Отпусти-это всего лишь слово - 2 (СИ) - "Сан Тери"

- Ты хоть понимаешь, уёбок, что за тебя со мной сделают? – орал Кобра, замахнулся и врезал кулаком по сиденью - Ты хоть понимаешь, как ты меня этим сука подставляешь? Свободы тебе бля захотелось. В гробу я тебя видал сука, в гробу я бля такое видал….Он сник так же внезапно как и взбесился и опустил руки бессильно скользнувшие по моим плечам – Блядь, угораздило в это дерьмо влипнуть – с мутной тоской произнёс он и отвернулся пытаясь успокоиться. Успокоиться ему было сложно, то и дело он срывался на мат, скидывая негатив на меня, и пока мы добрались до места, я успел узнать о себе много нового и интересного.

Джабар молча вёл машину. Не считая сыпавшегося в мой адрес мата, они не разговаривали со мной всю дорогу до дома. Джабар высадил нас у ворот, потом попрощавшись уехал. Кажется, в городе у него были дела, от которых Кобра отвлёк его своим звонком. Не знаю, что подумал водитель, который возил нас вместе с Коброй. И что поведал ему Кобра сообщив, что назад мы вернёмся воспользовавшись другими колёсами. Но эта история не получила огласки. Терминатор не стал распространяться о нашей встрече, лишь в последствии встречаясь со мной ухмылялся. Что касается Кобры, вечером он заговорил со мной сам, когда я сидел в саду и сиротливо палил костёр. Разжигать костёр каждый вечер стало своеобразным ритуалом. Я находил в этом действии успокоение, и постоянно устраивал маленькие пожарики, набросав дров и часами глядя на пламя.

- Тебе не сбежать, Ник – Кобра пришёл и сел рядом с бутылкой пива.

Кажется готовясь к разговору он слегка поднабрался – Не знаю, как тебя угораздило влезть во всё это. Это не моё дело. Просто соображать надо. Все здесь одной верёвочкой повязаны, ментура купленная, рубоповцы, фесебешники – у Дока всё схвачено, с властями на мази, это официально губернатор области – он назвал фамилию - А Хозяин реальный, Док. По его слову здесь всё решается и меченного, дружка твоего не просто так крышует. Ты хоть знаешь, кто такой Вольх? –поинтересовался он безнадёжно. Я вскинул голову надеясь услышать ответ.

- Вот оставь называется одних. Я ж ревновать начну, – раздавшийся весёлый голос Вольха заставил нас вздрогнуть одновременно.

- Привет. Занимательный разговор?– поинтересовался мой любовник подходя к костру. Обошёл по кругу и вытащив меня с кресла подтянул к себе, естественно целуя в краешек губы, обнял, обращая на Кобру внимания чуть больше, чем на предмет мебели.

Находился он в приподнятом настроении, лёгкий запах коньяка ударил в нос, сообщая о том, что Вольх под шафе. Ослабленный узел галстука, распахнутый пиджак. Вернувшись домой, Вольх не переоделся, сразу же отправившись на мои поиски и собственно мгновенно увенчав их успехом.

Кобра оцепенел. Кажется, он реально испугался, моментально трезвея, и понимая, что едва не сболтнул лишнего. Если честно я тоже струхнул, судорожно прикидывая, слышал он наш разговор или нет. Кобра не сказал ничего криминального, но сам факт что ему пришло в голову побазарить со мной на подобные темки, говорил не в его пользу, а пацанов не умеющих держать язык за зубами, здесь не очень уважали. Применительно отношения ко мне, любой подобный разговор мог иметь последствия.

Не знаю, запрещал ли Вольх подобные темы, но до сегодняшнего дня они не возникали в моём присутствии, не обсуждались, являясь негласным табу.

– Признавайся, скучал? - легонько стиснув меня за задницу осведомился Вольх, потёрся носом, о висок.

– А ну этот костёр, Ник, – шепнул он, заставляя разом расслабиться в понимании, что пронесло. - Пошли, покажу, что привёз. – И подхватив за торс, Вольх непреклонно увлёк за собой, обещая горы золотые и леса ебические.

Скорее всего, он не слышал нашей беседы, но так или иначе, Кобра больше не возвращался к ней, упорно избегая или игнорируя мой вопрошающий взгляд.

