Русская историография. Развитие исторической науки в России в XVIII—XX вв - Георгий Владимирович Вернадский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Основные идеи Костомарова на ход русской истории были им выражены еще в петербургский период его жизни – «Мысли о федеративном начале в Древней Руси» и «Две русских народности» – южнорусская (украинская) и среднерусская (великорусская). Новгородцев он считал выходцами из Южной России.
Костомаров придавал большое значение этнографической основе народного духа, психическому складу народа. Украинец – индивидуалист, великоросс – общинник. У великорусского народа сильно чувство дисциплины, сильно государственное начало. Украинская народность проникнута началом свободы. Украинская народность создала вечевой строй, великорусская – единодержавие.
Большое внимание Костомаров уделял роли Польши в русской и украинской истории. Он считал, что по языку украинцы ближе к великорусам, чем к полякам, но по своему национальному характеру они ближе к полякам. Разница в том, что поляки – аристократический народ, а украинцы – демократический.
Костомаров был талантливым писателем. Лишь в последние годы его жизни, когда здоровье и силы его были надорваны, писания его становятся сухим, чисто фактическим изложением событий.
Костомарова многие критиковали – иногда очень резко – за недостаточно внимательное отношение к источникам и проистекавшие отсюда ошибки, а также за пристрастное отношение к истории Московского государства, в которой он часто подчеркивал отрицательные черты. В этом последнем отношении сказалась разница взглядов Костомарова и его критиков. Последние едва ли не резче высказывались относительно истории Украины.
Что же касается мелких ошибок и промахов, они почти неизбежны у всякого ученого. У Костомарова они отчасти объясняются привычкой полагаться на свою замечательную память, а отчасти – разнообразием его знаний.
Тем не менее вклад Костомарова в развитие русской историографии очень существен. Он первый ввел в оборот русской исторической науки обильный материал по истории Украины XVII века. Своими взглядами на ход русской истории (роль областничества) он дополнил схему Соловьева (они друг с другом полемизировали).
Собрание сочинений Костомарова издано в Петербурге в 1903–1905 годах (шестнадцать томов в шести книгах).
XII
А. П. Щапов (1830–1876)
В своих взглядах на русскую историю А. П. Щапов был во многом созвучен Костомарову. Как и Костомаров, Щапов считал, что основная задача историка – изучение истории народа, а не истории государства. Как и Костомаров, Щапов придерживался мысли о федеративном начале русской истории. Но он не интересовался югом России. Его учение можно назвать великорусским областничеством.
Афанасий Прокопьевич Щапов родился в Сибири в селе Анга, в 200 верстах от Иркутска. Отец его был русский местный дьячок, мать бурятка. В 1852 году он окончил курс Иркутской духовной семинарии в числе лучших учеников и был отправлен на казенный счет в Казанскую духовную академию.
Щапов учился там с большим усердием и успехом. Важное значение для начала его научной деятельности имело то обстоятельство, что в Казань была перевезена богатая рукописная библиотека Соловецкого монастыря.
Тогда как раз шла Крымская война, и русское правительство боялось вторжения английского флота в Белое море и бомбардировки Соловецкого монастыря. Щапов участвовал в составлении описи рукописей и сделал для себя множество выписок оттуда. Отчасти на этом материале была основана его магистерская диссертация для Духовной академии «Русский раскол старообрядчества» (Казань, 1858).
В это время научное изучение русского церковного раскола только начиналось (приближалось двухсотлетие начала раскола – 1667 г.). В 1854 году появился труд митрополита Макария Булгакова «История русского раскола старообрядчества». Тогда считали, что оппозиция патриарху Никону и его реформе церковных книг и обрядов была результатом косности и невежества с. Тко в самом конце XIX и в начале XX века трудами таких выдающихся историков русской церкви, как E. Е. Голубинский и Н. Ф. Каптерев, было выяснено, что старые обряды русской церкви следовали обрядам древней греческой церкви, о которых уже забыли греческие церковники XVII века. Никон же под их влиянием и начал свои реформы.
В своей диссертации Щапов охарактеризовал раскол с принятой тогда точки зрения. Но затем он подошел к вопросу с иной стороны, а именно общественно-политической.
В следующем своем труде «Земство и раскол» (1862) Щапов писал, что старообрядчество было прежде всего «могучей, страшной общинной оппозицией податного земства, массы народной, против всего государственного строя – церковного и гражданского».
Мысли Щапова были развиты его учениками и последователями – Н. Я. Аристовым, В. Фармаковским, В. В. Андреевым и другими. Бестужев-Рюмин также признал ценность труда Щапова.
С политической точки зрения в Лондоне заинтересовались мыслями Щапова о старообрядцах Герцен и Огарев и их довольно случайный друг новый эмигрант В. Кельсиев. Решено было использовать старообрядцев для борьбы с самодержавием. В том же 1862 году в Лондоне начал выходить особый журнал для старообрядческих читателей под заглавием «Общее дело». Герценовский кружок вступил в сношения с казаками-старообрядцами, эмигрировавшими в Турцию. Из всех этих полунаивных-полуфантастических попыток ничего не вышло.
Тем не менее сведения о них, доходившие до русского правительства, сильно его беспокоили. Оно уже и так находилось в состоянии крайней нервности из-за ряда крестьянских волнений, последовавших вскоре за объявлением крестьянской реформы.
В течение предшествовавших четырех лет, пока реформа разрабатывалась, крестьяне выжидали решения своей участи с необыкновенным терпением. Манифест 19 февраля первоначально был составлен Н. А. Милютиным и Юрием Самариным, но затем сильно изменен митрополитом Филаретом. Манифест прочитан был во всех церквах, а экземпляр Положения о реформе выдан был каждому помещику и каждому сельскому обществу. Манифест, в обработке митрополита Филарета, был написан витиевато и запутанно, а по Положению крестьяне, первое время до окончательного введения реформы в жизнь, оставались в зависимости от помещиков.
Для крестьян это было непонятно. Им необходимы были убедительные разъяснения положения дел.
Эта задача возложена была на губернаторов. Некоторым из них удалось предотвратить волнения в их губерниях. Но некоторые относились к делу формально и не приняли нужных мер.
Правительство и Александр II лично полагались только на усмирение возможных беспорядков военной силой.
Крестьянские волнения действительно произошли в ряде губерний – Пензенской, Симбирской, Саратовской, Казанской и Тамбовской.
Александр II послал во все губернии, затронутые беспорядками, своих генерал-адъютантов и флигель-адъютантов с военными командами. Более разумным из командиров удалось уговорить крестьян разойтись, но в некоторых местах дело дошло до кровавых столкновений.
Главная трагедия произошла в селе Бездна Казанской губернии, где крестьяне были в особенном возбуждении и отказались разойтись. Генерал Апраксин, командовавший отрядом, приказал стрелять в толпу. По официальным данным, было убито 55 человек и ранено около 70 человек.
Когда весть об этом происшествии дошла