Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер

Это было нечестно с ее стороны. Едва ли Крупп мог в это время выполнять свои супружеские обязанности, поскольку она находилась за пять тысяч миль от него, в стране, куда ему был закрыт доступ, как военному преступнику. Насколько он знал, она отказалась от благопристойной жизни. Едва ли ей были знакомы семейные радости. В самые значительные моменты прошедших двух лет – когда венчался Бертольд, Арндт отмечал окончание школы и чудесным образом возник из ниоткуда, после десятилетнего плена, Харальд – она была то в Монте-Карло, то в Лидо или на Стрипе. Вполне в своем стиле, муж Веры не стал отвечать на ее упреки. Он передал заявление о разводе своим юристам, и с тех пор никогда не упоминал имени своей второй жены. Через три месяца вопрос был решен. Процесс «Крупп против Круппа» прошел за закрытыми дверями. Скандал и так взбудоражил всю Западную Германию, и теперь жители хотели поскорее забыть об этом.

Вскоре об этой истории и правда стали забывать. Вера согласилась (через посредников, конечно) отказаться от дальнейших претензий, получив в собственность ранчо в двадцати пяти милях от Лас-Вегаса. Это стоило Круппу около миллиона долларов. Однако Вера явно относилась к числу женщин, которые часто дают пищу для газетных репортажей. Ранчо стояло очень уединенно, и однажды, в 1959 году, туда ворвались трое грабителей, связали хозяйку и ее управляющего и удалились, унеся с собой бриллиант стоимостью в четверть миллиона долларов – подарок Альфрида (как грабители узнали о сокровище, остается загадкой). Впрочем, старались они зря: вскоре их задержали агенты ФБР, а камень возвратили хозяйке. После этого новостей оттуда не было до 1957 года, когда Вере пришло в голову продать ранчо государству за 1 ПО 000 долларов. Такая сумма, казалось, не предполагала частного покупателя. Но Крупп был не единственным миллиардером в мире, и в июне того же года Ховард Хаггис, человек не менее богатый и загадочный, совершил сделку. В газетах написали, что ранчо продала «бывшая киноактриса и экс-супруга немецкого оружейного магната Круппа». Нравилось это кому-нибудь или нет – а первой семье Эссена, конечно, было против шерсти, – но для публики Вера так и оставалась «фрау Крупп» до самой смерти.

В Руре Веру воспринимали как отрицательную героиню, которая «заманила Альфрида в ловушку, навредила ему и на этом разбогатела». Да, она не привыкла к семейной жизни и любила развлечения, но когда она вышла за него, ему было уже сорок лет – совсем не мальчик. Этот человек боролся за свою индустриальную империю. Он не мог отказаться от главной цели, чтобы успокоить «фрау Крупп». После Мелемского соглашения Альфрид озадачивал даже опытных политиков, не то что Веру.

Как считала она – и многие другие, – Крупп вел себя словно восстановленный в правах монарх, который предпочитает домашнему очагу общество себе подобных. Не реже чем два раза в месяц он на своем самолете отправлялся с визитами. Его принимали первые лица Турции, Цейлона, Индонезии, Венесуэлы, Бразилии, Аргентины, Таиланда, Филиппин. Иногда он зачем-то летал в Сахару или в заполярную зону, вероятно пытаясь и там найти что-то полезное для себя. Журналистам его действия подчас казались бессмысленными.

Но это было не так. Альфрида теперь интересовал весь мир, он повсюду искал рынки. О том, какие сферы влияния его занимали, свидетельствовал состав гостей виллы «Хюгель». За исключением греческого короля Павла и архиепископа Кентерберийского, это были главы новых или развивающихся государств – Мали, Йемена, Индии, Нигерии, Бразилии, Ирана и других. Всех их Крупп принимал по первому классу, и рядом с каждым на обеденном столе стоял его национальный флажок. Для тех, чьи страны появились на карте недавно, это много значило.

Для самого же Круппа это были важные покупатели, которых он обхаживал, дарил им подарки и старался сделать приятное.

Торговые сделки с гостями часто совершались не прямо немецкими компаниями, а через посредников, таких, как Датская Восточно-Азиатская компания, у которой существовал договор о сотрудничестве с концерном Круппа. Председателем ее был кузен датского короля. В каждой из «слаборазвитых стран» (по выражению Альфрида) открывали конторы компании, в которых работал местный персонал; это делалось, чтобы угодить их властям. Люди Круппа изучали не только возможности экономики, но и обычаи, особенности ландшафта и климата и т. д. Инженеры фирмы создавали усовершенствованные тормоза для грузовиков, которые должны были работать в совершенно различных условиях разных стран, строили локомотивы, которые могли выдерживать тропическую жару и влажность; конструкторы, знающие об уровне технического обучения в соответствующих странах, упрощали переключатели передач. Для людей с Юга и Востока контакты с Круппом были наполнены определенным эмоциональным содержанием. Один из них объяснял это следующим образом: «Мы симпатизируем немцам, поскольку у нас был общий враг. Два столетия нашу страну эксплуатировали англичане. Во время Второй мировой войны Крупп сражался с империалистами». Для англичан и американцев такие объяснения звучали несколько шокирующе, тем более что во время Первой мировой войны Германия активно боролась за колонии. Но этот довод почему-то не производил впечатления на руководителей африканских и азиатских стран.

Трудно сказать, когда у Альфрида появилась идея захвата новых рынков (сам он уклонялся от ответа на этот вопрос). Однако, думается, правы западногерманские аналитики, которые в середине 1950-х годов сделали вывод, что такая экономическая политика концерна была закономерным следствием экономической политики союзников. Чтобы успешно конкурировать с англичанами, концерн стал занимать их традиционные рынки: Индии и Пакистана. За полтора десятилетия в ООН были приняты почти 60 новых стран, остро нуждавшихся в индустриализации. Крупп предвидел этот процесс. Он создал конструкторское бюро, а затем – управление промышленного строительства, техническим директором которого стал доктор Хассель. Управление занималось строительством заводов, домен, мартенов, прокатных цехов, мостов и т. д. За хорошую плату его специалисты сооружали эти объекты в странах Азии или Африки, представителей которых из Бонна часто направляли к Круппу. Так возникали прокатные цеха в Мексике, литейные в Иране, бумажные комбинаты в Александрии, нефтеперегонные заводы в Греции, маслоделательный завод в Судане, портовые сооружения в Чили, Ираке, Таиланде.

В это же время Альфрид выдвинул новый план – не ограничиваться строительством предприятий, но обслуживать и социальные нужды. Заводы или порты придут в упадок, если рядом не будет постоянного рабочего поселка. Кому-то из конструкторов пришло в голову создавать на местах своего рода уменьшенные копиии Эссена, и Крупп согласился. В газетах разных стран было помещено объявление: «Полная планировка и возведение автономных поселков при металлургических заводах, с общественными зданиями, транспортными системами и электростанциями».