Королева Виктория — охотница на демонов - А. Мурэт

— Кадди? — произнес МакКензи, не в силах ни закричать, ни даже говорить громко.

— Да, сэр? — ответил Кадди бесцветным голосом, словно и он еще не мог осмыслить такой поворот событий.

— Разве не предполагалось, что пес поубивает крыс, ставки ведь делались на количество?

— Я никогда не видел ничего подобного, могу в том поклясться, сэр. Никогда ничего подобного.

Крысы все еще двигались по кругу вдоль деревянной загородки. Но тут МакКензи заметил нечто новое. Многие из грызунов, казалось, смотрели на что-то определенное, находившееся за барьером арены. Все больше и больше крыс вплеталось в это движение. Еще больше. Наконец почти вся масса направила внимание на одну и ту же вещь, к которой теперь были прикованы их пристальные взгляды, и эта цель заставляла их сопеть, фыркать и трястись мелкой дрожью.

Они таращились на Эгга.

В тот же момент МакКензи заметил, что Эгг тоже смотрел на них как завороженный. Остальная толпа этого не замечала — слишком все были заняты спорами о ставках или прикованы взорами к распорядителю — тот был вне себя от горя, рыдая и вскрикивая у края арены, где двое мужчин в цилиндрах удерживали его от попыток броситься внутрь загородки к растерзанному трупу пса. Глаза у Эгга расширились. МакКензи начал протискиваться сквозь толпу, почувствовав, что Эгг сейчас может дать деру. Крысы тоже начали перестраиваться, сбиваясь в кучу к одной точке арены: эта куча становилась все выше и выше. МакКензи видел это краем глаза, изо всех сил прокладывая путь между яростно спорящими, вопящими мужчинами. Он инстинктивно спешил, хотя Эгг стоял теперь совершенно неподвижно, будто все его члены были скованы ужасом. Крысы уже не визжали от страха, не карабкались куда попало, а двигались целенаправленно и организованно: они поднимались все выше, образуя живую лестницу к краю деревянной обшивки, окружавшей арену. МакКензи видел, что скоро они перевалятся через нее, и, когда это произойдет, намеченной ими жертвой будет Эгг.

Как ни дико все это выглядело, но крысы охотились за Эггом. Именно за ним, и подступали все ближе — еще какие-то секунды, и они выскочат из загородки.

И в этот момент на арену ринулся охваченный скорбью распорядитель.

— Крысобой! — закричал он, но его боевому кличу уже недоставало былой мощи — его вопль прозвучал даже несколько жалобно, когда он вторгся в громоздившуюся крысиную массу, топча ее сапогами; он то размахивал руками, то прикладывал ладони к лицу, залитому слезами.

Мгновенно стая крыс распалась и перестроилась. Наваждение рассеялось, и Эгг отступил на два шага назад, покачнулся, упал, и МакКензи, который был почти рядом, успел даже коснуться его, но тот мгновенно вскочил на ноги и ринулся к деревянным ступенькам, ведущим наружу, наверх. МакКензи побежал следом, но тут раздался дикий крик, какой он никогда не слышал прежде (и вряд ли услышит когда-либо после, как ему подумалось) — крик внезапной агонии. Невольно обернувшись к арене, он увидел, как толпа шарахнулась от барьера, на который безуспешно пытался вскарабкаться распорядитель, спасавшийся от крыс.

Да-да, теперь он уже не пытался давить крыс сапогами, мстя за гибель Турпина. Теперь он боролся за собственную жизнь.

— Крысобой! — кричал он, как будто забыв все другие слова на свете. — Крысобой.

Они висели на нем, мотая хвостами.

Висели на его теле.

На его лице.

Полилась кровь, и МакКензи видел, как он схватил одну жирную, дрожащую тушку и оторвал ее от себя, а крыса отделилась с таким чавкающим звуком, что в наступившей тишине он был слышен совершенно отчетливо. Из ее пасти свисало вырванное глазное яблоко — оно болталось на зрительном нерве, крепко зажатом зубами грызуна.

Распорядитель завопил, упал на колени и был немедленно накрыт почти всем скопищем тварей. Одна из крыс пролезла в глазное отверстие и исчезла там почти полностью, пока она все глубже вгрызалась внутрь черепа, ее розовый, омерзительный хвост мотался и бил по лицу жертвы, бесполезно хватавшейся за него. Крысы прыгали по телу распорядителя, пока он еще шевелился под ними: он в точности повторил судьбу любимого пса.

На какие-то мгновения все в помещении замерло, настолько все были охвачены ужасом, но вот толпа ринулась к лестнице. МакКензи, преследовавший Эгга, оказался к ней ближе всех и в числе первых выбрался наверх. Когда он преодолевал последние ступеньки, то услышал за спиной леденящий душу треск — такой массы людей лестница не выдержала, под тяжестью тел она обвалилась.

Наверху он ненадолго задержался: отчаянные призывы и вопли о помощи заставили его обернуться и помочь вылезти тем, до кого он смог дотянуться.

Но его ждало собственное дело. Что теперь и как быть?

— Эгг! — выкрикнул он. Едва вырвавшись из провала злополучной Вестминстерской арены, он почти сразу увидел мальчика: тот приостановился, услышав свое имя, и тут же, разглядев МакКензи, повернулся, чтобы сбежать.

МакКензи атлетом не был, однако ноги носили его неплохо. К тому же у него была трость, и он знал, как с ней управляться: один бросок, и трость попала беглецу промеж лодыжек, от чего он опрокинулся на землю.

МакКензи мгновенно навалился на него и схватил за шиворот.

— Хочу перемолвиться с тобой парой словечек, сынок, — прошипел он.

— Я не могу, сар, — услышал он в ответ уже знакомый ему голос.

— Почему крысы кинулись к тебе? — встряхнул его МакКензи.

— Я не знаю… я не могу сказать, не понимаю это.

— Ты знаешь почему. Ведь не потому же, что ты сделан из сыра. Ты знаешь. Почему же? Это из-за твоей хозяйки, так? Кто был твоей хозяйкой, Эгг? Это была леди из дворца, придворная дама?

Эгг заморгал и попытался отвернуть голову.

— Это она? — нажимал МакКензи. — Ее имя леди Флора Хастингс, придворная дама королевы?

Эгг закатил глаза, будто собирался потерять сознание, но МакКензи просто сжал его сильнее и придвинул свое лицо вплотную к глазам мальчика.

— Это она? — не отступая, тряс он Эгга. — Она была твоей хозяйкой?

Наконец тот кивнул утвердительно, и МакКензи ослабил хватку.

— В последний раз, когда мы встречались, — сказал он, — ты говорил, что она боится за свою жизнь, и вот теперь она мертва. Или это ужасное совпадение, или же она была права в своих подозрениях. Что скажешь?

— Я никогда не доискивался, сар, я прочел это в газете, так же как и вы. Они говорят, что у нее была опухоль, но я думаю иначе.

МакКензи поставил Эгга на ноги. «Почему? — спросил он, оглянувшись вокруг, — что заставляет тебя так думать?»

— Моя госпожа была последовательницей советника герцогини, сар.