Песнь валькирии - Марк Даниэль Лахлан

Стилиана на миг остановилась, ища дорогу.

— Ты задумывалась, почему ты видишь мир так, а не иначе? Почему со мной, знатной дамой, ты можешь говорить легко, словно болтаешь с крестьянами у вас на ферме?

— Я думаю о том, как выжить, и стоит ли вообще пытаться, — ответила Тола.

— Всегда стоит пытаться, — сказал Исамар.

— Женщине нужно пытаться выжить, — поддержал его Дири. — Она должна вырастить и воспитать следующее поколение. Мужчине надо легче относиться к своей жизни. Он отдаст ее ради мести, золота или самой битвы.

Тола почувствовала в Дири такой же острый страх, как у Исамара, но ничто в лице мужчины не выдавало его чувств. Он старался приободриться. Исамар, напротив, крался по улицам, как побитая собака. Огилиана тоже испытывала страх, но причиной этого страха были не люди, которые пели где-то в грязном тумане, совсем рядом.

— Хватит философствовать, сосредоточьтесь на цели, — оборвал их Агни.

— Сюда, — сказала Стилиана.

Они зашагали вперед — красться больше не было смысла. Для любого любопытного, вышедшего по нужде, или шатающегося пьяницы они были тремя норманнами, сопровождающими знатную даму и ее рабов. Прячась, они привлекли бы к себе больше внимания, чем теперь, когда шли свободно.

Туман определенно рассеивался — казалось, его растапливают руины догорающих домов. Впереди виднелся деревянный мост, соединяющий берега широкой реки, а за ним на холме возвышался высокий замок с уцелевшими деревянными стенами и цитаделью. Река внизу, изменив русло, огибала запруду — норманны сделали ров. Это здесь, за этим рвом, они сидели и наблюдали, как горит город?

Мост был построен в надежной норвежской манере — практичное сооружение из тяжелых балок без перил и барьеров, так что отклонившаяся от пути повозка или испуганная лошадь оказывались в воде глубиной в два человеческих роста.

Варяги и следующая за ними Стилиана взошли на мост. Они уже преодолели четверть пути по мосту, когда увидели идущих навстречу норманнов. Их было около десяти человек, пеших, в доспехах и с вооружением, — город был сдан совсем недавно, и, видимо, они не хотели рисковать.

Варяги, не замедляя шага, продолжали целеустремленно идти вперед. Тола чувствовала возбуждение варягов и панический страх разбойников. Только Стилиана была спокойна. Она все время посматривала назад, а не вперед.

Вот они на середине — норманны тоже прошли четверть пути по мосту. Они встретятся как раз над водой. Приблизившись к Стилиане, норманны словно по команде отошли к краю, уступая ей дорогу, а их предводитель — крупный бритоголовый человек в алом сюрко — поклонился ей.

Стилиана тоже наклонила голову и проследовала мимо. Викинги смело отвечали на взгляды норманнов, а бандиты — как и подобает рабам — отводили глаза. Они разошлись уже шагов на десять, когда их окликнули. Тола не поняла слов, а Стилиана остановила своих людей и что-то сказала в ответ. Норманны показывали на одного из разбойников — на нем были добротные перчатки убитого часового. Тола почувствовала, как сжался желудок. Норманны говорили даме, что один из ее рабов — вор.

Человек в алом сюрко подошел и, схватив другого разбойника за плечи, как следует тряхнул его. Зазвенели спрятанные в одежде украденные монеты. Норманны схватили остальных бандитов, в том числе Исамара. Они нашли золото Сеолуулфа и наклонились, чтобы осмотреть их обувь. Башмаки у всех разбойников были слишком хороши для рабов.

Тола двинулась вперед, но один из воинов, вскрикнув, схватил ее за плащ. Она почувствовала его ярость. Плащ был добротной норманнской работы, не для слуг. Он увидел засохшую на нем кровь, и через секунду его рука уже выхватывала меч.

Все произошло очень быстро. Агни двинулся вперед, улыбаясь и качая головой, будто хотел сказать норманну, что тот просто ошибся. Воин улыбнулся в ответ, явно желая услышать, почему на служанке два хороших норманнских плаща, один из которых порядком испачкан кровью, отличные башмаки для верховой езды и добротная куртка. Никто не одевает слуг в такую одежду, а, судя по ее обветренному лицу и шершавым, потрескавшимся рукам, она действительно была служанкой. Агни положил руки на плечи норманну, словно успокаивая его. Тот отпустил Толу, и Агни одним движением столкнул его в реку, одновременно выхватив из его рук меч.

