Все против всех - Дмитрий Суворов

14 июля части 9-й кавалерийской и 1-й туркестанской дивизии подняли знамя восстания. Был занят город Бузулук, где Сапожков провозгласил формирование "Первой Красной Армии Правды". Вот он - лозунг мятежной крестьянской России! За Красную Армию (то есть за революцию), но за свою революцию, без тирании коммунистов! И за Правду с большой буквы - то есть та, большевистская Красная Армия - армия неправды... Прямо как будто ожили страницы Некрасова и Лескова: за правду - это же исконное требование русского мужика... И еще: движение Сапожкова охватило территорию от Царицына и Саратова до Уфы, Уральска и Оренбурга - то есть там, где только что прокатилось "вилочное восстание", там, где восставшие красноармейцы всегда могли быть поддержаны восставшими крестьянами.

Против "Первой Красной Армии Правды" были брошены все наличные силы Заволжского округа и дополнительные силы из Москвы. Однако А.Сапожков, отлично ориентируясь в знакомой для него местности, умело и храбро оборонялся. Только в сентябре, после гибели в бою своего командарма, "Армия Правды" рассыпалась на отдельные отряды: они сражались под руководство В.Серова в смежных областях Самарской и Саратовской губерний до апреля 1922 года - даже после того, когда потухли иные очаги крестьянского сопротивления. Уже были расстреляны тридцать два офицера "Армии Правды", уже потоплены в крови Тамбовское и Урало-Сибирское восстание, уже начинался нэп, - а последние героические бойцы "Первой Красной Армии Правды"

не складывали оружия. Возможно, они были "последними из могикан"

антикоммунистического сопротивления...

Об этом сейчас почти никто не помнит. Мы понемногу возвращаем себе имена тех, кто встал с оружием в руках на пути красного кошмара, но в длинной череде имен реальных (а не выдуманных официозом) героев гражданской войны пока еще ни разу не возникли имена А.Сапожкова, В.Серова и прочих вождей удивительного соединения - Первой Красной Армии Правды. Людей, отказавшихся быть карателями и ставших защитниками подавляемых. Они пока - в забвении. Место им - в истории.

Так кто же был интервентом?

Интервенция, "поход четырнадцати держав против Советской России"... Эти слова уже стали штампами, общим местом восприятия картины гражданской войны. Долгие годы нам внушали, что именно международное вмешательство спровоцировало в России гражданскую войну. Но и сейчас на страницах коммунистических газет ("Советская Россия", "Правда") можно встретить утверждения, что такие действия большевиков, как отказ от царских долгов или заключение Брестского мира, - ответ на интервенцию. Как видите, вопрос этот и сейчас не праздный, он требует пристального взгляда. И при внимательном рассмотрении обнаруживается масса интересных (и неожиданных) подробностей.

Начнем с того, что ответ на интервенцию - бесстыдная ложь коммунистической пропаганды, причем настолько неприкрытая, что как-то даже неудобно ее опровергать. Но приходится! Так вот, выход правительства большевиков из войны, отказ от кредитных обязательств и начало дипломатического зондирования, завершившегося Брестским миром, - все это самые первые шаги "Ленина и К" после переворота. Все это начинается уже в ноябре 1917 года. В странах Антанты (то есть союзников России по Первой мировой) все это вызвало натуральный шок, а во Франции - взрыв антирусских настроений. Именно антирусских, заметьте, а не антисоветских! "На улицах Парижа невозможно было говорить по-русски - били", - свидетельствует А.Н.Толстой в своей "Рукописи, найденной под кроватью". Сие вполне понятно - Франция с первых дней войны стала жертвой германской агрессии, для нее война была отнюдь не империалистической - враг топтал родную землю...

Знакомясь с вопросом глубже, узнаешь интересные факты. Как уже сказано выше, большевики подложили свинью Антанте уже в ноябре. А появление антантовских вооруженных отрядов в России начинается лишь весной 1918 года. То есть между вызовом Ленина и ответом Европы прошло около полгода (так кто кого "вызывал"?).

Немедленной реакцией вчерашних союзников России на ленинскую политику стало только стойкое нежелание признавать Советы и не иметь с ними дела. И все!

Никаких мер быстрого реагирования...

Зададимся вопросом: а могли ли быть вообще эти меры? Вдумайтесь: выход России из войны поставил Антанту в тяжелейшее положение (а Францию вообще на грань катастрофы). Ведь одним из главных факторов грядущей победы над Германией было как раз то, что она вела войну на два фронта. То, от чего в свое время предостерегал Бисмарк (ох, не послушали его соотечественники ни в 1914-м, ни в 1941-м!). И абсолютно прав был военный министр Великобритании Уинстон Черчилль, когда в 1917 году писал: "Победа была близка... Даже не обязательно нужно было бы наступать - достаточно было давить на Германию огромными массами войск позиционных фронтов". Экономика Германии и ее союзников буквально агонизировала - это прекрасно показал Э.М.Ремарк в романе "На Западном фронте без перемен".

