Человек, который испарился (= Швед, который исчез) - Пер Вале

Красный или синий галстук.

Бежевые мокасины.

Поплиновый плащ.

Потом он вытащил список содержимого чемодана Матссона, который составил в Будапеште, и прочел его. После этого все сложил, положил в портфель и закрыл его.

Он откинулся на спинку кресла и задремал. Он не спал, но сидел так до той минуты, когда самолет начал снижаться в слабую облачность над Копенгагеном.

В аэропорту Каструп все было как всегда. Ему пришлось ждать в бесконечной очереди, прежде чем он попал в зал для транзитных пассажиров, где перед многочисленными стойками толпились люди самых разных национальностей. В баре он выпил одну бутылку "туборга", чтобы собраться с силами и запастись терпением перед трудной задачей получения багажа.

Прошло уже более трех часов, когда он наконец вышел с чемоданом на открытую площадку перед зданием аэропорта. На стоянке вереницей выстроились свободные такси. Мартин Бек положил чемодан в первое из них, сел рядом с водителем и попросил отвезти его в порт Драгор.

Паром, который стоял в порту и уже, очевидно, приготовился к отплытию, назывался "Дрогден" и был невероятно уродлив. Мартин Бек оставил чемодан и портфель в гардеробе и вышел на палубу поглядеть, как паром выходит из порта и направляется в сторону шведского берега.

После жарких дней в Будапеште морской ветерок показался ему холодноватым, и вскоре он ушел в судовой ресторан. Паром был полон; большинство пассажиров составляли домохозяйки, которые приезжали в Драгор закупить продукты на целую неделю.

Менее чем через час они уже были на противоположном берегу, и в Лимхамне он сразу взял такси и поехал в Мальмё. Водитель попался болтливый и говорил на южном диалекте, который звучал так же непонятно, как и венгерский язык.

XX

Такси остановилось перед управлением полиции на Давидхалторг. Мартин Бек вышел из машины, поднялся по широкой каменной лестнице и оставил чемодан в застекленной дежурке в вестибюле. Он не был здесь уже несколько лет, и его снова поразила массивная и величественная строгость здания, помпезный вестибюль и широченные коридоры. На втором этаже он остановился перед дверью, на которой было написано "Комиссар", постучал и проскользнул внутрь. Кто-то сказал, что Мартин Бек обладает умением войти в комнату, закрыть за собой дверь и одновременно снаружи постучать в нее. В общем-то, в этом была доля правды.

- Мое почтение, - сказал он.

В кабинете были два человека. Один стоял, прислонившись к оконной раме, и жевал зубочистку. Он был сильный и крупный. Другой, долговязый, худощавый, с зачесанными назад волосами и живыми глазами, сидел за столом. Оба были в штатском. Мужчина за столом окинул Мартина Бека критическим хмурым взглядом и сказал:

- Пятнадцать минут назад я прочел в газете, что ты за границей и ведешь упорный бой с международной шайкой, занимающейся контрабандой наркотиков. А спустя несколько минут ты входишь собственной персоной и говоришь: "Мое почтение". Что это за манеры? Тебе от нас что-нибудь нужно?

- Помнишь небольшую поножовщину в начале января? Некоего Матссона?

- Нет. С чего бы мне его помнить?

- Я это помню, - мрачно сказал мужчина, стоящий у окна.

- Это Монссон, - сказал комиссар. - Он занимается... послушай, что, собственно, ты сейчас делаешь?

- Ничего. Я сказал, что ухожу домой.

- Вот именно, ничего не делает и говорит, что уходит домой. Так что же помнит герр коллега Монссон?

- Я уже забыл.

- И все-таки, не мог бы ты оказать нам такую услугу?

- Только в понедельник. Теперь у меня уже закончился рабочий день.

Послушай, ты что, обязательно должен так чавкать?

- Я отвыкаю от курения.

- Что ты помнишь об этой драке?

- Ничего.

- Совсем ничего?

- Нет. Этим занимался Баклунд.

- А что об этом думает он?

- Не знаю. Он старательно расследовал это дело несколько дней. Но он был само молчание.

- Значит, тебе везет, - сказал Мартину Беку мужчина за столом.

- Что ты имеешь в виду?

- Разговор с Баклундом - это сплошное удовольствие, - пробормотал Монссон.

- Вот именно. Это наш любимчик, он пользуется огромной популярностью. Он будет здесь через каких-нибудь полчаса, так что извольте стоять по стойке смирно.

- Спасибо.

- Матссон - это тот, кого вы разыскиваете?

- Да.

- И он сейчас в Мальмё?

- Думаю, что нет.

- Это вовсе не развлечение, - удрученно произнес Монссон.

- Что?

- Эти зубочистки.

