Гамп и компания - Уинстон Грум

Когда мы поднимаемся на восемнадцатый этаж, мисс Хаджинс открывает ключом дверь. Мы как будто входим в особняк или во что-то типа того. Там повсюду хрустальные канделябры, большие зеркала с позолотой и картины на стенах. Я вижу камины, роскошную мебель и столы с лежащими на них альбомами. Еще там библиотека, сплошь обшитая деревянными панелями, и великолепные ковры на полах. В углу находится бар.

— Хотите посмотреть вашу спальню? — спрашивает мисс Хаджинс.

Я так ошалел, что смог только кивнуть.

Мы прошли в спальню, и вот что я вам скажу: картинка была что надо. Огроменная постель, накрытая покрывалом, камин и встроенный в стену телевизор. Мисс Хаджинс говорит, что он берет сотню каналов. Ванная комната еще грандиознее — мраморный пол, застекленный душ с золочеными ручками на кранах, которые дают струи воды во все стороны. Там даже два унитаза, хотя один — какой-то странный на вид.

— Что это? — спрашиваю я, указывая на него.

— Это биде, — говорит мисс Хаджинс.

— А зачем оно? На нем даже сиденья нет.

— Э-э, почему бы вам пока просто другим не пользоваться? — говорит мисс Хаджинс. — А о биде мы потом сможем поговорить.

Согласно табличке снаружи, это здание и впрямь настоящий дворец.

— Рано или поздно, — говорит мисс Хаджинс, — полагаю, вы должны будете познакомиться с замечательной дамой, которая владеет этим зданием. Она подруга мистера Бузовски. Ее зовут Леона.

Дальше мисс Хаджинс говорит, что мы должны пойти и подобрать мне какую-то новую одежду, которая «больше подходит главе одного из отделений предприятия мистера Бузовски». Мы зашли в швейную мастерскую, которая называлась «У мистера Сквиджи», и в дверях нас встретил мистер Сквиджи собственной персоной. Это жирный, коренастый мужичок с усами совсем как у Гитлера и солидной лысиной на голове.

— Здравствуйте, мистер Гамп, — говорит он. — Я вас уже поджидал.

Мистер Сквиджи показал мне десятки костюмов, пиджаков, брюк, всевозможных образчиков тканей и материалов — галстуков, даже носков и нижнего белья. Всякий раз, как я что-то выбираю, мисс Хаджинс говорит: «Нет-нет, это не годится» — и сама выбирает что-то еще. Наконец мистер Сквиджи ставит меня перед зеркалом и начинает снимать с меня мерку для брюк.

— Мой бог, какой чудесный образчик! — говорит он.

— Вот уж действительно, — подхватывает мисс Хаджинс.

— Между прочим, мистер Гамп, с какой стороны вы одеваетесь?

— Стороны чего? — спрашиваю.

— Стороны, мистер Гамп. Одеваетесь вы справа или слева?

— Гм, — говорю я. — По-моему, это без разницы. Я, знаете ли, просто одеваюсь.

— Но видите ли, мистер Гамп…

— Просто оденьте его для обеих сторон, — говорит мисс Хаджинс. — Человек вроде мистера Гампа, мне думается, куда хочет, туда и поворачивается.

— Совершенно верно, — говорит мистер Сквиджи.

На следующий день Эдди заехал за мной в лимузине, и я отправился в контору. Я как раз добрался до своего кабинета, когда Айвен Бузовски приходит туда и говорит:

— Через некоторое время давайте вместе отведаем ленч. Мне нужно кое с кем вас познакомить.

Все оставшееся утро я подписывал бумаги, которые приносила мисс Хаджинс. Должно быть, я подписал штук двадцать или тридцать, и хотя на некоторые я даже вроде как смотрел, я не понял из них ни слова. Через час-другой в животе у меня заурчало, и я стал думать о креветках по-креольски, которые готовила моя мама. Моя добрая старая мама.

Очень скоро Айвен приходит и говорит, что настало время для ленча. Лимузин отвез нас в ресторан под названием «Четыре времени года», и нас пригласили за столик, где уже сидит высокий костлявый парень в костюме и с волчьим выражением на физиономии.

— Итак, мистер Гамп, — говорит Айвен Бузовски, — я хочу, чтобы вы познакомились с одним моим другом.

Парень встает и жмет мне руку.

Зовут его Майк Маллиган.

Майк Маллиган, судя по всему, биржевой маклер, у которого с мистером Бузовски какое-то дело. Майк Маллиган занимается тем, что он называет «мусорными связями», хотя мне никак не взять в толк, кому захочется связываться с какой-то там кучей мусора. Тем не менее впечатление у меня создается такое, что Майк Маллиган — большая шишка.

После того как Айвен и Майк немного поболтали, они обратились ко мне.

