Три сказки об Италии. Лошади, призраки и Чижик-Пыжик... - Светлана Лаврова

— Но этому дому нет двух тысяч лет, — возразил Чивио.

— А кто тебе сказал, что Бастет приклеилась к одному дому? — ехидно спросила кошка. — Пару сотен лет посидишь на одном карнизе, еще пару сотен на другом… Зато здесь, в гуще событий, в римской толпе. А где Изида? То-то. Сама земноводная.

— А стихотворный эпилог? — вспомнил Чижик.

— Да пожалуйста:

Только глупые ИзишкиЛовят мышку на мормышку.

— Это в смысле «Изидка дура» — перевел Чижик. — А мораль я сам придумал: «Ешь скорей живых мышей, расцветай и хорошей!» Это реклама.

Мраморная кошка удивленно посмотрела на Чижика:

— Птица, а соображает…

— Но ведь вы не богиня, госпожа Гатта, — грустно сказал Чивио. — Вы просто мраморный памятник безымянному коту.

Кошка полизала лапку и легла на карнизе.

— Мяу, — сказала она.

— Куда? Куда они полетели?

Кошка презрительно посмотрела на четыре тени, корчащиеся в солнечных лучах.

— Раскудахтались, — проворчала она. — Куда надо, туда и полетели.

— Куда? Мы не успеваем за ними, они живые, — пожаловалась одна тень.

— Ай-я-я-яй! — заверещал кто-то невидимый.

— Ты должна нам помочь, — строго сказала другая тень. — Ты такая же, как и мы. Ты — на нашей стороне, Бастет.

— А что вы им сделаете? — спросила Кошка.

— Мы м-м-м… ничего не сделаем, — замялась вторая тень.

— Отдадим Василиску, — проговорилась первая тень. Третья и четвертая шикнули на нее хором.

— Они полетели налево, — сказала кошка. — Вон туда, вы поняли? Не прямо, а налево. Они проголодались, а там — хорошая пиццерия. Ее содержит замечательный трактирщик Никколо Торнини.

Тени, не сказав спасибо, бросились налево. Кошка ехидно ухмыльнулась и подумала: «Я даже не очень и наврала. Никколо Торнини действительно замечательный трактирщик… был… он умер триста лет назад. Как бежит время-мя-мяу…»

Глава 10

Как ловят богов

— Странно, — сказал Чивио. — Время от времени мне кажется, что за нами следят…

— Кто? — удивился Чижик. — Кошки?

— Не знаю. Вроде бы некому. Конечно, здесь Палатинский холм, чужая территория. На этих землях командуют воробьи из клана Нумы Помпилия. Но мы никогда не враждуем.

— Нума Помпилий — это знаменитый воробей?

— Почти. Это второй царь Рима.

Очень хитрый был дяденька. Про него много сказок рассказывают.

Вот, например, одна из них.

Жил-был в Риме царь Нума Помпилий. Вот однажды взмолились ему подданные: что-то погода в Риме последнее время уральская, а не итальянская, дождь да дождь. Урожай раскис, римляне чихают, зонтики еще не изобрели… Как будто на дворе первобытные времена, а не просвещенный 680 год до нашей эры. Нума сразу понял, что это пакостят два божества — Фавн и Пик, они умели насылать дождь. Вот если бы их поймать, побить да заставить ликвидировать надоевшие осадки… Да бог не бабочка, сачком не словишь. Насчет изобретения сачка я тоже, кстати, не уверен.

Был у царя любимый воробей. Помогал ему в делах государственных — когда советом, а когда и силу применял. Это если политического врага надо было клюнуть или еще что-нибудь физиологически нехорошее ему на голову сделать. Вот воробей и говорит:

— Не парься, Ваше Величество, лучше вспомни, как вы, люди, нас, птиц, ловите. Насыплете зернышек, на землю петельку-силок положите… Птицы соблазнятся, сядут поклевать да ножкой в петлю и попадут. Так и с богами сделай.

— Нешто боги пойдут зернышки клевать, — подивился Нума.

— Зернышки не пойдут. А ты конфет насыпь, — посоветовал воробей.

Сказано — сделано. Насыпал Нума перед дворцом конфет и замаскировал в них петли-силки. Боги сверху, с небес, смотрят — фантики блестят, значит, что-то вкусненькое рассыпалось. Взрыв на кондитерской фабрике, не иначе. Слетели боги на конфеты, только разлакомились — и ногами-то в силках запутались. Ох и много разных богов Нума наловил! Тут тебе и Помона — богиня фруктов, и Асценсус — бог горных тропинок, и Медитрина — богиня виноградной лозы, и Бубона — богиня ягнят… И Фавн с Пиком, конечно, и еще десятка три разных богов. Ходит Нума и радуется, прикидывает, куда какого бога в хозяйстве приспособить. Помону поставил фруктовые сады стеречь, Асценсус пусть трассу прокладывает сквозь Аппенины, Медитрина пусть сделает так, чтобы в водопроводе не вода, а вино текло, Бубона наворожит, чтобы все ягнята рождались с золотым руном… А Фавн и Пик пусть прекратят дождь.

