Авантюристка в Академии (СИ) - Снегирева Ирина "Ири.С"

После этого у меня словно гора свалилась с плеч, а глаза мамы заблестели. Она что-то обдумывала и то, что приходило в голову, вызывало восторг. Мое настроение улучшилось. Жаль, что братья были вынуждены уйти.

Глава 24

До поступления сюда я даже не предполагала, что буду ужасно скучать по своим. Расставаться не хотелось. Мы решили заказать еще по чашечке кофе и испробовать местные сладости. За этим занятием нас и застала Сельма со своей мамой.

Знакомство прошло в самой теплой атмосфере. Мамы радовались за нас, а мы за себя и за возможность общения.

— Леди Эмма, будем рады видеть вас у себя, — первой пригласила оборотница, и это стало неожиданностью.

— Двери нашего дома для нас всегда открыты, — в свою очередь подхватила мама. В ту же секунду лицо матери Сельмы вытянулось. Графиня Эмма обеспокоилась. — Что-то не так, леди Клементина?

Мы с подругой переглянулись. Обмен любезностями обычный, так в чем дело? Не сговариваясь, повернулись… Разочарование и недовольство я сдержала. Физкультурник Оливер Ньяр не желал давать своей подопечной ни дня покоя. Может, его волнует то, что именно ест адептка? Отбор на соревнования строгий и использование магии и специальных пищевых добавок недопустимо. От этого у бегунов развивается скорость и понижается чувствительность к боли.

Эльф с каменным лицом двинулся в нашу сторону, но неожиданно раздался предупреждающий рык. Мы с маменькой вздрогнули (ах, как была права она насчет непредсказуемости оборотней!), но остались сидеть на месте.

— Мама?! — удивленно прошептала Сельма, накрывая своей ладонью руку матери. — Ты что? Это же преподаватель Ньяр Оливер!

— Клементина Лопес?! — выкрикнул эльф, но остался стоять на месте. — Это ты?

Посетители кафе с интересом поглядывали в нашу сторону, ожидая представления. Учитель явно был личностью известной, и народу хотелось подробностей. Ответ потряс нас с мамой и даже заставил замереть в ожидании развития ситуации.

— Я! Трусливый остроухий, — оборотница поднялась, не сводя с мужчины презрительного взгляда. Кулаки женщины сжались, а на белокожих запястьях пробилась шерсть.

— Мамочка, — недоуменно прошептала Сельма. Похоже, даже зная характер своей родительницы, девушка была в шоке. Ей было неудобно.

— А ты все такая же, — усмехнулся Ньяр и сделал шаг в нашу сторону. Смелый.

— Сели, детка, посмотри на это дерьмо и запомни, никогда не связывайся с остроухими. Лучше оборотень твоей стаи или человек, чем эти отмороженные красавцы. Стреляют не холостыми, но пустые, как дерево.

Стреляют? Это она про что.

— Учитель Оливер Ньяр мой отец? — потрясенно произнесла догадавшаяся девушка. — Он?

На секунду тишина воцарилась во всем кафе. Потрясенные посетители смотрели на нас, а решительная леди Клементина на свою дочь.

Я видела, как по лицу мамы пробежала тень. Да, не все речевые обороты других рас хороши, но таков менталитет. Наша культура тоже не всем по вкусу. А естественность нынче в моде.

— Он, детка. И я погляжу, какая же сволочь, как раньше.

Шок и занавес.

— Леди Эмма, прошу меня извинить, — спохватилась оборотница, осознав, что они с эльфом не одни. — Это отец моей девочки. Сбежал, узнав, что я забеременела.

Настала очередь графини Эммы с возмущением и презрением взглянуть на Оливера Ньяра. Мамочка всегда умела без слов заставить собеседника почувствовать себя полным ничтожеством.

Глаз физкультурника задергался. Но он товарищ упорный. Прежде чем исчезнуть, нагло заявил:

— Не говоря лишних слов, Клео, ты всегда была резкая и порывистая. Не хочешь общаться, не надо. Но чтобы ты сейчас не сказала, я вижусь с нашей дочерью каждый день. И это мне нравится.

Эльф развернулся и ушел, насмешливо сверкнув зелеными глазами.

— Он не выглядит проигравшим, — заметила леди Клементина, усаживаясь на место. Руки женщины вернули свою чистоту и белизну, но сама она по-прежнему была раздражена. Это было заметно по чуть подрагивающим пальчикам.