— Как насчет того, мистер Гамп, — говорит Айвен Бузовски, — если вот этот самый Майк будет время от времени вам звонить? Он будет говорить вам название компании, и когда он будет это делать, я хочу, чтобы вы это название записывали. Он будет очень аккуратно произносить название, так что никаких ошибок вы не допустите. Когда вы его запишете, отдавайте название компании мисс Хаджинс. Она будет знать, что с ним делать.

— Да? — спрашиваю. — А это зачем?

— Чем меньше вы будете знать, тем для вас лучше, — говорит Айвен. — Мы с мистером Маллиганом порой оказываем друг другу услуги. Мы обмениваемся между собой кое-какими секретами — вы понимаете, что я имею в виду?

Тут он заговорщически мне подмигивает. Что-то во всей этой истории мне не нравится, и я собираюсь об этом сказать, но как раз тут Айвен подбрасывает мне большие новости.

— Теперь, Гамп, я вот о чем думаю. Вам требуется достойное жалованье. У вас должно быть достаточно денег, чтобы содержать вашего сына в школе. Кроме того, вам и самому необходимо занять устойчивое финансовое положение. Так что я думаю, скажем, о двухстах пятидесяти тысячах в год. Ну, как это вам?

Тут я совсем обалдеваю. Да, в свое время я заработал немного денег, но то, о чем говорит Айвен, это слишком много для идиота вроде меня. А потому я несколько секунд об этом размышляю, после чего просто киваю головой.

— Порядок, — говорит Айвен Бузовски. — Тогда по рукам.

А мистер Маллиган, тот просто как Чеширский Кот ухмыляется.

Несколько месяцев спустя мои административные обязанности набирают полный размах. Я подписываю бумаги как сумасшедший — объединения, приобретения, закупки, распродажи, двойные опционы. В один прекрасный день я сталкиваюсь с Айвеном Бузовски в коридоре, а тот хихикает себе под нос.

— Ну вот, Гамп, — говорит он, — сегодня как раз такой денек, какие мне нравятся. Мы все-таки купили пять авиалиний. Я изменил названия двух из них и напрочь закрыл три остальных. Эти сукины дети пассажиры хрен узнают, что за чертовщина с ними творится! Их задницы пристегнут к стальному цилиндру длиной в городской квартал и выстрелят в воздух со скоростью шестьсот миль в час. А когда они сядут, окажется, что они уже даже не на той же самой авиалинии, что во время старта!

— Прикидываю, они сильно удивятся, — говорю я.

— Они даже вполовину так не удивятся, как те дубины, что полетят на тех авиалиниях, которые я закрыл! — Айвен хихикает. — Мы радировали пилотам приказы приземляться немедленно, на самое ближайшее поле, а там выкидывать ублюдков наружу. Некоторые мудозвоны будут думать, что направляются в Париж, а их опустят холодненькими в Туле, что в Гренландии. А тех, кто купил билеты до Лос-Анджелеса, высадят в какой-нибудь дыре вроде Монтаны, Висконсина или чего-то вроде того!

— Разве они не взбесятся? — спрашиваю.

— А насрать на них, — говорит Айвен, махая рукой. — Вот о чем идет речь, Гамп! Подлый капитализм! Старое доброе кидалово! Мы, пожарная команда, должны настращать людей, а когда они не смотрят, от души пошарить у них в карманах. Вот, мой мальчик, вот в чем вся суть!

Так все и шло — я подписывал бумаги, а Айвен и Майк Маллиган покупали и продавали. Тем временем я начинал входить во вкус шикарной жизни в Нью-Йорке. Я ходил на бродвейские постановки, в частные шубы и на благотворительные бенефисы в «Таверне на газоне». Похоже, дома в Нью-Йорке никто не готовил, а все отправлялись в рестораны и ели там загадочную пищу, стоившую никак не меньше новехонького костюма. Впрочем, для меня это ничего не значило, потому как я зарабатывал такую уйму денег. Мисс Хаджинс стала моей «спутницей» в подобных делах. Она говорит, что Айвену Бузовски желательно, чтобы я «держал марку», и это действительно так. Каждую неделю я упоминался в колонке газетных сплетен, и много раз там также бывала моя фотография. Мисс Хаджинс говорит, что в Нью-Йорке есть три газеты — «газета для умных», «газета для тупых» и «газета для дураков». Однако, говорит мисс Хаджинс, все, кто хоть что-то из себя представляет, читают все три, если хотят узнать, где они оказываются.

Однажды вечером мы посетили большой благотворительный бал, и мисс Хаджинс собиралась высадить меня у Хелмсли, прежде чем Эдди отвезет ее домой. Но на этот раз она говорит, что хотела бы подняться в мои апартаменты и «выпить на ночь стаканчик». Я задумался, зачем это ей, но негоже отказывать даме, а потопу мы поднялись.

Как только мы оказываемся в апартаментах, мисс Хаджинс включает «хай-фай», подходит к бару и наливает себе выпивку. Чистый виски. Затем она сбрасывает туфельки и плюхается на диван, слегка откидываясь назад.