Ночи становятся короче - Геза Мольнар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они шли мимо развалин домов по пустынным, словно вымершим, улицам. После сильных бомбардировок в апреле многие жители Будапешта уехали из города, кто в провинцию, кто за границу. Люди понимали, что жить недалеко от оружейного завода, от заводов Манфреда Вайса и других крупных промышленных объектов далеко не безопасно. Авиация союзников русских в первую очередь обрушивала свои удары на рабочие кварталы Будапешта: союзническое военное командование считало, что лучший способ вывести из строя промышленные предприятия — уничтожить рабочих, без которых не сможет работать ни один завод, ни одна фабрика.
У завода Вольфнера часовой потребовал у них документы. Проверив, разрешил идти дальше.
— Кто же заболел?
— Мой друг. Он ранен. Шальной пулей… в ногу…
— Когда его ранило?
— Сегодня утром. Он с трудом добрался до дому, потерял очень много крови.
— Тогда нужно спешить!..
И доктор зашагал быстрее. Магда еле успевала за ним. Она закашлялась.
— У вас запущенный бронхит, — покачав головой, констатировал доктор. — Я дам вам одно лекарство. Я не говорю — выпишу, потому что в аптеках ничего нет.
— Все забрали гитлеровцы.
— И венгры тоже. Я имею в виду нилашистов. Их в городе полным-полно.
Магда боялась быть откровенной с доктором: ей не хотелось рисковать. И все же она осторожно спросила:
— Господин доктор, а вы не боитесь русских?
— Давайте передохнем. — Доктор остановился. — Знаете, барышня…
— Пожалуйста, зовите меня просто Магдой.
— Знаете, Магда… Жаль, что я не могу закурить. Это мое единственное спасение. Да вам этого не понять. Но вы, наверное, помните Хайагоша, который всегда курил «трабуко»…
Магда посмотрела на доктора и слабо улыбнулась.
— Русские… Дитя мое, в тысяча восемьсот двенадцатом году солдаты Наполеона, бежавшие из Москвы, уже в Вильно ели мясо своих же солдат. А ведь это были сыны культурной французской нации… Голод и морозы… Роби рассказывал мне, что после разгрома под Воронежем… — Он внезапно замолк. Потом сказал: — Пошли. И одна минута опоздания может оказаться роковой… Еще далеко?..
— Минут пятнадцать.
Несколько минут они молчали. Первым заговорил доктор:
— У меня в доме живет немецкий врач, капитан. Представитель высшей расы, офицер вермахта, баварец. Он побывал под Ленинградом и рассказывал, как эсэсовцы — а их там целая дивизия — на развилке дорог остановили нескольких русских пленных. Одного из них поставили лицом в определенном направлении и приказали вытянуть одну руку вперед, а потом облили его водой. На сорокаградусном морозе живой человек мгновенно обледенел. Для гитлеровцев он стал путевым указателем… Направление на Ленинград… Вы читали роман Катаева «Время, вперед!»? Или русские записки Иллеша?..
— Вы же знаете, господин доктор, что эти произведения у нас читают в рукописях…
— В Союзе молодежи?..
— Да.
— Тогда почему же вы думаете, что я их боюсь… В старую Европу приходит новая цивилизация. Собственно говоря… у меня нет никаких иллюзий… И вообще, я далеко не в восторге от того, что у нас происходит… — Говорил он это так, будто убеждал самого себя. — Когда я был молодым человеком, тоже шла война. Я воевал. Но тогда существовали такие понятия, как «фронт» и «тыл». В ту пору мирное население Венгрии не имело ни малейшего представления о том, что бывает и как бывает, когда армия неприятеля врывается в город. Дамы слушали рассказы о подобных ужасах, но не представляли их себе, словно происходили они на другой планете…
— Но ведь нас бомбят, — перебила Магда доктора.
— О, это совсем другое. Жертвой первого воздушного налета была тысяча человек. За какие-нибудь полчаса был уничтожен один процент населения. Самолеты улетели, сделав свое дело.
Доктор замолчал. Тем временем они пришли на улицу Эстергом.
В голове у девушки промелькнула мысль: «А что же я скажу доктору? В конце концов ему нужно будет что-то сказать. А если он мне не поверит? А найти другое место для группы будет очень трудно».
— Этот город нужно было сдать противнику. Не только этот район, а весь Будапешт. Бесчеловечно прятаться за спины женщин и детей… А если сдать его без боя, тогда удастся избежать ненужного кровопролития. Тогда в город войдут части, которые будут вести себя совсем не так, как ведут солдаты, взявшие город боем… Когда на глазах у солдата убивают его лучшего друга… А эти русские дивизии идут с берегов Волги и из-под Москвы. Они прошли по обезображенной гитлеровцами родной земле и горят желанием отомстить врагу за все. И теперь оказывается, что противником русских являемся мы, венгры, которых они и должны уничтожать.
Доктор остановился, повернулся к девушке и продолжал уже спокойным тоном:
— Боюсь я, Магдушка. Не за себя боюсь, не за свою жизнь… Нет. И не русских я боюсь, нет…
— Советской Армии, господин доктор…
Доктор сделал рукой резкий жест и продолжал:
— Знаю. Вы еще молоды… Пропаганда и действительность — не одно и то же. Все равно. Мы это заслужили.
— Но все же вы, господин доктор, никуда не бежали, остались в городе…
— Пошли, — перебил ее доктор. — Время дорого.
Теперь Магда шла впереди. На площади Петефи они обошли обломки сбитого самолета. Прошли мимо таблички с надписью: «Неразорвавшиеся бомбы! Опасно для жизни!»
— Не бойтесь! Здесь никаких бомб нет, — шепнула девушка Радаи.
Они вошли в полуразрушенный дом. По ступенькам спустились в подвал. Кто-то шел им навстречу:
— Это ты, Магдушка?
— И доктор тоже.
Кто-то протянул доктору руку и повел его за собой.
— Еще две ступеньки, господин доктор. Осторожно!
Вошли в какую-то дверь. Под ноги доктора посветили карманным фонариком.
Они прошли в помещение. На столе стоял фонарь «летучая мышь». За столом сидело человек пять-шесть солдат. Двое склонились над лежащим на матраце.
Доктор подошел к раненому. Стал щупать пульс. Раненый был без сознания.
— Посветите мне.
Откинув одеяло, доктор увидел, что нуждающийся в его помощи человек был ранен отнюдь не в ногу, как говорила Магда. Живот раненого был перевязан бинтом, который насквозь пропитался кровью.
— Помогите мне кто-нибудь, — сказал доктор, снимая с себя пальто, пиджак. Засучив рукава сорочки, достал из чемоданчика вату, спиртом протер руки. — Поднимите раненого повыше, чтобы я мог осмотреть спину.
Шаньо осторожно подняли. Он открыл глаза и вскрикнул от боли.
— Шаника, потерпи немного, здесь доктор, он тебе поможет, — ласково проговорил один из солдат.
Доктор обработал рану.
— Можете осторожно положить больного.
— Пуля прошла навылет, в теле ее нет, — заметил один из
