Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929) - Михаил Алексеев

Именно Геккер должен был стать тем человеком, которому предстояло объединить «оставленных работников» Гусева.

Создание заграничных агентурных аппаратов как Разведупра Штаба РККА, так и ИНО ВЧК (ГПУ) в 1921–1922 гг. зачастую происходило под руководством одного и того же лица, одновременно выполнявшего функции резидента Разведывательного управления и Иностранного отдела. Так, в 1921 г. ответственным представителем ИНО и Разведуправления для объединения всей западноевропейской сети и руководства ею был направлен в Берлин А. К. Сташевский109, а объединенным резидентом в Польшу – М. А. Логановский110. К этому следует добавить и нередко практиковавшийся переход на службу из ИНО в Разведупр и обратно. При этом как руководство объединенных резидентур, так и сотрудники агентурных аппаратов находились на должностях прикрытия официальных учреждений СССР.

Шаги в этом направлении были сделаны и в Китае, хотя объединенная резидентура просуществовала здесь недолго, что объяснялось как спецификой самого Китая и советско-китайских дипломатических отношений, так и эволюцией взглядов на проблему руководства соответствующих органов и вышестоящих инстанций.

2 ноября 1922 г. Геккеру в Пекин за подписью Берзина была отправлена телеграмма, сообщавшая, что в Пекин выехал Я. Х. Давтян111, который уполномочен объединить «нашу и ГПУ работу». Связь, финансирование, общие директивы предписывалось впредь осуществлять через Давтяна.

Следом была направлена телеграмма и Давтяну о Геккере, сообщавшая, что поступивший от последнего первый материал очень ценный. Из чего в Москве заключили, что Геккер будет работать хорошо, и предписывалось выделять на его разведывательную работу средства с максимальным их использованием. При этом Давтяну рекомендовалось подходить к Геккеру с достаточным тактом, не задевая его самолюбия.

Яков Христофорович Давтян (Давыдов), первый руководитель Иностранного отдела ВЧК, исполнял обязанности начальника ИНО с 20 декабря 1920 г., являясь одновременно заведующим Отделом прибалтийских стран и Польши. По линии НКИД Давтян какое-то время работал в представительстве РСФСР в Литве. В конце 1922 г. он был включен в дипломатическую миссию А. А. Иоффе в Китае, где выступал в качестве главного резидента ИНО ОГПУ и некоторое время – объединенного резидента советской разведки в Китае. Однако на Востоке, в отличие от Европы, особо объединять было нечего, а надо было начинать совместную работу под единым руководством, а этого как раз не получилось, хотя такие попытки предпринимались вплоть до 1926 г. как в самом Пекине, так и в Харбине.

Выбор кандидатуры Геккера как руководителя агентуры был крайне неудачен. Во-первых, у него не было никакого опыта агентурной работы. Во-вторых, его статус крупного военачальника подспудно формировал негативное отношение к непосредственной организации разведывательной деятельности как таковой. В-третьих, при наличии пусть и вполне оправданных амбиций ему претила необходимость подчиняться Давтяну, хотя и по достаточно ограниченному кругу вопросов, и, наконец, в-четвертых, интенсивная дипломатическая деятельность советника Геккера по оказанию советской помощи «в деле объединения Китая» – его многочисленные контакты-переговоры с У Пэйфу и Сунь Ятсеном по указанию Иоффе явно мешали его разведработе. Хотя, с другой стороны, именно эти частые контакты с представителями враждовавших сторон создавали благоприятные условия для подбора лиц, могущих заинтересовать разведку. Иными словами, все это не только предопределило далеко не блестящие результаты разведывательной деятельности Геккера, но и, возможно, воспрепятствовало объединению резидентур военной разведки и ИНО ОГПУ в целом. К этому следует добавить и, по-видимому, сдержанную позицию в вопросе объединения представителей Иностранного отдела на местах и в первую очередь его главного резидента в Китае.

Основным направлением деятельности Давтяна и руководимых им резидентур, как, впрочем, и всех резидентур ИНО за границей в то время, было отслеживание активности эмигрантских белогвардейских организаций, в данном случае на Дальнем Востоке. Спустя год после приезда в Пекин Давтян докладывал в ИНО ГПУ: «Несколько слов о нашей специальной работе. Она идет хорошо. Если Вы следите за присылаемыми материалами, то, очевидно, видите, что я успел охватить почти весь Китай, ничего существенного не ускользает от меня. Наши связи расширяются. В общем, смело могу сказать, что ни один шаг белых на всем Дальнем Востоке не остается для меня неизвестным. Все узнаю быстро и заблаговременно».

