Ямата-но Орочи - Олег Георгиевич Чудинов

Узумаки Микан мягко опустилась на землю возле Наваки. В ее движениях совершенно не ощущался возраст. И быстрый взмах рукой было столь же уверенным, как и у молодых шиноби. Ладонь, покрытая сиянием техники Скальпеля Чакры, безукоризненно ровно коснулась запястья Микан. Темная кровь неохотно выступила из полных вен и упала на губы Сенджу. В этот же момент руки Илмы завершили серию печатей. Сияние чакры обволокло ее тело и почти тут же перетекло в Итачи. Хината замерла, пораженно наблюдая, как стремительно зашевелились разорванные мышцы и прочие ткани в ране Учиха. Отмершая и подсохшая плоть отвалилась, обнажая свежую. Черные сгустки крови были вытолкнуты из начавших расти сосудов. Считанные мгновения — и сквозь прореху в одежде Итачи было видно, как розовая кожа быстро затягивала покрытые белесыми фасциями мышцы. Его грудная клетка судорожно поднялась, нагоняя воздух в легкие. Черные глаза распахнулись, слепо уставившись в потолок палатки.

И почти одновременно вновь задышал Наваки.

Хината не верила своим глазам. Слишком невероятное ирьениндзюцу! Она никогда не видела ничего подобного! И через миг поняла, почему.

Инузука Хана, тенью стоящая за спиной Илмы все это время, осторожно опустила ладони на ссутулившиеся плечи старухи и мягко уложила ее на спину. Лицо Ринха было расслаблено. С него словно сняли маску вечной черствой ехидности. На тонких бледных губах застыла слабая улыбка, а распахнутые широко глаза смотрели вдаль. И видели то, что не доступно даже Бьякугану. Дрожащей рукой Хана закрыла веки Илме. К той уже подошли ирьенины. Тело Ринха в молчании погрузили на носилки и унесли в ту часть палатки, куда сегодня так часто отправляла обреченных на смерть сама Илма.

Сразу же вслед за ней за белой завесой полога палатки скрылась Узумаки Микан. Стоило ткани опуститься за спинами несущих носилки ирьенинов, как на Хинату вновь обрушился шум сортировочной площадки госпиталя. За стенами гудели двигатели грузовиков. В палатку только-только ворвались отставшие члены отрядов Наваки и Геньюмару, нагруженные новыми ранеными. Ирьенины вынуждены были быстро забыть о паре исцеленных шиноби. Сквозь стоны раненых, она услышала плач Гурен. Подруга просто упала лицом на грудь Итачи.

Хината активировала Бьякуган и убедилась, что кейракукей Наваки цела. Его и Итачи жизни ничего, на первый взгляд, не угрожало. Хотя… Девушка наклонилась и развернула руку Сенджу ладонью вверх. На покрытой мозолями коже проступал белый ровный круг печати, которой у ее друга никогда не было. И у Итачи тоже появилось что-то подобное. Что бы это ни было, но чакра в метках была мощной, и она текла по телам парней, словно родная. Хината не знала, последствие это исцеления или временной смерти. Да и не думала гадать. Кроме меридиан друзей, с помощью Бьякугана она заметила еще кое-что, на что раньше не обращала внимания.

Много пожилых ирьенинов вокруг. Штат полевого госпиталя был превышен в несколько раз, это она заметила и раньше. Но думала, что это вызвано интенсивными боевыми действиями, а множество немолодых ирьенинов — нехваткой персонала. Но все было не совсем так. Совсем не так…

Хината выпрямилась и неуверенной походкой направилась к выходу. Новая партия раненых уже была выгружена, заканчивалось ее распределение. Никто не мешал ей по пути. Нужно было лишь постараться ни на кого не наступить и не наткнуться. Хьюга не скоро выбралась на улицу, по пути уважительно кланяясь каждому встречному ирьенину. А добравшись до улицы, замерла недалеко от входа, невидяще уставившись вперед и стараясь переварить внезапно пришедшее осознание.

Она никогда не смогла бы стать ирьенином. Все эти люди, которых она начинала уже ненавидеть за этот долгий день — они могли отправить человека умирать, могли обречь стать инвалидом, решали судьбы с бесчеловечной рациональностью. Но они же были готовы просто отдать свою жизнь в обмен на чужую, как только это потребовалось бы. На счастье Хинаты, жизни Итачи и Наваки были достаточно важны, чтобы обменять их на двух старейшин. Почему и зачем? Об этом думать сейчас не хотелось.

Хината вновь услышала неподалеку плач. В этот раз источником звука оказалась не Гурен. Недалеко от входа в палатку на стоптанной траве сидела Инузука Хана. Возле нее понуро сидело трое больших псов. Нинкен были поумнее обычных животных и прекрасно понимали состояние хозяйки, по-своему пытаясь ей помочь. Они неуверенно переминались с лапы на лапу и иногда робко лизали руки Ханы, ободряюще ворча. Девчонка же спрятала лицо в коленях, сгорбленная спина содрогалась в такт всхлипам. Хьюга подошла к ней и тоже упала на землю рядом, слепо зарывшись рукой в густой мех на холке пса. Тот радостно завилял хвостом, быстро прижавшись к Хьюга теплым боком. Маленький предатель явно утомился грустью хозяйки.

— Я больше не могу так… — скорее всего, по запаху поняв, кто оказался рядом с ней, сказала Инузука. — Илма была строгой… Но так много знала. И она была доброй… По-своему… Доброй. Прости…

В ответ Хината лишь промолчала, только ласково похлопала пса Ханы по загривку. Сегодняшний день был слишком насыщен событиями, которые просто ее вымотали. Уже приближался вечер, а за ним и ночь. Но пока впереди не было и шанса на то, что станет лучше. Хана поплачет, ее перерыв закончится, и она снова встанет на свою смену. И самой Хьюга вместе с отрядом явно не дадут отдохнуть. Братья Кинкаку и Гинкаку нарушили планы, но наступление продолжается.

***

Итачи открыл глаза и замер в растерянности. Хагоромо пропал, однако мир вокруг остался прежним. Всё та же черная бездна над головой и бесконечные травянистые поля вокруг. Он ожидал, что вернется в реальный мир после разговора с Рикудо. Может, лечение оказалось сложнее? Итачи так и не понял, что с ним произошло. Усиливающая техника его глаз вместе с техниками монахов мешала здраво оценивать свое состояние. Учитывая паралич ног, наверняка был поврежден позвоночник. Травма серьезная. Придется подождать?