Мифы нового времени - Михаил Акимов

Уже неделю бродил измученный Пелейон по лесам близ Микен. Юноша охотился и питался в лесу. Там же и ночевал, под открытым небом. Каждая минута его жизни была заполнена мыслями о прекрасной жрице. Ее лицо, глаза, фигура – все это не давало ему покоя. Юный вор впервые познал любовь, и теперь она обжигала его сердце ярким пламенем. Жрица Артемиды приходила к нему во сне, она преследовала его наяву. В каждом шорохе он слышал ее шаги. В дуновении ветра ему чудилось ее дыханье. В журчании ручья он слышал ее голос.

Несколько дней Пелейон наблюдал за храмом Артемиды. Сердце его бешено билось, когда он видел жрицу. Ему хотелось подойти и заговорить с ней, но он не решался.

Этой ночью Пелейон, как всегда, наблюдал за храмом, находясь неподалеку в кустах. Вдруг он увидел, как из святилища вышла та девушка и направилась в рощу. Пелейон не мог больше терзать себя, находясь в одиночестве. Чувство, которое было сильнее его воли, повело вперед. Он незаметно прокрался за жрицей и увидел, как она присела у ручья в рощице. Глубоко вздохнув, Пелейон вышел на поляну освещенную, серебристым светом Селены…

Наклонившись над рябью воды, девушка пристальнее вгляделась в свое отражение. Её ясные голубые глаза, казалось, наполнились волшебным светом. Убранные в высокий хвост волосы щекотали спину, спадая по бокам. Она не понимала, что происходит с ней. Душа желала чего-то, рвалась к тому, что было запрещено, чего ей не суждено испытать в своей жизни. Когда-то давно выбрав свой путь, жрица отказалась от любви. До сих пор неведомое ей чувство медленно убивало ее. Она стала менее внимательной. Остальные жрицы заметили это и теперь с удивлением посматривали на ту, которую ставили в пример им. Разве может одно мгновение перевернуть жизнь? Девушка, зачерпнула ведром темную воду, на секунду, коснувшись холодной глади ручья. Сердце бешено заколотилось в груди, когда за её спиной раздались тихие шаги того, кого она ждала все эти дни

 Осторожно ступая по мягкой траве, Пелейон замер, наблюдая за девушкой. Свет Селены

освещал серебром поляну, отражаясь от ручья. Гибкая фигура жрицы склонилась над водой.

Набравшись храбрости, Пелейон подошел ближе к своей возлюбленной. Он скользил подобно охотнику, боявшемуся спугнуть свою жертву.

 Девушка повернулась к нему неожиданно. Юноша застыл, густо краснея и вознося хвалу богам, за то, что они скрыли это темнотой. Красивые глаза Береники с испугом посмотрели на застывшего парня. Тот, кого она желала видеть больше всего на свете, сейчас стоял рядом с ней. Стоило лишь протянуть руку. Как близко и далеко одновременно…

– Снова ты?

– Да, – кивнул Пелейон. – Жрица, признайся, что ты со мной сделала?

– Я ничего с тобой не сделала, вор. Это ты….

Береника пыталась всеми силами сдержать себя. Сердце бешено стучало, вырываясь из груди.

– Молчи…, – тихо прошептал юноша. Не помня себя, он уже обнимал замершую девушку

Её волосы приятно пахли травами, тело было невероятно горячим.

– Хочу провести с тобой вечность,– не помня себя, прошептала девушка.

– Молчи, – повторил Пелейон, – я нашел в тебе то, что искал всю свою жизнь…

Сердца двух людей бились в одном ритме, пытаясь стать одним целым. Из рук Береники выпал кувшин, до этого мгновенья, судорожно сжимаемый пальцами. Вода разлилась под ногами влюбленных.

 «Я даже не знаю его имени», – запоздавшая мысль растворилась в потоке других, более светлых и радостных, заполнивших все сознание. Время замерло. Тишина заполняла все, подобно многоводной реке, несущейся с горных вершин. Трава зеленым океаном колыхалась от дуновения легкого ветерка. Природа наслаждалась тем прекрасным, что сейчас предстало пред её очами.

Между стволами деревьев, скрываясь в темноте, промелькнула гибкая женская фигура. Тихо напевая свою мелодию, заскрипела тетива лука, стрела, разрезая воздух, свистнула. Пелейон почувствовал легкий удар, голубые глубокие глаза девушки стали быстро отдаляться от него. Береника с немым ужасом увидела, как её любимый падает на мягкую траву. Из его груди торчала стрела. Склонившись над Пелейоном она что-то кричала ему, просила не оставлять её, призывала богов на помощь. Все было напрасно. Черные глаза юноши закрылись навечно, не успев насладиться своим счастьем.

