Величайшие в мире ошибки - Найджел Бланделл

И ее нашли. Через два месяца после крушения, 15 марта, экипаж мини-подлодки «Алвин» заметил углубление в иле на глубине 800 метров. Они исследовали его поближе, затем всплыли на поверхность — и, к своему ужасу, не смогли снова его обнаружить. На следующий день они снова напали на след и нашли лежащий на морском дне парашют. Они проследовали по стропам парашюта и там, на узком уступе на краю 170-метрового обрыва, лежала бомба.

Понадобилось три недели, чтобы подцепить бомбу, не сбросив ее с уступа. И вот 7 апреля 1966 года после нескольких чуть не закончившихся катастрофой попыток неповрежденная бомба была поднята на поверхность. Теперь жители Паломареса были избавлены от опасности радиоактивного заражения; завершались переговоры о размерах компенсации за потерянный урожай.

Ядерную трагедию невообразимых масштабов удалось предотвратить.

Быстрозамороженное мясо: парная шотландская говядина из Уэльса.

«Глазго Геральд»

Смерть Красного Барона

Немецкий летчик-ас искушал судьбу — и полетел навстречу смерти

Во время Первой мировой войны, когда шла жестокая борьба за господство в воздухе и средняя продолжительность жизни пилота составляла всего три недели, молодые летчики охотно окружали себя всяческими амулетами и суевериями. Среди германских летчиков с их машинами, сделанными из веревок и парусины, одна примета считалась важнее прочих: перед заданием нельзя фотографироваться. Только после возвращения позволяли они камере запечатлеть победителя.

Утром 21 апреля 1918 года барон Манфред фон Рихтхофен, непревзойденный ас всех времен и народов, посмеялся над этим предрассудком. На пороге ангара, где стоял его ярко-красный «фоккер», он задержался, чтобы приласкать щенка и улыбнуться в объектив камеры, которую направлял на него приезжий фотограф.

Барон фон Рихтхофен мог себе позволить смеяться над суевериями. Ведь в свои 25 лет он уже был самым знаменитым в мире летчиком. Он считался самым неуязвимым. Как раз накануне он сбил свой восьмидесятый аэроплан. Это был национальный герой, известный под прозвищами Красный рыцарь Германии и Красный Барон — благодаря своему «летучему цирку» (так англичане называют самолетный строй) кроваво-красных самолетов, который он ежедневно выводил в небо над Францией и Бельгией, сея гибель среди британских, французских, австралийских и канадских аэропланов.

В то утро, в 10:15, фон Рихтхофен взобрался в кабину своего «фоккера» под звуки оркестра, игравшего в его честь. С дюжиной других самолетов он поднялся с аэродрома в Каппи и взял курс на селение Сайи-ле-Сек в долине Сомм, где был назначен сбор.

Примерно в то же время, когда фон Рихтхофен трясся по бугристой взлетной полосе, в 40 километрах от него, в Бетрангле, к взлету готовился другой пилот. Это был Рой Браун, 24-летний канадец на машине марки «сопуит-кемел» в составе 209-й эскадрильи только что сформированного Королевского военно-воздушного флота. Браун, доброволец из Торонто, был совсем не похож на колоритного Красного Барона, с которым ему вскоре предстояло встретиться в воздушном бою. Скромный и вечно смущающийся, он официально имел на счету 12 германских трофеев — несомненно, много меньше, чем на самом деле, потому что он далеко не всегда удосуживался докладывать о своих победах. Браун недавно получил капитанский чин и орден. Он совершал по два долгих и опасных вылета в день, без выходных, и поддерживал свой усталый организм периодическими впрыскиваниями коньяка и молока.

Браун был наслышан о бароне фон Рихтхофене и научился уважать пилотов его удивительного «летучего цирка». Фон Рихтхофен же, со своей стороны, никогда не слышал о капитане Брауне, который теперь, в 11:15, летел на три тысячи метров выше него над Сайи-ле-Сек в составе строя из 15 самолетов Королевского ВВФ.

Внизу, под собой, Браун увидел, как могучий «цирк» атакует два медленных разведывательных самолета РЕ-8 и как те извиваются, крутятся и вертятся, стараясь уйти. Браун бросил свой «кемел» резко вниз, и, как было условлено, семь его коллег последовали за ним. Больше чем восемью самолетами их потрепанная в боях эскадрилья рисковать не решалась. Пикируя вниз, к завязывавшемуся на высоте 1000 метров воздушному бою, летчики понимали, что немцы намного превосходят их численностью и что даже из их восьмерки один был практически не в счет. Это был австралиец лейтенант Уильям Мэй, только что прибывший во Францию; ему было приказано держаться на краю воздушного боя, пока он не наберется опыта. Мэй кружился над схваткой, наблюдая, как семь других ввязываются в бой с немецкими самолетами; незадачливым же РЕ-8 удалось при этом скрыться в облаках.

Несмотря на численное превосходство немцев, летчики Королевского ВВФ на удивление преуспевали. Буквально за несколько минут они сбили четыре германских самолета, причем один из них сбил новичок Мэй. Но не успел Мэй послать своего противника к земле, как сам барон фон Рихтхофен взял его на линию прицела. Фоккеровский спаренный пулемет системы Шпандау пропорол фюзеляж машины Мэя. Сам австралиец получил лишь легкое ранение, но, тем не менее, оказался в крайне неприятной ситуации. Как ни старался, он не мог сбросить Красного Барона со своего хвоста. Он крутился и изворачивался, но был слишком неопытен, а германский ас слишком искусен.

Браун заметил, что происходит, и вышел из схватки. Мэй уже совершенно откровенно удирал, его самолет летел низко к земле, а самолет барона — лишь в 25 метрах позади него. Используя преимущество высоты, Браун соскользнул вниз и стал в линию за немцем. Австралиец стрелял, но барон фон Рихтхофен упорно продолжал преследование.

Он так сосредоточился на своей жертве, что, несмотря на свои восемьдесят побед в воздушных схватках, забыл правило номер один войны в воздухе: всегда смотри назад. А позади, прямо на его хвосте, примостился Браун с большим пальцем на гашетке своего пулемета системы «викерс». Он поймал Красного Барона на линию огня и выпустил длинную очередь; аккуратная череда пуль прошила фюзеляж «фоккера» от хвоста до кабины.

«Фоккер» нырнул носом и заскользил вниз. Он уткнулся в землю, аккуратно кувыркнулся и замер вблизи британской линии обороны в окрестностях Сайи-ле-Сек. Британский солдат заглянул в кабину: там сидел прямой, как гвоздь, мертвый барон Манфред фон Рихтхофен. Один из офицеров сделал моментальный снимок этой сцены, который на следующий день забросили за германскую линию.

А в это время на аэродроме в Каппи немецкий фотограф смотрел в небо, ожидая возвращения «летучего цирка», чтобы во второй раз за этот день заснять неизменного