Слишком дружелюбный незнакомец - Валентен Мюссо

Франсуа и сам удивился своим способностям к импровизации. Несколько секунд собеседник хранил молчание, а затем удивлению уступил место профессионализм.

— «Сенарту», — медленно повторил он. — С «т» вместо «д». Самая заметная отличительная черта первоначального издания…

— Да, так и есть, — подытожил Франсуа. — Экземпляр в превосходном состоянии. Впрочем, вы продали его мне по хорошей цене. Позвольте снова вас поблагодарить.

Сказав это, Франсуа ощутил, как внутри его поднимается волна стыда. Стыда, что позволил себе такую жалкую ложь. Что обманывает хорошего человека, который желает ему только добра.

— Успокойтесь, у меня ничего не украли. То же название, тот же переплет… Это маловероятно. Иногда жизнь полна самых невероятных ситуаций.

— Невероятных, да…

— Вы не особенно сожалеете? Вы могли бы заключить с этим молодым человеком выгодную сделку.

Франсуа испугался, не зашел ли он слишком далеко. Его тон сделался развязным, почти игривым.

— О нет, месье Вассер, я ни о чем не сожалею. У меня более тридцати лет опыта, и я уверен в одном: этот молодой человек не приобрел книгу честным путем.

15

На максимальной скорости, такой, что «дворники» дрожали на ветровом стекле, резиновые прокладки уже не защищали от проливного дождя, который буквально обрушился на машину. На расстоянии двух метров было уже ничего не разглядеть, и, выехав на границу своих владений, Франсуа замедлил скорость.

Внизу из воды выступали деревья, растущие по обе стороны дороги. Изоль текла уже бешеным потоком. Река несла с собой огромные ветки и даже пни, которые вырвала с берегов, оказавшихся на пути ее бурного течения.

Покачав головой, Матильда испуганно оглядывалась вокруг:

— Франсуа, вернись! Ты же видишь, что это безумие — отправляться на машине в такую погоду!

— Не беспокойся, я очень внимателен.

Накануне вечером они узнали, что в Финистере[15] объявлено чрезвычайное положение. Ожидались необычайно сильные природные катаклизмы. Всю ночь Матильда и Франсуа не могли сомкнуть глаз из-за грозы, которая молотила по крыше лонжера.

Рано утром дождь немного ослаб, но по местной сети передали, что множество коммун затоплено. Матильда попыталась отговорить мужа ехать в город, но он ни за что на свете не пропустил бы сеанс восстановительного массажа у Лоренс.

— Ты, если что-нибудь вбил себе в голову, нипочем не отступишься. Упрям как осел, — с отчаянием в голосе произнесла Матильда, пытаясь разглядеть небо сквозь пелену дождя за окном.

Людовик встал позже, чем обычно. Когда он с угасшим видом вдруг появился в кухне, они еще ссорились. Их обмен мнениями не особенно заинтересовал его. Вассеры же, в свою очередь, не смутились, что их застали во время семейного выяснения отношений.

Уже достаточно на взводе, Матильда налила ему кофе.

— Людовик, мы должны уехать, но вам не стоит из-за этого спешить. Вот, я даю вам ключи от дома. Франсуа не хочет ничего слушать!

Ключи… Франсуа ошеломленно смотрел на связку ключей, лежавшую на столе. Его разум полностью парализовало. И, однако, надо было что-то делать. Помешать Людовику остаться одному в доме. Найти любой повод, чтобы отказаться от поездки. Но после той комедии, которую он разыграл, трудно повернуть назад, не вызывая подозрений…

Даже если предположить, что Людовика не было в комнате, что бы он мог сказать? Его ночное посещение… вскрытая почта… кража из библиотеки… И все это он скрыл от Матильды. Франсуа приложил все усилия, чтобы скрыть эти преступления, будто сам их совершил. Сообщник, вот кто он после этого. Своим упрямым молчанием он побудил Людовика продолжать в том же духе. Прощая ему, будто плохо воспитанному мальчишке, которому все разрешается, лишь бы не начал плохо себя вести в общественном месте.

Какая неразумная сила толкнула его на такие поступки? Как он мог так безропотно позволить завлечь себя на самый край пропасти? Людовику хватило менее тридцати секунд, чтобы похитить редкое издание из его библиотеки. На что он окажется способен, если его оставить здесь одного на все утро?

«Но раз о визите уже договорились, надо отправляться в путь. Не стоит опаздывать».

Дорога до Кемперле заняла у них вдвое больше времени, чем обычно. На въезде в город образовалась целая пробка. Дождь успокоился, но ветровое стекло запотело, затопив окружающий мир невероятным туманом.

— Что происходит?

Матильда пожала плечами:

— Ты же прекрасно видишь, что происходит: люди разворачиваются. Въезд в город перекрыт, это яснее ясного.

Они ждали, не произнося ни слова. Боясь опоздать на сеанс, Франсуа не переставая украдкой поглядывал на часы, одновременно думая о Людовике. Что он сейчас делает? В какой из комнат находится? Какую еще пакость им готовит?

Машины медленно двинулись вперед, а затем все разворачивались и отправлялись в обратном направлении. Наконец Франсуа и Матильда заметили кордоны безопасности, преграждающие въезд в город, и полицейских в желтых жилетах, которые широкими жестами призывали водителей не задерживаться.

Добравшись до конца очереди, Франсуа опустил стекло. О его лицо ударилось несколько капель, отчего он непроизвольно закрыл глаза.

— Здравствуйте. Я знаю, что у каждого должна быть особая причина, чтобы…

Полицейский не дал ему возможности договорить:

— Мне очень жаль, месье, но никто не проезжает. Этой ночью река вышла из берегов, весь город затоплен… Вам нужно возвращаться.

Франсуа повернулся к Матильде.

— Пожалуйста, давай вернемся. Я тебе еще тогда говорила, что это неблагоразумно.

Вздохнув и жестом поблагодарив полицейского, он включил первую скорость.

Когда они приехали, Людовик уже был за работой. Вассеры слышали доносящийся из пристройки звук шлифовальной машины. Дверь дома была открыта. Людовик ограничился тем, что оставил ключи на столе в гостиной.

Матильда включила непрерывный канал