Офицер Красной Армии - Владимир Поселягин

— Игорь! – окликнули Аделя товарищи.

Пока мы с Аделем разговаривали, они незаметно сместились к подворотне.

— Тебя, – покосился я на них.

— Ага, – так же покосившись, кивнул Адель, после чего неуверенно спросил: – Как так‑то?

— Ты про мою гибель?

— Да.

— Так было надо, Адель, так было надо. Я тебя только об одном прошу. О нашей встрече никому, товарищам скажи, встретил сослуживца. Придумай что‑нибудь, ты сможешь, я знаю. Выручишь?

— Выручу, – посмотрев в сторону зданий, где уже стихла стрельба и грохот разрывов гранат, площадь, кстати, опустела после первых выстрелов, кивнул Адель. – Ты всегда был с нами. Да и сейчас, как я посмотрю…

— Игорь! – снова окликнули Аделя, но уже с нетерпеливыми нотками в голосе, Адель–Игорь в этой связке явно старшим не был.

— Давай, – мы снова обнялись и распрощались. Адель скрылся в подворотне следом за своими товарищами, а я направился к зданию комендатуры, откуда выходили бойцы и выносили раненых. Благо в этот раз их было немного, всего трое, даже погибших не было. Сказалось отсутствие в селе боевых подразделений, были только тыловые службы, но как было понятно, и они пытались оказать сопротивление. Любой бы оказал, если в плен не берут.

Когда я поднимался по ступенькам крыльца, послышался звук мотоциклетного мотора и на площадь выехал один из наших мотоциклов. В седле пассажира находился Путянин, поэтому я остановился, ожидая его. Всё равно Неплюев пока был занят, он осматривал подвальные тюремные камеры, как мне сообщили бойцы. Уже были обнаружены трое окруженцев, которых недавно привезли полицаи ближайшей деревни.

Выяснив всё у командира взвода диверсантов о захвате складов, я отдал ему приказ на уничтожение моста через реку, который находился километрах в одиннадцати от села, это даст нам дополнительное время на переваривание захваченных складов. Они получили в усиление танк. Воронин остался со мной, а на танке ушёл его командир со своим экипажем. До этого они перемещались вчетвером, тесно, но это вынужденно, да и временно, честно говоря.

Закончив с комендатурой и строениями, где размещались боевые подразделения, взвод снабжения уже осваивал захваченное имущество, я направился к складам. Когда я вышел на площадь в сопровождении Неплюева, то заметил, что грузовиков уже нет, только сиротливо стояла и тарахтела двигателем «эмка» комендатуры, у открытого капота суетился назначенный водитель. Грузовики ушли за людьми в Красятичи. Мне нужны были техники, танкисты, артиллеристы и начальник штаба, на которого я и собирался повесить освоение имущества, в Красятичах же оставить небольшой гарнизон. Раций мы захватили ещё четыре штуки, так что теперь я смогу радиофицировать подразделения, что позволит улучшить управление ими и скорость реагирования в непредвиденных ситуациях.

Склады меня порадовали. Тут дивизию вооружить можно, не то что какой‑то батальон нештатного формирования. Когда приехал Смелов, я заканчивал с осмотром и описью того имущества, что пригодится батальону. Вот стадвадцатимиллиметровых миномётов оказалось аж восемь единиц, жаль, два из них не подлежат ремонту, зато остальные шесть нам ой как пригодятся.

Вы заметили, что я пишу о части, как не о своей структуре? Да, все последние часы, до самой темноты я обдумывал ту нашу встречу, что сегодня произошла, и начал понимать, что мне нужно бежать. Для этого были веские причины. Адель, конечно, мой друг и боевой товарищ, однако он был больше сотрудником органов, хоть и пограничником. Ответственность впитал с молоком матери. Он сообщит обо мне, не сегодня,

так завтра, к этому времени мне нужно быть далеко. Конечно, бросать часть в таком состоянии преступление и чести мне как командиру не делает, но я нашёл в этом свои плюсы. У нас из бумаг, найденных в комендатуре, и от пленных немцев есть сведения обо всех лагерях военнопленных, даже об одном, где содержатся также командиры. К тому же одна из захваченных радиостанций имела большую дальность, то есть могла теоретически достать до Москвы. Не думаю, что эту область, которая становится нашей, бросят в беде, уверен, что подкинут людей, опытных командиров и поставят задачи. Строить аэродром рядом с Иванковым, например. Командиром я не знаю, кого поставят, но надеюсь, Смелова, хороший и инициативный командир. Да–а, у меня в планах было создать тут партизанский край, но, видать, не судьба.

