Будда, мозг и нейрофизиология счастья. Как изменить жизнь к лучшему. Практическое руководство. - Йонге Мингьюр

Такая самоотдача на индивидуальном уровне указывает на ряд биологических факторов, превосходящих личные страхи и желания. Тот простой факт, что мы смогли построить общества и цивилизации, которые по крайней мере признают необходимость заботы о бедных, слабых и беззащитных, подкрепляет вывод профессора Кагана о том, что «этика — это биологическая особенность нашего вида».

Его высказывания почти полностью созвучны сущности учений Будды: чем яснее мы видим вещи такими, как они есть, тем больше мы хотим и можем открыть своё сердце другим существам. Когда мы осознаём, что другие испытывают боль и несчастье из-за незнания своей подлинной природы, нами спонтанно овладевает глубокое желание, чтобы они испытали то же чувство спокойствия и ясности, которое начали ощущать мы сами.

СОГЛАШЕНИЕ О НЕСОГЛАСИИ

Плоды горьких семян будут горькими на вкус,

А плоды сладких семян — сладкими.

Исходя из того, что я узнал, большинство конфликтов между людьми происходят из неправильного понимания мотивов другого человека. У каждого из нас есть свои причины делать то, что мы делаем, и говорить то, что мы говорим.

Чем больше мы позволяем себе руководствоваться состраданием — на мгновение останавливаться и стараться увидеть позицию другого человека, — тем меньше мы будем вовлекаться в конфликты. И даже когда проблема всё-таки возникает, если глубоко вздохнём и выслушаем человека с открытым сердцем, то окажется, что мы можем более эффективно разрешить конфликтную ситуацию — так сказать, охладить пыл и устранить противоречия таким образом, что все останутся довольны — никто не будет «проигравшим» или «победителем».

Например, у меня есть тибетский друг в Индии, который жил по соседству с человеком, у которого была злая собака. В отличие от других стран, в Индии строят очень высокие стены, окружающие двор дома, и вместо ворот ставят двери. Вход во двор моего друга был совсем рядом с входом в соседний двор, и каждый раз, когда он выходил через свою дверь, ощетинившаяся, рычащая и лающая собака пыталась вырваться к нему через соседнюю дверь, что, в общем-то, пугало моего друга. Мало того, собака приучилась просовывать свою голову во двор моего друга, лая, рыча и не давая никому покоя.

Мой друг потратил немало времени, чтобы придумать, как наказать собаку за такое плохое поведение. В конце концов ему пришло в голову подпереть слегка приоткрытую дверь в свой двор, положив поверх неё несколько небольших, но тяжёлых вещей. Он решил, что в следующий раз, когда собака толкнёт дверь, вещи упадут на неё, и она получит урок, который никогда не забудет.

Соорудив ловушку, мой друг сел у переднего окна, наблюдая и ожидая, когда собака ворвётся во двор. Прошло время, а собака так и не появилась. Чуть позже мой друг достал свой сборник ежедневных практик и стал читать молитвы, время от времени поглядывая через окно во двор. Собака всё не появлялась. В определённый момент чтения мой друг дошёл до очень старой молитвы-благопожелания, которая называется «Четыре безмерных» и начинается со строк:

Пусть все чувствующие существа обретут счастье

и причины счастья. Пусть все чувствующие существа освободятся

от страдания и причин страдания.

Читая эту молитву, он внезапно понял, что собака — тоже чувствующее существо и, специально установив для неё ловушку, он намеревается причинить ей боль и страдание. Он подумал: «Если я буду читать эти строки, то получится, что я буду лгать. Может быть, мне стоит прекратить чтение».

Но он чувствовал, что это было бы неправильно, поскольку молитва «Четырёх Безмерных» была частью его ежедневной практики. Он начал молитву снова, изо всех сил пытаясь развить сострадание к собакам, но, дойдя до середины, остановился, думая: «Ну, нет! Эта собака очень плохая. Она причиняет мне много вреда. Я не хочу, чтобы она освободилась от страданий или стала счастливой».

Он немного поразмыслил над этой проблемой и наконец придумал выход: он изменил одно маленькое слово в молитве и начал читать:

Пусть некоторые чувствующие существа обретут

счастье и причины счастья. Пусть некоторые чувствующие существа

освободятся от страдания и причин страдания.

