Север - Андрей Буторин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это хорошо, — признал Нанас. — Видишь, сколько их!
— Кого? — совсем по-человечески нахмурился пес.
— Обстоятельств. Они не позволяют мне идти дальше и мешают вернуться назад.
— Но ты же сильнее! Посмотри на себя: у тебя есть руки и ноги, а они — всего лишь прозрачные черви. И у тебя есть разум, а у них…
— А что тут может мой разум? — перебил друга Нанас. — Тем более мой, которого не наберется и горсти!..
— Не смей! Когда ты начинаешь думать, что глуп и слаб, тогда и впрямь становишься глупым и слабым. Но ты же не такой! Вспомни, через что тебе уже удалось пройти, что ты уже сумел сделать. Осталось совсем чуть-чуть, неужели тебе не хочется завершить начатое?
— Мне хочется лишь умереть. Я устал. Если ты не дашь мне сейчас лечь и заснуть навсегда, я прыгну в расщелину.
— Хорошо. Только знай: я прыгну следом.
— Нет-нет! Зачел! тебе это? Возвращайся назад, найди небесного духа, расскажи…
— Небесному духу нужны не рассказы, ему нужно, чтобы ты спас Надю. Решай: или мы оба идем дальше, или оба прыгаем в пропасть.
— Но дальше не пройти! — закричал Нанас. — Неужели ты не видишь?
— Я вижу, что можно. Иди за мной.
— Куда?..
Нанас стал вяло отмахиваться от вцепившегося в подол малицы и тянущего его куда-то пса. Розовые обстоятельства куда-то внезапно пропали, а сам он почему-то оказался сидящим в снегу.
Сейд выпустил из зубов край шкуры и оглушительно, до звона в ушах, залаял. От этого лая в голове почти прояснилось, и Нанас пробурчал:
— Оглохнуть же можно! Что, говорить разучился?
Тут он пришел в себя окончательно и понял, что сморозил глупость. Впрочем, Сейд на его слова никак не отреагировал, лишь снова схватился за край малицы и стал тянуть с новой силой.
Нанас с трудом поднялся. Голова сразу закружилась, и его повело в сторону. Сейд мигом разжал зубы и, вскочив на задние лапы, передними сумел его удержать. Теперь пес был как раз с человека ростом, и его прозрачно-желтые глаза оказались прямо напротив глаз Нанаса. Так, скрестившись взглядами, они стояли почти целую вечность. Во всяком случае, именно так показалось Нанасу. И у пего возникло ощущение, что взгляд верного друга несет в себе что-то еще, кроме сочувствия и поддержки. В него будто влился с ним поток новой силы и, как ни странно, уверенности. Уверенности в том, что не все еще потеряно, что они и правда могут дойти.
Нанас почувствовал, что его больше не шатает. А вспоминать о каких-то розовых крысочервях было и вовсе смешно.
— Ну, чего? — потрепал он голову друга. — Что ты нашел? Показывай.
Глава 13
ПЕРВЫЕ ПОТЕРИ
Поначалу Сейд оглядывался, но, заметив, что хозяин идет следом, потрусил вдоль трещины в сторону развалин. Это не понравилось Нанасу, но окликать и останавливать пса он не стал. В самом деле, мало ли что там ему нравится или не нравится — сейчас стоило задуматься не просто о том, получится ли перебраться на другую сторону расщелины, а о том, удастся ли остаться в живых. Так что развалины — это так, ерунда. Тем более, Сейд, добежав до них, остановился.
Пока Нанас догонял пса, он обратил внимание, что расщелина тоже стала понемногу заворачивать к заснеженным каменным кучам, а когда он поравнялся с Сейдом, сразу понял, зачем друг привел его сюда. В этом месте трещина проходила совсем рядом с развалинами, и один большой плоский камень лежал, далеко нависая над пропастью. Однако он все же не доходил до ее противоположного края шага на три, и Нанас, не желая обидеть Сейда, осторожно сказал:
— Молодец, друг! Только знаешь, мне ведь все равно не перепрыгнуть. Не совсем хорошо я себя чувствую, да и край у трещины скользкий. А оленям сейчас точно с этим не справиться, сорвутся. Да и с нартами как быть?
Пес гавкнул и посмотрел на него со странным выражением. Дескать, подумай еще, развей свою мысль.
— Что? — нахмурил брови Нанас. — Ты думаешь, я такой силач, что смогу перебросить на ту сторону оленей и нарты? Нет, не смогу.
Пес снова гавкнул. Теперь в его взгляде виделось раздражение. Сейд рыкнул, словно говоря: «Все-то тебе надо разжевывать!» и, пройдя по нависшему над проломом камню до самого его края, стал делать движения головой, будто бы что-то толкая носом.
