Железная мистерия - Даниил Андреев

Неизвестный

Кто это?… чьи это голоса,

Дух надрывающие?

Даймон

То – неимеющие наименования

владельцы карм

всё

длят

свой

плен:

Кишат, и носятся, и опускаются

уже без форм,

в хлябь,

вниз,

в глубь

пен:

Скорлупы дряблые,

недоразвеянные

там, на земле -

сор

дней,

шлак

душ,

Когда-то прядавшие

по стокам города

в поддонной мгле

жерл,

ям,

рвов,

луж…

Неизвестный

Вижу – вижу в них

отсветы

Прожитых наверху

дней, -

Стойл, квартирок,

углов выцветших,

Суету

праздных теней…

Всплески слабых голосков

– По хлябям вспучиваемся…

– Во мгле раскачиваемся…

– Чуть-чуть вскарабкиваемся…

– От волн отталкиваемся…

– Ах, если б в теплышко!

В родное дуплышко!

– Ах, в норку б черненькую…

– Ох, в тельце б жирненькое…

Даймон

Это – те, кто растлен

капищем,

Кто – без ядер, кто стал

скопищем.

Неизвестный

Но они ж невиновны, даймон!

Тяжесть страшных вин -

на других…

Объясни мне, ответ дай мне:

Что взыскать Ему с малых сих?

Даймон

Не знает взысканий, струит благодать

Великое Сердце Вселенной

Творя, как Отец, и тоскуя, как Мать,

Как Сын выводя из геенны.

В боренье с богоотступными "я"

Законы и карма возникли:

Они – не всеобщи для форм бытия,

Но царственны в нынешнем цикле.

Они – равнодействующая, итог;

Мы волим их снять, уничтожить;

Страданье впивающий Противобог

Их грузность стремится умножить.

Неизвестный – упорно

Что же тем, кто растлил "малых"?

Кто несет всю вину

воль?

Даймон

Скоро, в ужасе небывалом,

Ты простишь им всю кровь и боль.

Неизвестный

Им?!

Самому Иисусу не вывести

чьих зол след?!

Пощады от человеческой совести

Им – нет!

Нет им за этих несчастных, извергнутых

Вспять,

в муть волн,

Мукою чьей сердце Бога истерзано,

Сам рай полн!

Источник ударов, казавшихся биением пульса, теперь становится очевидным. Только слои, несравненно более глубокие, чем Друккарг, способны были бы привести в движение этот океан, подкатывающийся на

берега всей тяжестью своих чугунных спондеев.

Даймон

Вспомни же миф о бесстрастности мойр,

Режущих грешные судьбы:

Пояс бушующих магм,

Укарвайр,

Смог ли ты перешагнуть бы?

Неизвестный – резко

Я знаю. Я должен. Ступивший на край

Ждет спусков до дна, а не свадьбы.

Спуск продолжается.

Чувствуется минование новых и новых слоев, может быть, целых миров нисходящего ряда, пока внизу не начинают вздыматься, изгибаясь кривою необозримой длины, гороподобные волны, мутно светящиеся красновато-рыжим сиянием.

Даймон

Напрасны яростные,

задыхающиеся

хулы,

Напрасны самые испепеляющие

из покаяний,

Когда расплющивают

ометалличивающиеся

валы

Неповторимейшее

и драгоценнейшее

из достояний.

Неизвестный, содрогаясь

Как же войдем мы в горящую эту среду?

Даймон

Разве ты чувствуешь жар?

Ты призраком, не подлежащим суду,

Проходишь

сквозь Шаданакар.

Неизвестный

А ты?

Даймон

Мое телесное тело – здесь,

Твое – в катакомбах спит,

Мистическим разумом видь

и взвесь,

Что на тебе

нет пут.

Неизвестный, погружаясь в стихию Укарвайра

Как странно – ни в чем не встречать преград,

Сквозь лавы тенью скользя,

Они прозрачными сделались… Брат,

Кто скажет теперь "нельзя"?

Свирепеющие порывы стихии, никогда не видевшей солнца и неба, бушуют со всех сторон.