Найденное решение его вполне удовлетворило. После того как закончил молитвы и пообедал, он забыл о собаке и решил прогуляться, пока ещё не стемнело. В спешке он забыл о ловушке, которую установил, и, как только он открыл дверь в свой двор, все тяжёлые вещи, сложенные поверх неё, упали ему на голову.

Это было, мягко говоря, неприятное пробуждение.

Однако в результате болезненного переживания мой друг осознал нечто очень важное. Исключив возможность достижения счастья и свободы от страдания для абсолютно всех существ, он также исключил эту возможность для себя самого. Осознав, что он стал жертвой собственного недостатка сострадания, мой друг решил поменять тактику.

На следующий день, выйдя на утреннюю прогулку, он взял с собой маленький кусок теста из цампы (муки из обжаренного ячменя, смешанной с чаем, солью и сливочным маслом), которое тибетцы обычно едят на завтрак. Как только он переступил порог двери, соседская собака выскочила, лая и щетинясь, как обычно, но вместо того, чтобы проклинать её, мой друг бросил ей кусок цампы, который прихватил с собой. Прервавшись от удивления «на полуслове», собака поймала шарик из цампы и начала жевать, правда, продолжая глухо рычать и щетиниться, но неожиданное лакомство уже отвлекло её от задуманного нападения.

Эта маленькая игра продолжалась несколько дней. Мой друг выходил из своего двора, собака выбегала и посредине лая ловила шарик из цампы, который бросал мой друг. Через несколько дней он заметил, что, хотя собака продолжает рычать, когда жуёт цампу, она начала вилять хвостом. В конце недели собака больше не готовилась к нападению, а вместо этого бежала приветствовать моего друга, с радостью ожидая подачки. В конце концов их отношения дошли до того, что собака тихонько приходила во двор моего друга и сидела вместе с ним на солнце, пока он удовлетворённо читал ежедневные молитвы. Теперь он мог молиться о счастье и освобождении всех чувствующих существ.

Как только мы осознаём, что другие чувствующие существа — и люди, и животные, и даже насекомые — подобны нам, что их основное стремление — обрести покой и избежать страдания, то когда кто-то делает или говорит нам не то, что нам нравится, в нас уже будет присутствовать определённая основа для понимания: «Что ж, хорошо, этот человек (или кто угодно) занимает такую позицию потому что, как и я, хочет быть счастлив и избежать страдания. Это его основная цель. Он не пытается досадить мне, а просто делает то, что считает нужным».

Сострадание — это спонтанная мудрость нашего сердца. Оно всегда с нами. Оно всегда было и всегда будет. Когда оно рождается в нас, это значит, что мы научились видеть свою подлинную силу и чувствовать себя в безопасности.

8

ПОЧЕМУ МЫ НЕСЧАСТЛИВЫ?

Все чувствующие существа склонны действовать неразумно, себе во вред.

За десять лет преподавания в более чем двадцати странах мира я увидел много странных и прекрасных вещей и услышал множество странных и прекрасных историй от людей, выступавших на публичных лекциях или приходивших ко мне на личные встречи. Но больше всего меня удивило то, что люди, живущие в местах, где материальный комфорт легко доступен, похоже, испытывают такие же глубокие страдания, какие я наблюдал у людей, живущих в не столь материально развитых странах. Страдания, которые я наблюдал, выражались несколько иначе, чем те, что я привык видеть в Индии и Непале, но их интенсивность была вполне ощутимой.

Я начал ощущать этот уровень несчастья во время первых поездок на Запад, когда принимавшие меня люди устраивали для меня экскурсии по великим достопримечательностям своих городов. Впервые увидев Эйфелеву башню или Эмпайр Стейт Билдинг, я всякий раз был невольно поражён гениальностью архитекторов и степенью сотрудничества и решимости, которые требовались от людей, возводивших эти строения. Но когда мы поднимались на смотровые площадки, я обнаруживал, что обзору мешает надёжная изгородь из колючей проволоки и вся территория находится под непрерывным наблюдением охранников. Когда я спрашивал своих провожатых о заборах и охранниках, они объясняли, что меры предосторожности необходимы для того, чтобы не позволять людям кончать жизнь самоубийством, прыгая с высоты. Мне казалось безмерно печальным, что в обществах, способных создавать такие рукотворные чудеса, необходимы строгие меры для того, чтобы удерживать людей от использования этих прекрасных монументов в качестве трамплинов для самоубийства.