Рождение мага - Ник Перумов

Фесс запомнил. Накрепко.

Среди всех прочих разношёрстных волшебников, обретавшихся на факультете общего волшебства, хронисты оказались, наверное, самой тихой и нетребовательной кафедрой, несмотря на то что магам знание истории необходимо было как воздух. И лекции походили скорее на байки, что рассказывают друг другу путники, которым случилось скоротать вместе ночь у походного костра.

Фесс узнал о времени, когда сюда пришли все нынешние расы и народы. Откуда они взялись, оставалось для магов Академии вечной загадкой – по промыслу ли Спасителя или же существует и в самом деле великая совокупность иных миров? Выдвигались веские аргументы в пользу как одной, так и другой версий.

Древняя история была полна, как и положено, войн, крови, предательства и мук. Иначе, наверное, и не бывает, когда зачастую единственный способ выжить – это убить и отобрать. Трудно судить древних за дикость, говорили хронисты. Мы сами, нынешние, вроде бы покончившие со всеобщими войнами, когда, бывало, весь мир вцеплялся друг Другу в глотку, мы ничем не лучше. Частые смуты в Эгете. Семиградье то и дело воюет с пиратами Волчьих островов, Мекамп с Салладором искоса смотрят друг на друга, и вдоль границы нет-нет да и вспыхивают кровопролитные схватки; восточные номады вторгаются в пределы того же Мекампа или, перевалив через горные рубежи Салладора, предают огню его цветущие оазисы; раньше вовсю пылала междуусобица на Правой и Левой Клешнях, пока новоявленное царство не положило этому конец.

Неясыть-Фесс узнавал о древних державах, что порой ухитрялись объединить под одним скипетром всю ведомую Ойкумену; то эльфы, бывало, вырывались из своих любимых лесов и докатывались до самых берегов западного Моря Клешней, подчиняя Корню и Кроне всю область будущего Семиградья; то номады, захватив всё вокруг Моря Призраков, вторгались в Эгест и Аркин, штурмуя стены самого Эбина; войны сменялись краткими мирными передышками, кочевники отступали, утихомиривались эльфы, гордо уходили на север орки и гоблины, и какое-то время каждый владел только своим – до той поры, пока кому-то это не надоедало. И тогда всё начиналось снова – нескончаемый круговорот войны, жестокого и бездушного вечного двигателя, который тем не менее, по мнению хронистов, помогал выковать тех, кто не согнётся даже перед самой Тьмой.

Впрочем, Фессу это казалось красивым преувеличением.

О Западной же Тьме никто не говорил ни слова – так, будто её и не было.

Покончив с обязательными занятиями, Неясыть возвращался обратно, в ветхое здание факультета Тьмы, и декан, вздыхая и жалуясь на скупость Белого Совета, отобравшего все мало-мальски значимые артефакты Тёмных и не дающего денег для покупки трупов (а то на чём же практиковаться начинающему некроманту?), продолжал растолковывать ему азы тёмной науки.

– Ты должен накрепко запомнить имена всех Тёмных Сил, – наставительно подняв палец, с важным видом говорил Фессу Даэнур. – Обращаясь к ним, мы черпаем мощь, мы…

– Но если есть Спаситель, откуда же Тёмные Силы? – удивлялся Фесс. И поражался ещё больше, узнавая о странном дуализме, о том, что в этом мире действуют не только Западная Тьма и обитающий где-то в иномировых эмпиреях Спаситель, но и целые рои богов и божков рангом поменьше, которым тоже поклоняются, поскольку Спаситель заповедал: «Веруйте в меня, но не противьтесь сильному». Теологи давно уже истолковали это как необходимость задобрить (если уж нет возможности уничтожить) тех Бесплотных, что имели достаточно власти вредить людям и противостоять Белому Совету. Всех их следовало знать наизусть, но особенно почитались первые шесть, Великая Шестёрка, шесть тёмных властителей – Дарра, обвивающая Тьмой, властвующая на перекрёстках дорог, Аххи, хозяин горных пещер, Сиррин, повелитель полярных ночей, Зенда, владычица Долины смерти на границе Салладора и восточной пустыни, Шаадан, обитающий в глубине Моря Ветров, и, наконец, Уккарон, владыка Чёрной Ямы… – монотонным голосом твердил наставник Фессу.

– Чёрной Ямы? Это та, что на востоке, куда изливается Тёмная река? – тотчас спросил Неясыть.

– Верно, – кивнул декан. – Вижу, наши странники даром время не теряют. Но Уккарона с трудом можно назвать личностью – скорее, это просто полуразумная сущность, установить с которой контакт очень трудно даже опытному магу. Собственно, таковы же и все остальные персонификации Сил…

– А почему они вообще способны действовать?

Что поддерживает их существование? – настырно допытывался Фесс.

– Гм! – Декан строго посмотрел на него. – Вновь замечу, что ты задаёшь очень хорошие вопросы, Неясыть. Да, ты прав, с точки зрения классической теории это – абсурд, ибо не являющаяся личностью сущность не может воспринимать Силу, неважно, из какого именно источника или посредством какой именно стихии. Все чудовища, если ты заметил, в той или иной степени полуразумны, с ними даже можно вступить в переговоры, а вот потолковать с Уккароном тебе не удастся. Ты можешь только позаимствовать часть его мощи, не более… Ну что ж, Неясыть, первое правило Наставника гласит – отвечай на вопросы Ученика, сколько бы несвоевременными они тебе ни казались. С завтрашнего дня начнём заниматься теорией Силы, как я это понимаю, а пока что… Итак, изложи мне, пожалуйста, общие причины возникновения неупокоенности…

Общие причины сменялись частными следствиями. Ближе к зиме, когда хронистов и странников на факультете общего волшебства сменили мэтры теории заклятий, Фесс и Даэнур вплотную подошли к самой черте, за которой вновь лежали запретные знания.

За это время Неясыть если кем и обзавёлся, так это врагами. Студиозусы по-прежнему сторонились его, и он платил им той же монетой. Полуэльф с Бахмутом то и дело попадались ему на глаза, Эвенстайн глумливо ухмылялся, конопатый Бахмут корчил простодушно-идиотские рожи, однако они ни разу не подошли к нему и не сказали ни одного слова. Очевидно, наказ милорда ректора ещё действовал.

По вечерам, когда всходила луна, Фесс шел во двор и там до изнеможения заставлял работать своё тело, пытаясь восстановить прежнее умение, но, увы, по мере того как росло его мастерство в плетении заклятий и управлении Силой, всё хуже повиновались собственные мышцы. Тёмный, узнав об этом, лишь сочувственно покачал головой.

– Здесь тебе никто не поможет, Неясыть. Вы, люди, так уж устроены, что можете вместить только один талант или один дар. В тебе – Тёмный дар, и прочему уже не хватает места.

– Это почему же? – искренне поразился Фесс. – А как же…

– Разумеется, есть художники, прекрасно слагающие оды, или ювелиры – непревзойденные стрелки, – кивнул Тёмный. – Но с нами, магами, всё не так, увы. Я с лёгкостью выйду против любого… ну, или почти любого мага, но вот на дуэли против опытного, хотя и ничем не выдающегося мечника шансов у меня почти нет. И у тебя не будет тоже, привыкай к этой мысли. Наше оружие – не от этого тварного мира, Неясыть. Пока этого не поймёшь – не станешь настоящим магом, друг мой.