Время скрипнуло и застонало, разрывая холодную ночь. Толе казалось, что она наблюдает за происходящим сквозь толщу воды. Всюду мелькали лезвия мечей. Агни бросился в гущу норманнов, рубя их мечом. Они опешили от неожиданности, и двое тут же полетели в воду. Разбойники окружили осматривавшего их норманна, но он был слишком силен и ловок: в воздухе замелькали руки, раздались крики, и один из бандитов тоже упал в реку. Везде царила смерть, расцветая в своей жестокости. Тола словно наяву увидела воинственных женщин, спустившихся с вершины холма; они парили над схваткой, высматривали жертвы и нацеливали в них копья. Словно от связанной свиньи, получившей первый удар ножом, всюду горячими волнами разливалась паника. Болотно-черные лица женщин смотрели на нее сверху. Их копья были нацелены в нее? Тола побежала.

Исамар прыгнул в сторону Стилианы, пытаясь ухватиться за ее кошель, но Дири коротким сильным ударом в лицо отбросил его назад. Рука викинга почти не двинулась, но Исамар, распластавшись, уже лежал на мосту. Тола бежала к берегу мимо Раннвера, атаковавшего норманнов.

Воины оглушительно вопили, призывая на помощь товарищей. Стилиана что-то крикнула Дири, но Тола не разобрала ее слов. В следующее мгновение Дири схватил Толу, однако она выскользнула из его рук. Несмотря на то что он был крепким и сильным, она оказалась ловчее и быстрее и через миг уже мчалась вверх по холму, убегая от него. Там виднелись уцелевшие дома и узкая дорога. Она нырнула в туман, прижалась к стене дома и увидела, как восемь норманнов с обнаженными мечами спускаются к мосту. За ними шли еще восемь.

Затем она услышала крик Стилианы. Заметив на другой стороне прислоненную к стене телегу, Тол а решила рискнуть. Пригнувшись, она перебежала через дорогу и спряталась под телегой. Отсюда сквозь рассеивающийся туман ей был виден мост. Стилиана исчезла, а вместе с ней и Дири. Раннвер и Агни все еще были там, окруженные мертвыми телами. Норманны прибывали с обоих концов моста. Варяги победили в первой схватке, но теперь, взятые в кольцо норманнами, которых было в двадцать раз больше, они вряд ли смогли бы справиться.

Агни поднял вверх меч и крикнул норманнам:

— Я погибну сегодня, и это достойная смерть для мужчины! Умереть в бою — благословение небес. Но я не себялюбец, чтобы присвоить такое сокровище. Идите, друзья, разделите его со мной!

Его слова потерялись в криках норманнов, отвечавших ему на своем языке. Тола хотела убежать, но не представляла, где она могла бы спрятаться. Она поискала глазами женщин, паривших в небе над схваткой. Правда ли, что они были здесь? Граница между видимым и воображаемым не всегда была четкой, и Тола не знала, прилетали эти странные существа или это было воспоминание, всплывшее из тумана. Норманны, казалось, заколебались. Молча стояли они, глядя на варягов, но потом вдруг подняли щиты и ринулись в атаку. Короткий крик — и они с обеих сторон стали теснить противников. Агни и Раннвер, такие высокие и крепкие, стояли спина к спине посреди моста, отбивая удары. Но врагов было слишком много. Норманны приблизились, и она увидела, как промелькнули тени, падающие в воду, и тени, падающие с неба, услышала крики и вопли. Мост скрылся в тумане, а когда пелена рассеялась, двух варягов уже не было.

Присоединившись к Стилиане и ее спутникам, Тола не знала, что они собираются делать с ней, но эти люди хотя бы показывали, куда идти. Теперь она была совершенно одна. Она плотнее закуталась в плащ. Невозможно вечно лежать под телегой. Норманны будут ее искать. Не двигаясь, она несколько секунд собиралась с мыслями.

По воде до нее долетел волчий вой, который, словно веревочная петля, тянул ее к себе. Этот зов пугал ее больше, чем Стилиана, Исамар или любой из разбойников. Она должна идти. Но куда? Тола попыталась высвободиться из хватки этого зова. Совсем рядом она чувствовала большую воду, которая окутывала, почти затопляла ее мысли. Там, в воде, было что-то яркое — символы, которые она видела в Стилиане. Погруженные в воду, они находились в Источнике Мимира и в то же время прорастали в душе провидицы. Это одновременное существование в разных местах поразило ее, почти ошеломило. Некоторое время она была захвачена новым ощущением. В ней вспыхивали странные мысли. Бог что-то топающее, напоминающее лошадь. Вот еще одно существо — мать всего мира; и еще, пробивающееся из могил, — яркое живое существо, прорастающее из мертвых тел.

В воде лежали трупы. Она не могла разглядеть их как следует, виднелись только их бледные скользкие тела, разбухшие и выбеленные от долгого лежания в воде.