Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы - Сесил Скотт Форестер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мистер Тернер, — сказал Хорнблауэр, — докладывайте мне о каждом случае невнимательности, я с ним разберусь.
1. Стоянка «Атропы».
2. Положение затонувшего судна.
3. Стоянка «Меджидие».
Молодые люди заметно притихли. Смайли, собравшийся уже подмигнуть князю, сделал внимательное лицо, а князь, вместо того чтобы загоготать, виновато улыбнулся. Мальчик стал похож на человека. Как далек чопорный и душный немецкий замок, где он родился, от открытой ветрам палубы «Атропы». Если он когда-нибудь воссядет на отцовский престол, ему не придется мучиться с секстаном, но, возможно, он с сожалением вспомнит эти ветреные деньки. Внучатый племянник короля Георга. Хорнблауэр смотрел на него, делая вид, будто внимательно изучает нацарапанный на доске равнобедренный треугольник. Он улыбнулся, вспомнив, в какой ужас привел Эйзенбейса, сказав, что августейшего отрока можно подвергнуть телесному наказанию. Пока до этого дело не доходило, но вполне может дойти.
Пробило четыре склянки, перевернули песочные часы. Сменилась вахта, Тернер отпустил учеников.
— Мистер Смайли! Мистер Хоррокс!
Мичманы повернулись к капитану.
— Поднимитесь на мачты с подзорными трубами.
Зоркие молодые глаза смогут больше разглядеть в Картахене. Хорнблауэр заметил умоляющее выражение на лице князя.
— Очень хорошо, мистер князь. Вам тоже можно. На фор-стеньги-салинг с мистером Смайли.
Обычно молодых офицеров отправляли на салинг в наказание, но сейчас, когда предстояло заглянуть во вражескую гавань, это наказанием не было. Картахена быстро приближалась: за островом Эскомбрера уже виднелись дворцы и колокольни. Западный ветер помогал идти прямо на город; скоро с мачты можно будет заглянуть во внутреннюю гавань.
— Эй, на палубе! Капитан, сэр!
Это кричал с салинга Смайли. Ветер относил слова, и, чтобы расслышать, Хорнблауэру пришлось пройти на бак.
— В заливе стоит военный корабль, сэр! Похож на испанский. Один из больших фрегатов. Реи подвешены.
Вероятно, это «Кастилия», одно из немногих судов, уцелевших после Трафальгара.
— Рядом с ним на якоре семь каботажных судов, сэр.
Там они для «Атропы» недосягаемы.
— Что во внутренней гавани?
— Четыре… нет, пять кораблей, сэр. И два корпуса.
— Что вы о них скажете?
— Четыре линейных, сэр, один фрегат. Реи не подвешены. По-моему, сэр, они стоят на приколе.
В прежние времена испанское правительство строило прекрасные корабли, но продажный Годой оставил их гнить на приколе, не обеспечив ни командой, ни припасами. О четырех линейных кораблях и одном фрегате уже сообщалось. Тут никаких перемен. Тоже отрицательные, но полезные сведения для Коллингвуда.
— Он ставит паруса!
Это кричал князь пронзительным от волнения голосом. Через секунду к нему присоединились Смайли и Хоррокс:
— Фрегат, сэр! Он ставит паруса!
— Я вижу его крест, сэр!
Испанцы, готовясь к бою, обыкновенно поднимают на бизань-мачте большие деревянные кресты. Пора отступать. Большой испанский фрегат, такой как «Кастилия», несет сорок четыре пушки, в два раза больше «Атропы». Если б за горизонтом был другой британский корабль, к которому они могли бы подманить «Кастилию»! Это следует запомнить и предложить Коллингвуду. Капитан «Кастилии» энергичен, предприимчив и, вполне возможно, способен на опрометчивые поступки. Позор Трафальгара до сих пор гнетет его, он, вероятно, жаждет отмщения — можно будет выманить его из гавани и уничтожить.
— Он снялся с якоря, сэр!
— Поставили фор-марсель! Поставили грот-марсель, сэр!
