как на амбразуру, твердо решив стоять до конца, но не пропустить рассвирепевшего защитника к Кривошеину. - Не хватало еще, чтобы нас посадили за нанесение телесных повреждений милейшему с виду преподавателю!