Для таких, пусть, возможно, и преувеличенных, оценок собственных заслуг у Давтяна были некоторые основания. Так, руководимая им как главным резидентом мукденская резидентура через свою агентуру в японских спецслужбах получила архив белой контрразведки на Дальнем Востоке. «Дорогой Михаил Абрамович, – писал Давтян своему преемнику на посту начальника Иностранного отдела Трилиссеру – с сегодняшним курьером посылаю Вам весь архив белогвардейской контрразведки, полученный в Мукдене. Прошу принять меры, чтобы архив не замариновался и был использован…»

11 февраля 1923 г. Я. Х. Давтян сообщает в Центр: «Работу я сильно развернул. Уже теперь приличная агентура в Шанхае, Тяньцзине, Пекине, Мукдене. Ставлю серьезный аппарат в Харбине. Есть надежда проникнуть в японскую разведку… Мы установили очень крупную агентуру в Чанчуне. Два лица, которые будут работать у нас, связаны с японцами и русской белогвардейщиной. Ожидаю много интересного».

Не все, однако, шло безоблачно и гладко. «Я думаю, что было бы целесообразно мне отказаться от работы в ИНО, т. к. совершенно не могу согласиться с Вашими методами действий.» – писал он начальнику ИНО в связи с полученными указаниями. Или еще выдержка из личного письма М. А. Трилиссеру от 6 сентября 1923 г.: «Я полагаю, что в Пекине лучше видно положение дел, чем из Москвы. Если Вы с этим не согласны, то тогда прошу освободить меня от работы совершенно».

Непросто складывались отношения Давтяна и с руководством НКИД. «Думаю, что Пекин будет моей последней работой в этом милом учреждении. Хочу работать в Москве или, в крайнем случае, на Западе. Предпочел бы с НКИД вообще порвать, ибо все-таки не могу ужиться с ними», – написал Давтян в одном из писем в Москву. Основания для претензий к нему по линии Народного комиссариата по иностранным делам были весомые. В протоколе заседания Политбюро ЦК РКП(б) от 2 3 марта 1923 г. говорилось: «Указать НКИД на необходимость принять все меры к расторжению заключенного т. Давтяном соглашения о КВЖД, поставив т. Давтяну на вид нарушение директив ЦК. Предложить НКИД впредь ответственных поручений не давать т. Давтяну». Подобная коллизия была связана с частной инициативой, проявленной Давтяном, исполнявшим обязанности чрезвычайного и полномочного представителя РСФСР в Китае, во время нахождения А. А. Иоффе с начала 1923 г. на лечении в Японии.

В Китае Я. Х. Давтян находился до 1925 г., после чего был направлен советником полпредства СССР во Франции, уже без совмещения дипломатической деятельности с разведывательной.

Я. Х. Давтяна на посту главного резидента ИНО в Китае сменил Сергей Георгиевич Вележев, бывший начальник Разведывательного управления Штаба помощника главкома по Сибири (октябрь 1921 – июнь 1922 г).

Попытки сформировать объединенные резидентуры Разведупра и ИНО в Пекине и Харбине приводили к ряду коллизий, в том числе в части распределения выделяемых ассигнований, нежеланию передавать агентуру.

В 1923 г. на совещании РВС СССР под председательством Э. М. Склянского было признано нецелесообразным объединение агентурных аппаратов ИНО ОГПУ и Разведупра, следствием чего явились разделение зарубежной агентурной сети и отказ от практики назначения объединенных резидентов. Эти мероприятия были завершены в основном к началу 1925 г. Тем не менее к вопросу объединения военной и политической разведок неоднократно возвращались в последующие годы.

Наряду с Разведывательным управлением Штаба РККА (Разведывательный отдел Управления 1 – го помощника начальника Штаба РККА – ноябрь 1922 г. – апрель 1924 г.) разведывательную деятельность в Маньчжурии, Северном Китае и Монголии в то же время осуществляли штаб 5-й армии (сформирован на базе штаба НРА ДВР), а в последующем и штаб Сибирского военного округа, а также разведотдел Разведупра Штаба РККА при 19-м стрелковом корпусе.

В октябре 1922 г. в Китай на фоне вялых попыток создания объединенной резидентуры был направлен работник Центра Н. С. Николаевский, который должен был работать в интересах разведотдела штаба НРА (с ноября 1922 г. – разведотдела штаба 5-й армии) и которому, по указанию Берзина, Рандмер должен был передать пекинскую и харбинскую резидентуры. Пекинская нелегальная организация передавалась вторично (сначала Геккеру), хотя на самом деле с отъездом Гусева существовала только на бумаге. Поэтому в действительности речь шла о передаче только харбинской резидентуры в составе семи человек. Все эти агенты в большинстве своем работали по Белому движению, не владели китайским и английским языками, не имели постоянной работы и всецело зависели от выплаты им жалованья.