Жаль только, с Игнатьевым всё провалилось, а ведь такую комбинацию рассчитывал провернуть! Была у нас пара агентов немцев, которые из лагерников. Мы их вычислили с помощью архива. Вот их я и хотел использовать, как дезинформаторов, капитан по этому делу плотно работал. Мы уже сбросили им через наших людей часть ложной информации, а сегодня капитан сообщил, что сработало. Один из агентов бегал в деревню и передавал записку через своего человека. Работает сеть информаторов, глядишь, так всю вскроем.

Всё это было под нашим контролем. Вот я и говорю, жаль, что всё сорвалось, такая комбинация была бы. Мы бы за неделю эту и соседнюю области вообще от оккупантов освободили бы… Хотя можно попробовать ввести в курс дела Смелова, может, у него выйдет следовать моему плану? Там ничего сложного нет, сообщить через агентов немцам, что мы планируем двигаться по дороге в сторону Киева, через одну деревушку, дать немцам собрать там все наличные силы и после формирования подразделений и пополнения вооружением со складов Иванкова нанести немцам сокрушительный удар. Я не сомневался, что удастся собрать немцев в нужном месте, я сомневался, что удастся Смелову их уничтожить, хотя бы сильно потрепать.

Выбранное место идеально для засады, именно так подумают немцы и устроят её у той деревушки. Однако если усилить подразделения артиллерией и миномётами, особенно в части боезапаса, с опытными корректировщиками и пулемётчиками это не станет для батальона препятствием. Тем более я собирался перед нападением посетить ещё несколько лагерей для военнопленных. В общем, три–четыре батальона под моим общим командованием и организация партизанского края. Вот была моя цель. Плюс к этому я собирался организовать несколько ДРГ и устроить на дорогах немцев, на их транспортных артериях настоящую вакханалию. Особенно в части железной дороги. Но это всё в планах, мне нужно было сорвать подход резервов к Харькову в преддверии нашего наступления. Вот и всё.

Потом я передал бы руководство командиру старше по званию, наверняка в лагерях найдутся и майоры, подполковники, возможно даже полковники, которые смогут организовать и вести за собой партизанский край, а сам бы с одной ДРГ ушёл через линию фронта. Не потому что мне бы не хотелось оставаться командиром партизанского края, скажу проще, знаний не хватит. Организовать ещё ладно, но дальше ротный корпусом командовать не сможет, тут люди со шпалами нужны, а то и со звёздами. По примерному количеству военнопленных этой области и соседней в лагерях находится около сорока тысяч бойцов и командиров Красной Армии. Надеюсь, Смелов сможет продолжить моё дело, очень надеюсь. Бросать просто так уже своих людей не хотелось, поэтому я собирался перед уходом выложить начштаба все свои идеи и подробно объяснить, как их применить на практике. Надеюсь, это поможет. А уйти я собирался сегодня, ночью. Путянин уже получил приказ найти мне крепкого верхового коня и собрать припасов на пару недель. Легенда причины моего ухода была в следующем. Приказ Центра, меня перебрасывают на другое направление. Уйду я в сторону Белоруссии, а на самом деле, дав крюк, отправляюсь в сторону Буга. Вот уж где меня не будут искать, а там я освоюсь, осмотрюсь и решу, что буду делать. По крайней мере ТАМ меня точно никто искать не будет.

Может, я и зря ухожу от ответственности, надо дождаться представителей Ставки и с ними отправляться в Москву, но… Каким‑то животным чувством, можно сказать, инстинктом я понимал, что ничем хорошим для меня это не закончится. Нельзя мне в Москву – сейчас нельзя – рано.

— Такие идеи побоку, – простонал я и, задрав голову, посмотрел на появившиеся на темнеющем небосклоне звёзды.

— Что, товарищ старший лейтенант? – не расслышал часовой, что стоял у въездных ворот.

Сам я находился у караулки, где с Семёновым занимался изучением и описью трофеев, пока Воронин организовывал оборону села. Капитан был на седьмом небе от счастья – столько вооружения. Одно его огорчало, людей мало, подразделений сформировано мало. А раньше, буквально вчера плакался об обратном: мол, зачем нам столько формировать подразделений, если вооружения для них всё равно нет. Противоречивый человек.

— Ничего, тебе послышалось, – ответил я и, прислушавшись, спросил: – Это наши едут?

— Вроде да, – неуверенно ответил он и зазвонил в колокол, что висел рядом. Это была ещё немецкая конструкция, так караульный вызывал старшего, если прибыли машины или начальство.