Моя жизнь. Встречи с Есениным - Айседора Дункан

Но с местом возникли затруднения. Прежде всего никто не знал, кому принадлежит земля. Оно было расположено очень далеко от Афин и посещалось лишь пастухами. Мы потеряли много времени, прежде чем выяснили, что земля принадлежит пяти семьям крестьян, владеющим ею свыше ста лет. После долгих поисков мы нашли старшин этих пяти семейств и спросили их, не продадут ли они землю. Это вызвало большое удивление у крестьян, ибо никто никогда не выказывал никакого интереса к этой земле. Она находилась далеко от Афин и представляла собой скалистую почву, производящую лишь чертополох. Кроме того, нигде поблизости горы не было воды. До этого времени никто не полагал, что эта земля имеет какую-нибудь ценность. Крестьяне, владевшие ею, собрались вместе и решили, что земля эта бесценна. Они запросили совершенно непомерную сумму. Тем не менее, семья Дункан пришла к решению купить эту местность, и мы продолжали в таком направлении вести переговоры с крестьянами. Пригласили пять семей на обед, состоявший из ягненка, зажаренного на вертеле, и прочих заманчивых съестных вещей, а также приготовили много раки — туземного коньяку. Во время пиршества, с помощью одного мелкого афинского адвоката, мы подсунули купчую, на которой крестьяне, не умея писать, поставили кресты. Хотя мы и заплатили за землю дороговато, все же считали, что наш обед увенчался большим успехом. Бесплодный пригорок, находившийся на одном уровне с Акрополем и известный с древних времен под названием Копаноса, отныне принадлежал семейству Дункан.

Следующим шагом было раздобыть бумагу и чертежные принадлежности, составить план дома. Раймонд отыскал точную модель того, к чему мы стремились, в плане дворца Агамемнона. Он пренебрег помощью архитекторов и сам нанял рабочих и перевозчиков камня. Мы решили, что единственным камнем, достойным нашего дома, является камень, добытый на горе Пантелик, из сверкающих склонов которой были вытесаны великолепные колонны Парфенона.

Наконец наступил многозначительный день, когда должен быть заложен первый камень нашего дома. Мы чувствовали, что это великое событие необходимо соответственно отпраздновать достойной церемонией. Никто из нас не имел церковного склада мыслей, все мы совершенно освободились от него. Все же сочли более красивым и подходящим, чтобы первый камень был заложен по греческому обычаю с церемонией, которую проведет греческий священник. Мы пригласили принять в ней участие все крестьянство округа.

Явился старый священник, одетый в черную рясу, в черной шляпе, с черным покрывалом, развевающимся с ее широкой тульи. Священник попросил у нас черного петуха, чтобы принести его в жертву. Этот обряд перешел от византийских священников со времен храма Аполлона. С некоторым трудом мы нашли черного петуха и предоставили его священнику, вооружившемуся жертвенным ножом. Тем временем из всех частей округа прибыли толпы крестьян. Вдобавок из Афин явилось несколько аристократических лиц. К заходу солнца в Копаносе собралась огромная толпа.

Старый священник с впечатляющей торжественностью приступил к церемонии. Он попросил нас указать точную границу фундамента дома. Мы исполнили его просьбу, протанцевав вдоль нее по четырехугольнику, который Раймонд ранее начертил на земле. Затем священник отыскал ближайший к дому камень и как раз в ту минуту, когда заходило огромное, красное солнце, перерезал горло черному петуху, и его алая кровь брызнула струей на камень. Держа в одной руке нож, а в другой зарезанную птицу, священник торжественно прошелся три раза вокруг четырехугольника фасада. Затем последовали молитва и чары колдовства. Он благословил все камни дома и, спросив наши имена, прочел молитву, в которой мы часто улавливали имена Айседоры Дункан (моей матери), Августина, Раймонда, Элизабет и младшей Айседоры (мое собственное). Многократно он увещевал нас жить благочестиво и мирно в этом доме. Он молился, чтобы наши потомки также жили благочестиво и мирно в этом доме. Когда он покончил с молитвой, появились музыканты со своими местными примитивными инструментами. Вскрыли большие бочки вина и раки. На горе разожгли бушующий праздничный костер, и мы вместе с нашими соседями — крестьянами танцевали, пили и веселились всю ночь напролет.

Мы решили навсегда остаться в Греции. Мало того, мы поклялись, что никто из нас больше не вступит в брак. Состоящие уже в браке в нем остаются.

Мы приняли жену Августина с худо скрытой сдержанностью. А для себя выработали правила нашей жизни в Копаносе. Было решено вставать с восходом солнца и приветствовать восходящее солнце песнями и танцами. Затем подкрепляемся скромной чашей козьего молока. Утро посвящается обучению жителей танцам и пению. Их надо заставить отказаться от ужасных современных костюмов. Затем после легкого завтрака из сырых овощей, ибо решили отказаться от мяса и стать вегетарианцами, мы проводим дни в размышлении, а вечера отдаем языческим церемониям под соответствующую музыку.

Постройка в Копаносе началась. Стены дворца Агамемнона имели в толщину около двух футов, следовательно, стены Копаноса также должны были иметь в толщину два фута. Лишь когда уже воздвигали стены, я сообразила, сколько понадобится красного камня из Пантелика, а также сколько будет стоить каждая телега. Несколько дней спустя мы решили расположиться на месте лагерем на ночь. И тут внезапно и явственно в наше сознание проникла мысль, что ведь на многие мили вокруг не достать ни единой капли воды. Мы взглянули на вершины Гиметта, и перед нашими глазами предстало множество источников и быстрых речек. Перевели взгляд на Пантикул, из вечных снегов которого по склону горы изливались водопады. Увы! Мы ясно поняли, что Копаное совершенно безводен и сух.

Но Раймонд, ничуть не устрашившись, нанял новых рабочих и заставил их рыть артезианский колодец. Во время земляных работ Раймонд натыкался на различные останки людей и настаивал на том, что на этих высотах находилась некогда античная деревня, но у меня были свои основания полагать, что тут было лишь кладбище, ибо чем глубже становился артезианский колодец, тем почва становилась все суше и суше. Наконец после нескольких недель бесплодных поисков воды на Копаносе мы вернулись в Афины, чтобы спросить совета у пророческих духов, которые, как мы верили, населяли Акрополь. Мы запаслись специальным разрешением от города и благодаря ему могли отправляться туда в лунные вечера. У нас вошло в привычку сидеть в амфитеатре Диониса, где Августин декламировал отрывки из греческих трагедий, а мы часто танцевали.

Наша семья, наша жизнь нас совершенно удовлетворяли. Мы совсем не смешивались с жителями Афин. Даже когда однажды услыхали от крестьян, что греческий король выехал осмотреть наш храм, то остались равнодушными. Ибо жили в царстве других королей — Агамемнона, Менелая и Приама!