А, ночь продолжилась по привычному сценарию: признаний - ебли - признаний…

Разве что перед этим Вольх вручил очередную игрушку.

Пунктик по поводу игрушек у меня образовался знатный. Последствием ли это было травмы, а может ещё чем либо, но после выписки из больницы, болты у меня в голове здорово под расшатались, и хотя со стороны казалось, что я весь такой офигенный сцуко бесстрастный и спокойный, это было абсолютно не так.

Меня постоянно мучили кошмары, я начал бояться темноты и запертых помещений. Стоило мне остаться одному, на меня накатывала волна паники. Насколько это было серьёзно? Я поссать боялся сходить ночью один и в темноте.

Нужно отдать Вольху должное. Он меня ни разу не подъебнул.

Заматерился лишь в самый первый раз, когда мне понадобилось отлить и я врубил свет в спальне, но взглянув на моё лицо, очевидно что- то сообразил и тихо спросил:

– Проводить?

Я отмахнулся. Будь санузел не в комнате, а в коридоре допустим, я может быть и попросил бы, но два шага до ванной, я был в состоянии осилить сам.

Я рассказываю это, к тому, что люди часто входили в заблуждение относительно меня, даже тот же самый Док. Почему то многие считали, что я неебатцо сильный духом пацан. Это было абсолютно не так. Я был здорово разбит физически и психически, и возможно моя неспособность говорить, стала тем, что позволяло мне поддерживать вокруг себя некий ореол неуязвимости и непрошибаемости. Но повторяю. Это было не так.

И следовало благодарить Вольха, но всё последующее после с его стороны, было безупречным, если не считать того, что ебал он меня по прежнему прежними ударными темпами. Это было не то, от чего он собирался отказываться, на такие категории его прекраснодушие не распространялось. А вот полностью переделать кухню ума хватило. И в первый день, осознав, что я избегаю заходить туда, Вольх стиснул меня за предплечье и затащил практически силой, поставив посреди совершенно незнакомого помещения, с полностью изменённой планировкой. Ничто не напоминало о произошедшем. К моему возвращению здесь поменяли всё. Даже посуду с холодильником.

Это был первый раз, когда я подошёл и обнял Вольха сам, как в прежние времена, когда мне постоянно хотелось это сделать. Обнять его прижать к себе и стоять, тихо млея от пизданутого счастья.

Всего лишь несколько часов, которые мы успели с ним украсть из нашего мирка, а потом появился Сан, и оказалось, что я понятия не имею, где тот мирок, в котором живёт сердце.

Сейчас пизданутым счастьем и не пахло, но вот благодарность была. Благодарность за понимание. Мой ответ ему, дающий понять, что я его слышу, вижу, что я это оценил.

Помимо темноты возник ещё пунктик, я стал собирать игрушки. Это было дурью конечно, но что – то серьёзно так переклинило в моих извилинах. Я трепетно хранил Сашкиного медведя. Это было моей единственной памятью о нём. Иногда, когда тоска становилась особо острой и невыносимой, я обнимал его и сидел так некоторое время, пытаясь уловить знакомый запах. Но запах давно уже стёрся. Даже эта игрушка пахла Вольхом и моей тюрьмой. Но психологически я знал, что Сашка держал его в руках, и я клал ладони на то же самое место и сидел так, думая о нём. Звучит полным бредом, но в том состоянии, Что для меня было нормальным? Может быть это безумие, в которое я впал, на самом деле было единственным способом, не сойти с ума, и вот в какой – то момент застав меня спящим в обнимку с медведем, Вольх притащил здоровенного пушистого зайца, и проснувшись утром в руках любовника посреди игрушек, я внезапно ощутил что пустота исчезла.

Не знаю, что я пытался компенсировать. Вольх пожалел о своём порыве тысячу раз, потому что не прошло и месяца, как вся спальня была завалена разномастными медведями, зайцами, лисичками и прочими меховыми изделиями. Я так и не определился, что собственно собирать, в коллекцию.

- Ник, котёнок, мой, солнышко, – Вольх стоял за моей спиной, зажав меня в охапку и очень ласково уговаривал отправить зверюшек пожить в другое место.

- Давай мы их в гостиной поселим, там есть удобный диван и кресла.

Ник, ёш твою медь, ходить же, уже негде – взвыл он безжалостно выдирая из моих рук ухо зайца и скидывая с кровати десятки плюшевых пришельцев.