Но не тут-то было. Деловым расчетам Нумы помешал сам верховный бог Юпитер. В гневе сверкая молниями, он спустился с небес и заорал на Нуму:

— Ты что себе позволяешь! Наловил богов, как мух! Вот сейчас я тебя накажу!

Одним движением жезла он освободил богов и приготовился испепелить Нуму.

— Вот насоветовал, — обиделся Нума на воробья.

— Сам виноват. Поймал бы пару богов. А то жадность заела, наловил целую стаю, — отозвался воробей.

— Готовься к смерти! — сказал Юпитер.

— А я что? Я ничего, — забормотал Нума. — Я птичек ловил. Воробушков. А боги, как мухи на сладкое, слетелись на конфеты, воробушков отогнали, сами все сожрали… Я не виноват, что они в воробьиных силках запутались.

— Точно, — подтвердил знакомый Нумин воробей. — Я только на конфету нацелился, как богиня Флора у меня ее из клюва выдрала и в рот запихала. Ты их не кормишь, что ли, там, на небесах? Оголодали напрочь.

— А почему на воробьев такие толстые да прочные петли приготовлены? — спрашивает Юпитер.

— Так мы, воробьи — птицы могучие, из непрочных сетей вырвемся, — объяснил воробей.

— А вы, боги, что скажете? — допросил потерпевших Юпитер. — Вас царь Нума хитростью ловил? Подманивал? Улещивал всяко?

— Да нет, — почесали в затылках честные боги. — Вроде бы мы сами поймались.

Чует Юпитер — дурят его, а уличить не может.

— Ладно, — сказал он. — Не буду тебя наказывать. Но раз ты богов обидел — нужно совершить обряд очищения.

— А как же, — с готовностью подхватил Нума. — Пожалте в баньку.

— Да нет, — поморщился Юпитер. — Обряд очищения требует жертву. Жертве надо отсечь голову.

— Так у меня таки есть то, шо вам нужно, — обрадовался Нума и притащил с кухни луковичные головки. — Вот! Отсек несколько головок!

— Фу, — сказал Юпитер. — Луком воняет. Надо отсечь человеческие.

— Да все для вас! — развел руками Нума и отрезал одну свою кудряшку. — Вот! Я отсек человеческие! Волосы! Самый любимый локон! И как я буду без него обходиться… Но для обожаемого Юпитера ничего не жаль!

— Да что ты меня морочишь! Жертва должна быть живой! — закричал Юпитер.

— Не волнуйтесь, Ваше Всемогущество, а то давление подскочит, — замахал руками Нума. — Сейчас живых жертв получите.

Он запустил руку в аквариум и вынул рыбку.

— Сейчас принесем ее, живую, в жертву, а потом зажарим и съедим, — радостно сказал Нума. — И еще штук тридцать надо бы принести в жертву. Фаршированную щуку давно ели? Божественное блюдо. А пирог с миногами? Господин Юпитер, оставайтесь-ка на ужин — не пожалеете.

— Ну что ж, — сказал Юпитер. — Амброзия с нектаром мне изрядно поднадоела. А уху варить умеешь? Из свежей речной рыбки?

— Ха, спрашиваете, — фыркнул Нума. — Сейчас костерок разведем, удочки наладим. На вечерней зорьке в Тибре хорошо клюет, Ваше Всемогущество.

— А червей накопал? — озабоченно спросил Юпитер.

И они обнялись и пошли на рыбалку.

День, в который это все происходило — 1 апреля — Нума Помпилий предложил праздновать как день шуток и розыгрышей. А воробьи клана Нумы Помпилия гордятся, что происходят прямиком от того мудрого нуминого воробья.

— Теперь мораль…

— Не надо морали, — грустно сказал Чижик. — Это замечательная сказка, но она мне не подходит. Потому что не про памятник, а про Нуму.

— Жаль… ну ничего. Вот мы уже пришли к самому знаменитому памятнику Рима — к Волчице. Тут тебе точно подходящая сказка будет.

Глава 11

Нелегкая жизнь простой волчицы

Черный зверь стоял на столбе и серьезно смотрел на них. Острые уши насторожены, лапы напряжены. Между лап зверя примостились два младенца, они тянутся ручками к брюху, хватают ротиками соски…

— Эй! — предупредил Волчицу Чижик. — Они тебя сейчас укусят за пузо!

— Балда! — развеселился Чивио. — Это же ее дети, она их кормит. По легенде, Волчица нашла брошенных младенцев Ромула и Рема и выкормила их своим молоком. Ромул потом основал Рим. Хотя все воробьи знают, что дело было немножко не так…