- Так закури, черт возьми! Кто тебя заставляет грызть зубочистки?

- Говорят, есть какие-то зубочистки с привкусом, - сказал Монссон.

Каким доверительно знакомым казался Мартину Беку этот жаргон! Очевидно, кто-то испортил им день. Звонили жены, предупреждали, что остынет еда, и интересовались, есть ли на свете другие полицейские, кроме них.

Он предоставил им самим заниматься собственными проблемами и отправился в буфет выпить чашку чаю. Вытащил из кармана письмо Слуки и снова прочел скупые показания свидетелей. Где-то у себя за спиной он слышал следующий разговор:

- Не сердитесь, что я спрашиваю, но это действительно пончик?

- А что же еще?

- Ну, может, это какой-то ценный памятник культуры. Жаль было бы его уничтожать. Им наверняка заинтересовался бы музей пекарного дела.

- Если вам здесь не нравится, вы ведь можете пойти куда-нибудь в другое место. Верно?

- Да, я могу спуститься на два этажа и заявить на вас за продажу опасного для жизни оружия. Я прошу пончик, а вы даете мне окаменевший брак, какой человеку не предложили бы даже на государственной железной дороге, потому что локомотиву пришлось бы краснеть. Я чувствительный человек и...

- Чувствительный! Да вы ведь сами взяли его!

Мартин Бек обернулся и посмотрел на Колльберга.

- Привет, - сказал он.

- Привет.

Ни один, ни другой, казалось, не были особенно удивлены. Колльберг отодвинул от себя смертоносное кондитерское изделие и сказал:

- Когда ты приехал?

- Только что. Что ты здесь делаешь?

- Пришел поговорить с неким Баклундом.

- Я тоже.

- В общем-то я приехал сюда по другим делам, - как бы оправдываясь, сказал Колльберг.

Через десять минут, в пять часов, они вместе вышли из буфета. Баклунд оказался пожилым, он выглядел приветливо и обыкновенно. Он подал им руку и сказал:

- Вы только посмотрите! Какие выдающиеся гости! Из самого Стокгольма!

Он придвинул к ним стулья, сам тоже сел и сказал:

- Чем обязан подобной чести?

- У тебя здесь была поножовщина в начале января, - сказал Колльберг. Некий Матссон.

- Да, верно. Припоминаю. Дело закрыто, потому что прокурор решил не подавать иск.

- Что, собственно, произошло? - спросил Мартин Бек.

- Ну, что произошло, то и произошло. Момент, я схожу за протоколом.

Мужчина по фамилии Баклунд ушел и вернулся через десять минут с переплетенным протоколом, выглядевшим весьма объемисто. Он несколько секунд полистал протокол. Видно было, что протокол нравится Баклунду и что он до сих пор гордится им. Наконец он сказал:

- Лучше всего будет, если мы начнем с самого начала.

- Мы хотим получить всего лишь некоторое представление о том, как это произошло, - сказал Колльберг.

- Да, я понимаю. Шестого января текущего года в один час двадцать три минуты экипаж патрульного автомобиля, который в это время как раз проезжал но Линнегатан в Мальмё, в составе полицейского Кристианссона и полицейского Кванта получил приказ по рации отправиться по адресу Свеагатан, двадцать шесть, в Лимхамне, где один гражданин получил колотую ножевую рану. Кристианссон и Квант немедленно отправились в указанное место, куда прибыли в один час двадцать девять минут. По указанному адресу они обнаружили раненого, который сообщил, что он Альф Сикстен Матссон, журналист, проживает в Стокгольме по адресу: Флеминггатан, тридцать четыре. Матссон показал, что на него напал и ударил ножом Бенгт Эйлерт Йёнсон, журналист, проживающий в Мальмё по адресу: Свеагатан, двадцать шесть. У Матссона была рваная рана пяти сантиметров в длину на левой руке, и полицейские Кристианссон и Квант доставили его с целью оказания медицинской помощи в амбулаторию муниципальной больницы. Бенгта Эйлерта Иёнсона задержали и доставили в криминальную полицию Мальмё полицейские Элофссон и Борглюнд, которых позвали на помощь полицейские Кристианссон и Квант. Оба находились под действием алкоголя.

- Кристианссон и Квант?

Баклунд укоризненно посмотрел на Колльберга и продолжил:

- После оказания медицинской помощи в амбулатории муниципальной больницы Матссона также доставивили в криминальную полицию в Мальмё с целью получения свидетельских показаний. Матссон показал о себе, что он родился пятого августа одна тысяча девятьсот тридцать третьего года в Мёльндале и что он постоянно проживает...

- Момент, - остановил его Мартин Бек. - Нам не нужны такие подробности.

- Гм. Должен сказать, что человеку трудно составите себе ясное представление, если он не будет знать всего.