И 1918 год подтвердил прогнозы Черчилля: в Германии и Болгарии первые же поражения на фронте вызвали социальный взрыв, а в Австро-Вентрии даже и этого не потребовалось - одни лишь известия о неудачах немцев и турок спровоцировали обвал национальных революций и развал империи...

Но все это происходило при условии войны на два фронта. Когда же Ленин сделал Вильгельму рождественский подарок в виде Бреста, кайзер смог перебросить на Западный фронт десятки тысяч высвободившихся солдат и чуть-чуть не переломил ход войны в свою пользу: немцы впервые расстреливали Париж прямой наводкой. (Об этом - у Р.Роллана в повести "Пьер и Люс"). Только высадка войск США под командованием прославленного генерала Першинга спасла положение...

В такой ситуации о какой интервенции вообще может идти речь? У Антанты каждый солдат на счету, и послать в Россию крупные контингенты своих войск ни одна из воюющих держав тогда была просто не в состоянии. В этом контексте можно только поразиться бесстыдству коммунистических авторов, утверждавших, что "тылы Колчака охраняли 150 тысяч английских, французских и американских войск"

("Иллюстрированная история СССР", М., 1980). Много бы дал Колчак, если б это было так - иначе не пришлось бы ему клянчить у атамана Семенова хотя бы тысячу штыков для защиты своих тылов от партизан (и, кстати, так он этой драгоценной тысячи и не дождался).

К вопросу о количестве антантовских войск в России мы еще вернемся, а сейчас обращаю ваше внимание на следующее: локализация десантов Антанты, начавшихся весной 1918 года, очень четкая - побережье Белого и Баренцева морей (Мурманск и Архангельск), побережье Каспия (Азербайджан и Туркмения), тихоокеанское побережье (Приморье), а с 1919 года - и небольшой черноморский участок от Одессы до Херсона: почему тут интервенты объявились только в 1919 году, вы поймете позднее.

То есть все высадки - только в приморских районах. И, что немаловажно, почти без попыток проникнуть вглубь - вернее, эти попытки явно неуверенные и всегда заканчивающиеся неудачей (почему - тоже немного позднее). Что означает такая локализация? А ведь это принципиальный момент, достаточно ясно показывающий цели подобной интервенции.

На мой взгляд, если вспомнить о пункте Брестского мира, запрещающего России иметь военно-морские силы; если вспомнить, что большевики сами отдавали немцам и их союзникам весьма приличные куски стратегически важного побережья (классический пример - сдача немцам черноморского берега от Одессы до Поти и допуск турок на Каспий), то становится понятным желание антантовского командования не допустить этого и, по возможности, опередить своих врагов. На Черном море это не удалось (вот почему только в 1919 году в Одессе появятся французы), а на Каспии англичане и турки скрестили оружие (об этом - ниже), зато на Севере и в Приморье операция прошла удачно. То есть здесь вообще цели союзников не имеют отчетливой антирусской направленности (хотя бы на первом этапе интервенции) - налицо логика борьбы со своим военным противником в первую голову.

Но и это еще не все. Мы благополучно забыли тот сногсшибательный факт, что в большинстве случаев антантовские войска просто приглашали высадиться. На Каспии, например. Когда турецкие войска генерала Нури-паши двинулись на Баку, там произошел раскол. Мусульмане-азербайджанцы, естественно, ждали единоверных турок. А христиане (русские и особенно армяне), зная повадки турецкой солдатни и не надеясь на агонизирующую власть красной Бакинской коммуны, позвали на помощь англичан. Они и вступили в Баку (из Ирана); вступили, чтобы отразить турецкий удар, но... Их было мало, очень мало! Турки, одолев британцев числом, ворвались в Баку и убили тридцать тысяч армян... Впоследствии, уже после разгрома турок в Сирии и Палестине в августе-сентябре 1918 года, англичане вытеснили их и из Азербайджана.

А на другом, туркменском побережье Каспия? Нам все время вбивали в голову, что 26 бакинских комиссаров были расстреляны англичанами и "диктатурой Центрокаспия". Так вот, эта "диктатура" была единственным в тогдашней России правительством, состоящим полностью из рабочих! Председатель Центрокаспия Фунтиков был по профессии машинистом паровоза, а в его правительстве был лишь один непролетарий - учитель Зимин, ставший министром иностранных дел. Это рабочее правительство возникло в результате восстания в Ашхабаде, свергнувшего власть большевистского комиссара Фролова. Именно фунтиковцы грохнули сперва девять своих, ашхабадских, а затем и заплывших в Красноводск двадцать шесть бакинских комиссаров... Именно правительство Фунтикова пригласило британцев помочь им в деле охраны железнодорожной линии Красноводск - Мерв (Мары) - Ашхабад.