Грех бессмертия - Роберт Маккаммон

Он сидел без движения еще секунду. Затем повернулся к ней.

— Да, — сказал он, пошел к задней части машины, чтобы достать сумку, и неожиданно вздрогнул, потому что понял, что так обеспокоило его в этой тени.

Когда она повернулась к окну так, что свет упал сзади, Эван разглядел, что у фигуры недостает левой руки.

Он не знал, почему, но это заставило его нервы затрепетать, словно ему за шиворот бросили кубик льда.

Кэй с сумкой прошла к двери. Лори с меньшей по размеру сумкой шла следом. Кэй обернулась к нему.

— Идем, копуша, — позвала она.

И если бы в тот самый момент Эван прислушался к слабым звукам, которые принес легкий ночной ветерок, он бы услышал шум за три улицы от них — там, на пересечении Блэр и Каулингтон. Стук копыт.

9

Визит

— …и в каждый День Труда на Круге проводится деревенский праздник, — говорила миссис Демарджон. — Торговцы закрывают свои магазины, и все улицы, кроме некоторых, перегораживают, устраивают столы для пикника, место для оркестра и учреждаются призы за лучший торт, печенье и приправы. Два года назад мои помидоры завоевали первый приз по этой категории, а в прошлый День Труда Дэрси Маккаллаф завоевала синюю ленточку. О, да, я думаю, что нам всем нужно участвовать в каких-нибудь конкурсах. Это заставляет нас держать форму. Осень — прекрасное время года в Вифаниином Грехе: к середине сентября начинает дуть прохладный ветер, а к первому ноября устанавливается морозная погода.

Деревья желтеют, становятся золотыми и темно-красными. Это действительно прекрасно! Вы увидите. — Она отпила глоточек из своей кофейной чашечки с монограммой «Дж. Д.» и затем взглянула на Эвана, чтобы убедится, что он ее внимательно слушает. Он слушал. — И потом есть еще зима. Небо почти весь день серое, и где-то к Рождеству выпадает снег. Но это рассыпчатый снег — белый, как сахар, а не сырая тяжелая масса, которая выпадает в Новой Англии. Весь Вифаниин Грех выходит на улицы отпраздновать Рождество. Клубы соревнуются друг с другом: кто сделает большие пожертвования детским домам в Джонстауне. И еще есть конкурс на лучший газон перед домом и украшение дома с призом в пятьдесят долларов. Мы выиграли его, — она бросила быстрый взгляд на человека, сидящего слева от нее, — ага, четыре года назад. Да, верно, четыре года назад. Мы повесили маленькие мерцающие белые фонарики на деревьях, и это было и вправду очень красиво.

— Это звучит здорово, — сказала Кэй.

— О, да, — кивнула миссис Демарджон. — Рождество — всегда хорошее время. Но зима здесь продолжается долго, и снег на земле обычно держится вплоть до первого марта. А ранней весной будьте готовы к тому, что вновь появятся цветочные бутоны. Эван, вы мне позволите предложить вам еще чего-нибудь выпить?

Он вертел за ручку свою пустую чашку. — Нет, спасибо, — ответил он. Я уже достаточно выпил.

— Этот кофе безкофеинового сорта, поэтому можете не беспокоится, что будете бодрствовать всю ночь, — объяснила миссис Демарджон. Она быстро улыбнулась Кэй. — Я знаю, что такое бессонница из-за слишком большой дозы кофе. — Она обернулась, посмотрев на мужа:

— Ты будешь еще что-нибудь, Гаррис?

Человек в кресле на колесиках тяжело проехал мимо нее. — Только немного фруктов, — сказал он. Он добрался до небольшого столика, где стояла зеленая вазочка с яблоками и виноградом, взял яблоко, надкусил его и затем снова подъехал к остальным.

— Я все недоумеваю по поводу одной вещи, — сказал Эван, и миссис Демарджон посмотрела на него и выжидающе улыбнулась. — Какую церковь посещает здесь большинство жителей? Я заметил к югу отсюда пресвитерианскую церковь, как раз за пределами Вифаниина Греха, а другую чуть в стороне от 219 магистрали, примерно в четверти мили к северу. Я не обратил внимания, какой она конфессии…

— Методистской, — ответила миссис Демарджон. — Методистская церковь. Мы с Гаррисом ходим как раз туда. По-моему, методисты и пресвитериане разделились здесь почти точно пополам. А какую церковь посещаете вы?

— Собственно говоря, — отозвался Эван, — мы не…

— Епископальную, — сказала Кэй.

— Ага. Ну что ж, подумаем. В Спэнглере есть неплохая епископальная церковь, как мне кажется. Всего несколько минут езды.

— Я удивлялся, — сказал Эван, — что не видел никаких церквей внутри самой деревни, и подумал, что это немного странно.

— Странно? — миссис Демарджон коротко засмеялась. — Нет, нет. Церкви ведь рядом. Большинство здешних жителей глубоко религиозны.

— О, да, я вижу.

— Десять лет назад эта деревня ничего собой не представляла, сказала миссис Демарджон, обернувшись к Кэй. — Просто пятнышко на карте, где жили только четыре или пять семей и были один-два магазинчика. Сейчас посмотрите на нее! И население удваивается каждый год. Подумайте, во что она превратится лет через пять или даже через три года. Конечно, мне ужасно не нравится основное направление изменений в деревне. Мне кажется, если нам удастся удержать в узде так называемый прогресс, хотя мы не так уж торопимся вводить здесь какие-нибудь старые порядки, мы лучше выдержим долгую гонку. Как вы думаете?

Пока они разговаривали, Эван обнаружил, что наблюдает за Гаррисом Демарджоном.

Он сидел напротив него в ярко украшенной гостиной, слева от кресла, обитого набивной тканью в цветочек, которое занимала его жена, и, казалось, во время их разговора его внимание все время куда-то уплывало. Он мог быть вежливым и казаться заинтересованным в течение нескольких минут, затем Эван замечал, как взгляд его светло-серых глаз скользил по направлению к окну, и его взор значительно омрачался, как будто он видел за закрытыми шторами что-то, что никто другой не мог различить. Мистер Демарджон некогда был человеком крупного телосложения, но в последние несколько лет, как показалось Эвану, он словно бы истощился. Его скулы выступали вперед, и довольно глубоко посаженные глаза окружала паутинка морщинок. Его все еще темные волосы были сильно прорежены и на темени светилась округлая лысина. Он был хорошо одет: в черные брюки, белую рубашку с коротким рукавом и галстук в полоску. Завязанный кривой узел галстука и не застегнутая кнопка на рубашке создали у Эвана впечатление, что этого человека одевали словно какой-нибудь манекен из магазина галантерейных товаров; мысленно Эван представил картину, как миссис Демарджон одевает своего мужа. Она вспыхнула в его сознании, словно вспышка метеора. Еще он подумал как она мучается с его брюками, натягивая их на парализованные ноги и застегивая на парализованной талии. Боже, как это ужасно. На короткое мгновение он вообразил себя на месте Гарриса Демарджона и представил, как Кэй одевает его. Неспособного ни ходить, ни бежать, ни сделать множество вещей, которые Эван считал само собой разумеющимися. Неспособным даже заниматься любовью. Получеловек.