Афродита убрала руку с плеча жрицы, коварно рассмеялась и взмыла в небо. У девушки выпал из рук лук, ноги подкосились, а по щекам побеждали слёзы. Она не понимала, что же произошло, почему она выпустила стрелу в этого юношу. В голове звенели лишь прощальные слова богини любви:

 – В обмен на счастье, тебе нужно всего лишь убить…

Резкая боль в груди заставила меня прервать свой полёт. Взгляд обратился в сторону Микенских лесов. Туда к храму Артемиды. Перед глазами стояла картина: юноша, пронзённый стрелой, падает на руки прекрасной девушки, а где-то рядом раздаётся смех Афродиты. Я ускоряю свой бег на Олимп, нужно сообщить Зевсу, что Пелейон погиб. Мне становится скучно. Юноша был смел, напорист и мне жаль, что Аид забрал у меня человека, с которым я не закончил свою игру. Где-то над горизонтом показываются первые лучи Гелиоса, он выгоняет свою колесницу из золотых конюшен, чтобы промчаться по небесному своду с востока на запад. Впереди возвышается вершина могучей горы, дворца всех богов.

Я мягко ступаю на мраморные плиты, лежащие у входа в пиршественный покой. Тихо и быстро пробегаю через весь зал. Мне приветливо машет рукой Посейдон, я отвечаю ему кивком головы и останавливаюсь только перед троном моего отца. Преклонив перед ним колено, я тихо рассказываю о несчастье, случившемся с его смертным сыном. Густые брови Зевса сходятся на переносице, на лицо верховного бога опускается тень. Громовержец даёт мне знак оставить его одного, и я присоединяюсь к пирующим.

Пир идёт своим чередом, произносит очередную речь Дионис, смеётся Гера, Аполлон берёт в руки кифару, и по чертогу богов разносится пение, завораживающее даже бессмертных. Смолкают разговоры и общее веселье. Аполлон поёт о прекрасных землях Эллады, о её изумрудных лугах, горных ручьях, голубом море и свежем ветре. Эта песнь никого не оставляет равнодушным, в такт музыке поднимает свой кубок Гефест, неистовая Афина смотрит горящими глазами в пустоту, различая там шум битвы и крики гибнущих воинов.

Боги довольны своим бессмертием, они счастливы, что над ними не властны Мойры. Из всех богов печальна только Артемида. Её взгляд, полный скорби, обращён куда-то за чертоги богов. Может быть, она жалеет о смертных, которые зависят от нити, спрядённой повелительницами судеб. Неизбывная тоска читается на её лице. Неужели богиня так сильно скорбит по какой-то смертной?

Я обращаю взгляд на Зевса: бог, молча, сидит на троне. Могучие руки сжаты в кулаки на подлокотниках. Гера нежно гладит его руку, но Громовержец словно и не замечает её. Что видят глаза бога? Может быть утро над Пелопоннесом? Солнце, освещающее его богатые зеленью края. Может быть долину реки Скамандр, что берёт своё начало в горах Иды? Кто знает? Возможно, Громовержец смотрит в след одиноко бредущей девушки, которая медленно, но неотвратимо приближается к входу в царство мёртвых. Зевс видит, как хрупкую фигуру окружают тени, как она вздрагивает, плотнее прижимая руки к груди. Что ведёт эту смертную прямо к его брату Аиду? Зевс глубоко вздыхает и чуть шевелит пальцами, а где-то далёко внизу бьёт молния и раздаётся гром.

Девушка смотрит на вспышку слепящего света, которая разгоняет вековечную тьму на пороге царства Аида. Чахлые сухие деревья, растущие по бокам тракта мёртвых, загораются ярким пламенем, освещая одинокой фигуре путь. Торжественным салютом взмывают в воздух искры, провожая в последний путь дерзновенную смертную, которая не убоялась тьмы и смерти. Девушка ступает под своды огромной пещеры, имеющее начало, но не ведающей конца. Высокий тёмный свод, теряется где-то далеко вверху, создавая ощущение бесконечности. Впереди река, но её воды тихи, а течения нет. На берегу высится фигура, закутанная в просторный черный плащ. Возле неё на воде замерла утлая лодчонка. Девушка подходит к перевозчику, протягивает ему один обол и садится в лодку, назвав своё имя:

– Береника…

Тарас Гупало

Внутренний голос

 Мишка внимательно посмотрел на меня, словно хотел убедиться, что я сейчас не натяну на голову треуголку и не ринусь завоевывать Европу, и спокойно спросил:

– Ты что, с дуба рухнул? Что надо привезти?

– Ничего особенного, проще говоря, одну единицу холодного оружия, – я ответил своему брату и партнеру по бизнесу таким же внимательным взглядом. Оба мы стояли у стола, на котором лежала папка, полученная мной у заказчика.