Даймон

Вникни в шумное ликование

Этих демонов, этих бурь,

В их безумное тоскование,

В злую алчность, в их гнев и дурь;

До Голгофы, до Гефсимании

Воздвигал им народ алтарь,

И неистовые их гармонии

Уж не те, что гремели встарь…

Голоса тех,

кто бушует в магмах, начинают и вправду свидетельствовать

о каком-то странном, тоскующем восторге

– Торжествуй,

сонм

кличущий,

– Снаряжай,

сонм

плещущий,

– Направляй,

сонм

свищущий,

Наш корабль

в путь,

в даль.

– За чертой

душ

брошенных,

– На весах

дел

взвешенных,

– Навсегда

с нив

скошенных,

С золотых

нив

воль.

– Унесем

их

плавными,

Как размах

крыл

волнами,

Где царит

Мать

Полночи,

Глубже магм -

к ней,

к ней.

– Измельчим

в пыль

дымную,

– Завихрим

в зыбь

темную,

– Запоем

песнь

шумную

На помин

их

дней.

Из глубин Укарвайра стремительно поднимается, проносясь мимо, нечто прямоугольное, громадное и черное, похожее на гроб.

Неизвестный, вздрагивая

Так он был отсюда?

И снова наверх?

И снова в злосчастный город?…

Где же все те, кого он низверг?

В каких еще адских горнах?…

Даймон

Они вокруг нас.

Неизвестный

Но я их не слышу…

Даймон

Они вокруг нас.

Неизвестный

Но я их не вижу!

Даймон

Взгляни на дрожанье багровых шаров,

Качаемых в огненной влаге.

Неизвестный

Но… это ж не люди!

Даймон

Забудь про Энроф,

Про тех, кто дремал в саркофаге:

То были гиганты. Пигмеи – вот тут.

Здесь каждый

лица лишен:

Ты видел когда-то пышный парад

Бездумных людей-машин;

Не там, но здесь – решающий плод

Того, что любой свершил.

Есть ярусы глубже: тираны, цари,

Псы века там платят долг,

Мучители наций, сердца-упыри,

Предтечи и слуги Велг.

Неизвестный, молясь в нестерпимой тоске

Плачь, Великое Сердце!

Кому из народных святилищ

Благовонным туманом

текли славословия, – плачь!

Плачь о хлопьях чистилищ,

о бедных уродах страдалищ,

Где вослед за страдальцем

на муку восходит палач!

Плачь, Великое Сердце,

о бездомных скорлупах,

Чей удел невозвратный

мог быть строг и велик;

О мятущихся клочьях

на последних уступах,

Обо всех, утерявших

человеческий лик!

Плачь о гибнущих ныне -

о живых мириадах,

Ежечасно сходящих

по горящей стезе:

О потоптанных всходах!

обескрещенных градах!

О садах и народах,

обреченных грозе!…

Даймон

Готов ли теперь

к последнему спуску:

Глубже страдалищ, в тихий Суфэтх?

Неизвестный

Я спуска просил. И не отступаю.

Сердце сгорело… Ветер подул

В душу нездешний…

Уж затихает

Гул Укарвайра – все голоса…

Даймон

Ты коснешься миров окончательной пыли,

Но и кладбище то – лишь полоса.

Выше и выше удаляются, замирая, звуки огненного океана; снова минуются за слоями слои; и молчание пустот, отделенных от человечества невообразимыми толщами, поглощает все. Чуть слышное шуршание, похожее на пересыпание песчаных массивов, одно говорит о жизни, еще шевелящейся там.

Неизвестный, тихо-тихо

Пустыня… Но сумрак все непроглядней…

Только вверху – лиловатый нимб…

Даймон

Все тот же Нергал, – солнце исподнее;

Это – скорлупы, еще шуршащие

Внизу, под ним.

Неизвестный

Нет, не осмыслить

смыслом разумным…

Будет ли этим несчастным возврат?

Даймон

Не замедляя, прошли мы бесшумно