Нет смысла подвергаться чрезмерной опасности, хотя ветер и позволит «Атропе» уйти от преследования.
— Спуститесь на румб, — сказал Хорнблауэр рулевому, и «Атропа» повернулась к испанцу кормой.
— Он выходит из гавани, сэр! — крикнул Хоррокс с грот-стеньги-салинга. — Марсели зарифлены. По-моему, два рифа, сэр.
Хорнблауэр направил подзорную трубу за корму. Когда «Атропа» приподнялась на волне, над горизонтом возник белый прямоугольник — зарифленный фор-марсель «Кастилии».
— Она идет прямо на нас, — доложил Смайли.
Кильватерная погоня «Атропе» не страшна — она недавно обшита медью и может идти ходко. Сильные ветер и волнение будут, конечно, играть на руку большему кораблю. «Кастилия» может удержать «Атропу» в поле зрения, хотя шансов догнать у нее никаких. Офицерам и матросам полезно будет потренироваться, выжимая из «Атропы» максимальную скорость. Хорнблауэр вновь посмотрел на паруса и такелаж. Теперь о третьем рифе не могло быть и речи. Он должен, как и «Кастилия», нести все возможные паруса. Подошел Стил с рутинным вопросом.
— Пожалуйста, мистер Стил.
— Раздача рома!
Несмотря на то что за ними гонится могучий противник, жизнь «Атропы» течет своим чередом. Матросы выпили грогу и пошли обедать, сменилась вахта, сменили рулевых. Мыс Палос исчез за левой раковиной, и «Атропа» вылетела в открытое море. Белый прямоугольник по-прежнему маячил на горизонте — заметное достижение для испанского фрегата.
— Позовите меня, если будут какие-нибудь перемены, мистер Джонс, — сказал Хорнблауэр, складывая подзорную трубу.
Джонс нервничает, — похоже, он уже вообразил себя в испанской тюрьме. Пусть остается на палубе за старшего, это ему не повредит. Впрочем, сам Хорнблауэр у себя в каюте недолго усидел за столом: вскоре он вскочил и стал смотреть в боковой иллюминатор, не нагоняет ли их «Кастилия». Он еще не закончил обед, когда в дверь постучали и вошел посыльный.
— Мистер Джонс свидетельствует вам свое почтение, сэр. Он думает, что ветер немного ослаб.
— Иду, — сказал Хорнблауэр, с облегчением откладывая нож и вилку.
При умеренном ветре «Атропа» за час-два оставит «Кастилию» вне пределов видимости, и дальнейшее ослабление ветра будет на руку «Атропе», лишь бы она несла все возможные паруса. Требовался, однако, точный расчет, чтобы отдать рифы вовремя: не рисковать рангоутом, с одной стороны, и не уменьшить разрыв между кораблями — с другой. Выйдя на палубу, Хорнблауэр с первого взгляда понял, что нужный момент подоспел.
— Вы совершенно правы, мистер Джонс. — Не вредно иногда его и похвалить. — Мы отдадим один риф.
— Команде отдавать рифы!
Хорнблауэр посмотрел назад в подзорную трубу; когда корма «Атропы» приподнималась на волне, он видел в самой середине поля зрения фор-марсель «Кастилии». Он мучительно пытался понять, ближе она или нет, но ему это не удавалось. Видимо, она остается в точности на том же расстоянии. Тут дрожащий в окуляре прямоугольник марселя превратился в квадрат. Хорнблауэр дал глазу отдохнуть и посмотрел снова. Так и есть. Капитан «Кастилии» тоже счел, что пришло время отдать один риф.
Хорнблауэр поднял глаза на грот-марса-рей «Атропы». Марсовые, перегнувшись через рей на головокружительной высоте, развязали риф-сезни. Вот они сбежали с реев. Смайли находился на правом ноке, его светлость князь Зейц-Бюнауский — на левом. Они, по обыкновению, соревновались — оба прыгнули на стень-фордуны и, очертя голову, заскользили вниз. Приятно видеть, что мальчик вполне освоился на
