Цена империи. Фактор нестабильности (СИ) - Влад Тарханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
[1] Сарт означает торговец, купец или зажиточный человек.
[2] Если кто видел или читал Пикуля, то там Исмаил Хан изображен несколько неверно, как и его роль в баязетском сидении. Свидетельства очевидцев и документы несколько противоречат версиям известного писателя.
[3] Подлинные слова, произнесенные в 1883 году в РИ
Глава десятая. Общее собрание
Глава десятая
Общее собрание
Окрестности Мерва
24 февраля 1881 года
Собака — умное и доброе животное, но собрание
их коллектива почему-то называется сворой
(А.Г.Кнышев)
Максуд Алиханов-Аварский
Пуля пропела почти у виска. Зря я так неосторожно высунулся из-за туши погибшего коня. Мне повезло, что не придавило падающей лошадью. Это да, а вот в том, что патронов было маловато, повезло не очень. Два патрона. Я заметил, что басмач приближается. Я только тут услышал это название для бандитов, которые не имели авторитетов и никому не подчинялись. Мелкие шайки шакалов, умеющие только куснуть и удрать. Да и редко в какой банде было более двух десятков сабель. Чаще всего это декхане из одного аула, решившиеся выйти на путь наживы. Чёрт возьми! Как не вовремя! Я возвращался с небольшой охраной из аула рода Беркута. Там нас приняли с уважением. Еще бы! Кто я такой уже все знали. Моё «инкогнито» просуществовало недолго. Торговые дела шли своим чередом и стали удобным поводом встретиться со старейшинами. В принципе, моя миссия не вызывала у них какого-то злостного отторжения. Как Белый царь поступает со своими подданными-мусульманами в этих краях были наслышаны. Особенно о том, что пришедшие русские стараются навести порядок и установить мир. При этом порядок, одни законы и необременительные для торговцев налоги, при защите от произвола мелких ханов, это было для старейшин вполне понятно и отвечало их интересам. Больше всего они опасались своих соплеменников, чьи рода в аулах могли восстать против такого «присоединения». Сила оружия, только это действовало на них безотказно. Но тут мне очень хорошо помог генерал Скобелев. Белый генерал, получивший такое прозвище из-за того, что ездил на белом скакуне исключительно в ослепительно-белом мундире, четвёртого января взял крепость Геок-Тепе, а уже десятого отряд генерала Куропаткина вошел в Асхабад[1]. Когда же доброе слово подкреплено револьвером… Кстати, револьвер! Я выхватил его, вот же гад, совсем близко подобрался. Мне понадобилось три выстрела, чтобы упокоить слишком резвого и отчаянного джигита. Не пойму, с чего бы это сии басмачи столь упорно лезут на пули? Обычно, получив отлуп и потеряв пяток человек, банда предпочитала ретироваться. Неужели ждут подкреплений? Если их кто-то поддержит, будет совсем плохо. Со мною выехало всего пятеро татар, да еще два казака из приказчиковых. Впрочем, эти казаки сами из татарского роду-племени. Одного из них ранили, Семен его перевязывает, черт, туда три башибузука лезут, спешились, чертовы дети! Перекатываюсь. Так будет удобнее стрелять. Ловлю в прицел берданки фигурку, которая начинает приподниматься, чтобы рвануть на сближение. Ты, джигит, быстр, но пуля быстрее! Один патрон остался! Вижу, поднимается пыль, если это та самая подмога, то нам… точно хана! Не одно облачко пыли, а два — с разных сторон. Значит, это была подготовленная засада. Кто? Неужели кто-то из англичан тут появился? Но я бы знал! Так! Одно облачко — это со стороны Мерва. Второе — со стороны аула. По нашим следам шли? Да уж, предстать перед Аллахом, не сделав важного дела будет как-то нехорошо. И тут я вижу, как падает Семен, а Исмаил, которого он перевязывал, как-то обреченно поднимает винтовку, обошли! Сзади обошли! Рывком перекатываюсь почти в тоже место, где лежал до этого, доставая револьвер, в котором три пули, только три! Успею перезарядить или нет? Стреляю навскидку, кажется, ни в кого не попал, но пять фигур замирают. Быстро перезаряжаю. Не успеваю! Кто-то из нападавших поднимается, Бах! Исмаил снимает храбреца. Вовремя. Успеваю затолкать шестой бочонок на место. И тут стрельба поднимается с двух сторон одновременно: спереди и сзади. Сзади вижу озабоченную физиономию хорунжего Соколова. Вовремя он, однако! С ним пятеро — это из моей охраны. А вот что там за шум? Поднимаюсь — это люди бека Довлета. Я был у него не так давно. Бек был доволен моими подарками, я был доволен приемом вождя. Теперь еще и я стал его должником. Помощь в этих краях дело непростое. Ты ничего не должен пришедшему на помощь, разве что… сам должен прийти, когда к тебе обратятся. Долг крови. Мы обмениваемся цветастыми восточными приветствиями, обязательными при таких обстоятельствах. Уважение — это главное в этих местах. Высокомерие себе могут позволить немногие. Только те, кто имеет на это право крови. Например, если ты чингизид, пра-пра-правнук великого завоевателя. Но это так, к слову вспомнилось. В это время Платон-ага начинает потрошение двух пленных, один из них обычный оборванец, а вот второй, скорее всего, главарь этой шайки или приближенное к нему лицо: одет получше, побогаче. Через какое-то время Соколов подходит ко мне. Муса ломает допрошенному басмачу шею. И кровь не прольется на землю, и возиться с пленным не надо –чистая и быстрая смерть — награда за то, что не отпирался.
Банду Италмаза нанял для нападения некий купец из Бухары. Вот только он был не один. С ним был белый человек, которого убитый разбойник подробно описал. По всему выходило, что со мной столкнулся человек, о котором меня предупреждали. Эдмунд О`Доннован. Официально — корреспондент газеты “Daily — News”. А неофициально — агент британской разведки, игрок. Черт! Он вроде бы должен
