Возрождение церковной жизни в Сибири. По страницам дневников архимандрита Серафима (Александра Егоровича Брыксина), в схиме Иринея - Владимир Николаевич Крицак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом добавляю в порядке шуток, думаю, может быть, клюнет:
— По нашему закону, на первый раз всегда прощают, а уж потом наказывают. Неужели Ваши законы настолько жестоки?
Бесполезно. Собеседник неумолим. Что ж, еду домой на службу. Собрал прихожан и говорю:
— Собирайтесь два-три человека и возьмите уполномоченного за жабры.
Все готово. Двое едут в Барнаул. И что же вы думаете, струсил перед двумя безграмотными старушками уполномоченный и сказал:
— Успокойтесь, езжайте и пошлите вашего священника, дадим ему регистрацию.
Конечно, все рады. Поехал, но уполномоченный как набросился на меня:
— Не получишь никакой регистрации за такие вот посланные делегации.
Сказал ему:
— Хорошо, я поеду назад, но учтите, что я не собирал делегаций.
Вернулся ни с чем. Что делать? Собрались, думали, гадали, решали. Господи, помоги! Без Твоей всемогущей воли ничего не получается. Решили и постановили ещё раз поехать. А я был какой‑то бесстрашный в то время. Взял двух мужичков с собой накануне гражданского праздника 7 ноября.
Мужички-то были не из простых. Один из них — бывший командир партизанского отряда, а другой — партизан. Первый — у нас казначей теперь, а второй — певчий и член двадцатки.
Вот мы и ворвались втроём в кабинет уполномоченного. У него, наверное, кожа инеем покрылась от этой картины. Встаёт он, какой‑то растерянный, а мужички прямо ему навстречу и приветствуют его:
— С праздником Вас, товарищ уполномоченный, Великой Октябрьской социалистической Революции.
— Спасибо, спасибо, что вы хотели? Садитесь, — предложил он партизанам, а меня попросил выйти.
Выхожу и просиживаю около часа в коридоре. Наконец выходят мои партнеры, улыбаются и подмаргивают — заходите! Захожу.
— Садитесь, пожалуйста, — говорит уполномоченный. — Чтобы в последний раз собирали таких делегатов, иначе будет плохо. На вот регистрацию, служи.
До свидания!
Слава Тебе, Христе Боже наш, слава Тебе!
В Алтайском крае мне предлагали быть информатором:
— Вы будете только информацию собирать. Смотрите, у нас какая обстановка международная! Кто‑то шпионит, кто‑то против советской власти выступает. Если увидите такое, нам сообщите, — уговаривал незнакомый товарищ.
Если соглашусь, узнают наши верующие, и сразу в церковь никто не пойдет. Скажут — священник ненастоящий.
— Ладно, — говорю, — я подумаю, завтра скажу результат.
Завтра он приходит:
— Ну что, надумали?
Говорю:
— Нет.
— Завтра за вами приедет милиция, вас арестуют, — он говорит. — Привлечем к ответственности за разглашение тайны.
Я говорю:
— Если завтра за мной приедете, не забудьте прихватить верёвку, чтобы меня взять. А по‑другому я не поеду и добровольное согласие не даю.
Не приехали.
Город на Турксибе
Алейск — город в Алтайском крае на левом берегу реки Алей, притоке Оби. Через него проходит Турксиб. Здешние земли отошли к России в XVII веке. К 1959 году население города почти достигло 30 тысяч человек.
В 1908–1909 годах в Малопанюшёво построили деревянную церковь и освятили её в честь великомученика Димитрия Солунского.
В 1913 году близ села Малопанюшёво (ранее — Ярки) Бийского уезда Томской губернии началось строительство пристанционного посёлка, выросшего в город Алейск.
Сейчас Малопанюшёво входит в его состав.
В январе 1962 года церковь была разрушена13. По другим данным, разрушена в 1960 году14.
Последующие почти четверть столетия прихожане оставались без храма.
В 1978 году инициативная группа верующих обратилась к властям города за разрешением на восстановление церкви.
Небольшой Димитровский храм открыл свои двери для богомольцев в 1983 году.
При настоятеле священнике Антонии Масендиче (1985–1989 годы) была проведена реконструкция храма, в результате чего храм значительно расширили.
В 1994 году был открыт Аллейский Свято-Дмитриевский монастырь. Силами братии монастыря были построены два братских корпуса, трапезная церковь и хозяйственные постройки. В начале 2000 х годов Димитровскую обитель закрыли, а церковь продолжила существовать как приходская, оставаясь местным духовным центром.
В 2001 м в результате удара молнии частично сгорела храмовая крыша. Монастырь вновь был открыт в 2014 году.15
Всегда в подряснике
16
Во время гонений на Церковь это было в порядке вещей. Иногда приходилось встречаться с такой злостью к священному сану, что даже вид подрясника мог вызвать ненависть.
Но я всегда ходил в подряснике — никогда его не снимал, — признаётся о. Серафим.
Один раз на вокзале молодые парни окружили меня и стали плевать на подрясник. На мне живого места не осталось! Потом эти парни разошлись, громко смеясь.
Стою молча, смотрю на свой оплеванный подрясник и думаю: «Господи! Хоть бы у меня носовой платочек в кармане оказался!» Нашёл платок — и давай очищать себя. Платок пришлось выбросить. Когда я приехал к владыке Донату, он аж руками всплеснул:
— Отец Серафим! Зачем ты дразнишь гусей?! Не носи подрясник!
— Владыка, я не могу его снять! Буду ходить в подряснике несмотря ни