— Официант, бутылку тасванского. Есть такое? — потребовала мамочка, а оборотница кивнула.

У женщин нашлась своя тема для разговора, и нам пришлось уйти. Я попрощалась с мамой, и увела с собой все еще шокированную Сельму. От родительниц мы решили не отставать. Купили в ближайшей лавке клюквенный морс, выпили его, а в опустевшую бутылку залили красное сухое вино. Вместе с коробкой пирожных в бумажном пакете покупка выглядела вполне невинно. Через проходную проблем не возникло. Мы девушки не буйные, сумели употребить только половину. Остальное оставили для удобного случая.

— Сель, как ты? — поинтересовалась я, когда мы улеглись по кроватям, а подсветкой служила луна.

— Знаешь…нормально. Я ведь чувствовала интерес Ньяра, и что он не совсем мужской. Думала, дело в моих успехах.

— Ты хорошо бегаешь. Лучше всей нашей группы.

— Это так… Только как теперь ходить на урок? Я же буду думать, что этот самый остроухий мой папандр? Дерьмо, как сказала мамочка.

Я зажала рот, чтобы не хихикнуть.

— Ну…ты же из-за этого не бросишь Академию?

— Нет, конечно! Амели, я же не рухнула с дуба.

— Тогда без вариантов. Ходишь на урок и занимаешься, как раньше.

— Умеешь ты успокоить, — проворчала девушка и спустя какое-то время я услышала ее ровное дыхание.

Сама же еще долго лежала и пялилась в окно, рассматривая тонкую пелену облаков, попадающих на лунный диск. Причудливые формы серой субстанции отчаянно напоминали то крылья дракона, то хвост. Странное видение, если учесть, что я никогда не видела, в кого превращается Дальберг. И надо такому случиться, что после нашего разговора Кристен не сделал ни одной попытки сблизится. Я часто его видела в окружении все той же компании.

Это не задевало, а лишь подтверждало прежний вывод — не так-то и дорожит этим знакомством дракон. Скорее, ему было любопытно. Достаточно вспомнить день нашей первой встречи и все вставало на свои места. Странно, что в тот момент Дальберг показался мне обычным и не особо привлекательным. Теперь многое изменилось. Но это не могло повлиять на мое решение держаться от молодого мужчины подальше.

Так бывает.

Глава 25

— Сель, помоги, — попросила я подругу и повернулась к ней спиной. Самой было неудобно застегивать жемчужное ожерелье, привезенное по случаю бала.

Мама много что захватила в тот день, как и два платья на выбор. И как бы я не хотела прийти в белых кожаных штанишках и блузке в тон, решила настолько не отходить от привычных форм. И потом, я всегда любила красивые вещи, так почему бы мне ими не воспользоваться. Бал все-таки, а не особенный учебный день.

— Амелия Илларис, боюсь, мне не с кем будет танцевать, — рассмеялась подружка, намекая на серебристый оттенок моего платья. — Все сбегутся к тебе.

— Скажешь тоже, — отмахнулась я, сомневаясь в этом и даже нисколечко не желая подобного исхода. Ужас, когда к тебе очередь, а рядом ненавидящие лица девиц. Страшный сон! — Я в курсе, что ты дала согласие Рею Норману, а потому не рисуйся. И потом, ты в ослепительно красном платье, а это многое значит.

— Да. Мой отчим вождь клана, поэтому я имею право носить красный цвет. Разве у вас в Тасване не так?

— Не совсем. Правители предпочитают золотой.

— А, это понятно! Власть и золото. Естественно, — прощебетала оборотница.

Сельма Лопес не видела мой второй наряд. Черного цвета, расшитое красными и золотыми нитями, оно могло привлечь поклонников и завистников, что только помешало бы учебе. Нежеланный эффект для того, кому не нужно пристальное внимание. Цвет — дань далекому темному предку, родство с которым ни мама, ни я, ни даже бабушка или братья с отцом не предпочитали открыто демонстрировать. Зачем сейчас родительница решилась на это, непонятно.

— Амели, ты уверена, что хочешь танцевать первый танец в Мораном? — неожиданно поинтересовалась подруга. Мы посмотрели друг на друга через зеркало, и я понадеялась, что оборотница не заметит малейшей тени, что пробежала по моему лицу.