— Толкать оленей? — заморгал, глядя на это Нанас. — Они же просто попадают вниз, но не прыгнут… Или ты имеешь в виду нарты? — Тут в его мозгу все встало на место, и он хлопнул себя по лбу. — Сейд, ты умница! Прости, голова совсем не соображает. Ты предлагаешь протолкнуть до той стороны нарты и прямо по ним перевести оленей? Да и мы с тобой по нартам легко перейдем, а потом их там к себе подтянем — и поедем себе дальше. Ай да пес! Иди сюда, друг мой хороший, дай, я тебя обниму.
Сейд подошел, но от объятий все же увернулся. Мол, не время сейчас для нежностей. Вот доберемся до безопасного места…
«Доберемся ли? — с тоской подумал Нанас. И сам же себе ответил: — Теперь доберемся! Теперь просто обязаны добраться. Надо лишь поскорей, пока остались хоть какие-то силы, переправиться на ту сторону. Справимся с этим — считай, мы у цели».
Но справляться пришлось в первую очередь с оленями. Оба быка лежали, полностью обессилев, у них снова открылись кровавый понос и рвота желчью — желудки давно были пусты.
«Эх, не догадался я покормить животных, прежде чем сворачивать сюда! — спохватился Нанас. — Самому кусок в горло не лез, думал, что и остальные перебьются. Все-таки у меня совсем нет головы. И новую взять негде». Но вздыхать и корить себя теперь уже было поздно. Он обнял по очереди обоих оленей, при этом оставив на малице изрядное количество шерсти, и, чуть не плача, пробормотал:
— Потерпите, прошу вас, миленькие мои! Простите меня, бестолкового… Нам Сейдик переправу нашел. Давайте, чуть-чуть еще напрягитесь, переберемся на ту сторону — и, клянусь, я сам вам нарою столько ягеля, что и наедитесь, и с собой в дорогу возьмем. Пойдемте скорей! Ну, пойдемте же!..
Оленей пришлось распрячь и скорее волочить, чем вести. На ноги они, правда, поднялись, но переставлять их почти уже не могли. Затем Нанас бегом вернулся за нартами, впрягся в них и дотянул до нависшего над пропастью камня. Там он зачем-то отвязал и снял с кережи мешок небесного духа и вытолкал нарты передним краем полозьев на другую сторону пропасти. Уперся, подергал — те стояли надежно и прочно. Нос кережи заканчивался как раз там, где начинался «берег».
Первым, будто показывая пример остальным, перебежал на ту сторону Сейд. Это и впрямь получилось у него быстро и очень легко. Но олени были крупней пса, их ноги закапчивались копытами, а не лапами с мягкими подушечками, и, самое главное, в них теперь не было не то что сейдовской прыти, но и каких бы то ни было сил вообще. Одного оленя Нанас почти перенес на руках, едва не сверзнувшись из узкой кережи в пропасть. Со вторым получилось труднее. Если первый еще как-то перебирал ногами или хотя бы просто стоял на них, давая рукам Нанаса отдых, то этот попросту повис на нем тяжеленным грузом. Человеку не осталось ничего иного, как подлезть под быка и, взвалив его на спину, на карачках ползти по кереже. Благо, что у оленя были мощные ветвистые рога, за которые его можно было держать. Перевалив тушу па обледенелый край Другой стороны пропасти, Нанас, тяжело и часто дыша, упал рядом, приходя в себя и радуясь, что переправа закончилась удачно.
Устремив взгляд в низкое, хмурое небо, которое мысленно благодарил за помощь, он не видел, как перенесенный последним олень попытался встать на ноги.
Юноша услышал лишь истошный визг Сейда и подумал, что беда случилась с верным другом. Но, вскочив, увидел, что пес летит к пропасти, да краем глаза успел ухватить, как что-то большое и серое скользнуло за ее край. То, что это сорвался в расщелину не удержавшийся на ногах олень, он еще не успел сообразить, сейчас его охватил ужас, что туда рухнет Сейд.
К счастью, пес затормозил у самого края, оставив на обледенелом снегу длинные, глубокие полосы от когтей, и виновато-жалобно заскулил. Лишь тогда Нанас заметил, что их стало меньше. Он ринулся было к трещине, но сразу поскользнулся, чуть было не отправившись вслед за несчастным оленем и в последний момент успев мертвой хваткой вцепиться в боковину кережи. Хотя, подумал он, придя немного в себя, как знать, не было ли для разбившегося быка счастьем закончить таким образом свои мучения. Кто знает, может быть, дело тут было вовсе не в случае?
— Ладно, — прошептал Нанас. — Ничего уже не изменишь. Сейд, помоги мне вытянуть нарты.
Но пес отчего-то не послушался. Он даже зарычал, определенно недовольный просьбой. Не потому, что не хотел помогать, а потому, что Нанас вновь явно что-то делал не так.
Разогнувшись и оглядевшись вокруг, юноша быстро понял, в чем было дело: на другом берегу остался выложенный им зачем-то мешок. Нанас зашипел от злости на свою непрошибаемую глупость и умоляюще глянул на друга: