Елка и терн. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

– Да и была бы – на вас же половина заклинаний не действует. А у нее ничего нет? Типа теле‑порта, амулета или…

– Нету. У ее отца что‑то было…

Мы, не сговариваясь, бросились обшаривать покойника. Аманда только головой покачала.

– Вы чем занимаетесь?

– Не мешая, – пробухтела я, шаря по карманам трупа, как заправский Арсен Люпен. – Потом объяс‑ню.

Элваресса послушно замолчала. Но это нам ничего не дало. Ни одного, даже самого паршивого аму‑лета переноса мы не нашли. Ни одной привязки! Никаких меток! Так, куча всякой пакости для метко‑сти, для силы, кое‑какие защиты… хм‑м… для повышения потенции? Тоже важно!

– Не отвлекайся!

– а тут хоть что делай – все в ноль!

Тёрн сплюнул на пол. Я пересказала Аманде услышанное. И элваресса пожала плечами.

– Ладно. Так тому и быть. Что мы теперь будем делать?

– Ты будешь править, – решил Тёрн. – Долго и счастливо. А мы – уедем. И кстати, пришлем к тебе Лео.

Аманда, задохнувшись, шагнула вперед. Но я замахала руками.

– Без вопросов. Или мы никуда не едем. Просто прими нас, как данность, ага?

Мэнди подумала пару минут. И вдруг улыбнулась.

– Ладно. А теперь я могу искупаться?

Мне определенно нравилась моя будущая свекровь…

Глава 8. Что такое коронация и как с этим бороться?

Ответственно утверждаю. Бороться – можно. Победить – нет. А раз нет, то зачем связываться?

Тёрн настолько запугал дедушку Тайри, что старый распорядитель согласился провести коронацию через два дня. И во дворце начался дурдом. Хотя нет. Вот как раз в дурдоме тихо и спокойно. Психи – по камерам, санитары – по постам. А здесь…

Вот если дурдом перенести в зоопарк, одновременно открыть все двери, добавить туда пожар, потоп и землетрясение, да еще и заседание Госдумы – вот тогда получится примерный аналог происходяще‑го.

Совет министров Элвариона – заседал во главе с Амандой и Тёрном. Там пытались подобрать замену безвременно погибшим в процессе переворота. У шестнадцати элваров, среди которых были пять офи‑церов Белой гвардии, два… скажем так, в мире техники их назвали бы министрами торговли, один дипломат и восемь просто придворных совершенно внезапно случился обширный инфаркт. Вот траге‑дия‑то, вот кошмар! Дворец рыдал от горя и тоски. Тёрн распорядился похоронить их с почестями, и выдал свою версию происшедшего.

'Сердце истинного патриота своей родины, не сможет выдержать предательства'

. Намек все поняли.

После этого заседания кабинета министров проходили очень мирно и тихо. Минуты три. Потом туда врывались портные, парикмахеры, повара, церемонемейстеры, дворецкий…

Они могли являться как все вместе, так и по очереди. И начинался дурдом. Повариха жаловалась, что дворецкий жлоб. Дворецкий орал, что для приготовления жаркого по‑веральски вовсе не нужно девять ящиков белого вина, хватит и восьми. А девятому он найдет лучшее применение. Портные срочно требовали принцессу на примерку, и жаловались, что девятнадцати метров кружева, ну совер‑шенно недостаточно для приличного платья! А кружево‑то ручной работы и стоит по пять золотых за метр…. Парикмахер страдал, что ему до сих пор не доставили эльфийские мази для волос с блестка‑ми, визажисты (придворный художник благородных лиц, здесь это называлось именно так) рыдали и требовали новой косметики, ибо старая совершенно не тех тонов, церемонемейстер требовал у меня очередные двенадцать литров успокоительных капель для всей прислуги…

Тёрн выдерживал это минут шесть. А потом попросил меня разобраться.

Я разобралась. В конце концов, стаи придворных и стаи упырей – кто опаснее?

Правильно. Упыри просто кусаются. И их можно прибить сразу. Но и с придворными я справилась.

Через три дня все было готово к коронации.

И все обошлось почти без жертв. Радикально облысевшего (элегантная депиляция огненным шаром) дворецкого не считаем – он все равно носит парик. А что касается того вороватого повара… жить он останется. А работать больше не будет. Я ему в котел подсунула сушеного осьминога и немного зача‑ровала тушку. Поэтому когда из‑под крышки полезли багровые щупальца и принялись душить бедня‑гу, элвар не выдержал. Кухню кое‑как восстановили. А вот нервы повара… Теперь он шарахался от каждой кастрюли.

Зато как все красиво было сделано.

Оркестр (девять жалоб на инструменты, две на форму одежды и шестнадцать – на мое омерзительное обращение с творческими людьми) играет что‑то торжественное. После того, как я расколдовала бара‑банщика, они стали намного более сговорчивы. Хотя… барабан на ножках из него тоже получился не‑плохой. И главное – молчаливый. Блистательно прекрасная Аманда в чем‑то белом и воздушном (один прицельно обстрелянный летающими иголками портной и второй, которого два часа преследовали ползающие метры и летающие ножницы) с прической под Элизабет Тейлор (парикмахер, временно пе‑рекрашенный в зеленый цвет) и макияжем а‑ля барби (после того, как из коробочки с тушью на виза‑жиста взглянули два глаза он был согласен на все мои предложения) прошествовала по ковровой до‑рожке к трону…

Там ее уже поджидал Тёрн. По огромной просьбе Аманды, короновал ее именно он. Я в это время контролировала зал. Мало ли кто, мало ли что…

Терроризма нам не надо!

Хотя в мире магии терроризма и не бывает. Здесь пытались и захватывать заложников и убивать лю‑дей, и что‑то там требовать под это дело…

Недолго.

На разборки вышел Магический Универ. И подробно разъяснил непонятливым, что ТАК – не пойдет. Тех, кто захватывал заложников, отдали на опыты некромантам. Убийц просто выбросили в жерло вулкана. А тех, кто стоял за подобными выходками и финансировал этот кошмар, вообще подвешива‑ли за ноги на центральной площади. Пока не сдохнут. Естественно, с конфискацией всего имущества в пользу пострадавших. Вы знаете, потрясающий воспитательный эффект получился! По традиции до сих пор с террористами обходятся именно так. Поэтому они здесь больше не заводятся.

Тёрн торжественно возложил корону на голову своей матери. А что, он мальчик не жадный, у него уже своя есть!

– Ёлка!

Я, я… Зато пафос разбавлю, а то все места от него слипнутся. И хватит сопли вытирать! Ты же меня расстраиваешь, гад такой! Я тоже переживаю!

Тёрн послал мне улыбку. Стоя у трона, он выглядел ослепительно. Белый костюм, ничуть не хуже того, в котором он был на прошлом приеме, белые сапоги, белая полумаска на лице…

А как иначе? Корону можно было замаскировать. То есть она сама могла себя замаскировать. Старая магия. Еще времен основателей. А вот лицо… Если иллюзия сползет в неподходящий момент, ока‑жется слишком много живых свидетелей. А память у элваров цепкая. И потом, после рождения одного наглого элвара, кто‑нибудь обязательно вспомнит не менее наглого типа, который перебил пол‑дворца, а вторую половину запугал до соплей.