Дом с неизвестными - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От роковой ошибки спас оживший телефонный аппарат, стоявший в гостиной на маленьком палисандровом столике. Его трель мгновенно напомнила Мирзаяну о другой реальности: об ответственном посту, о войне, о карательных органах, об уголовном кодексе и лагерях в холодной Сибири.
Выдохнув, он вонзил нож в палисандр, упал в стоявшее рядом кресло и поднял трубку:
– Да!..
Звонила секретарша Инесса.
– Добрый вечер, Анастас Александрович, – промурлыкала она, не подозревая, насколько издевательски прозвучала сейчас эта вежливая фраза. – Как вы себя чувствуете?
– Неважно, – отрезал тот. – Что у вас?
– Василий Петрович[51] только что вернулся с расширенного заседания Совнаркома…
Мирзаян знал о сегодняшнем заседании Совнаркома в Кремле. Заместителей наркомов на такие мероприятия не приглашали; они оставались в Наркоматах и продолжали работать. Задерживаться в служебных кабинетах до позднего вечера стало обычной практикой, внедренной с самого верха. Все знали, что товарищ Сталин, сосредоточив на себе пять должностей[52], работает по 15–16 часов в сутки. В десять вечера или в полночь он мог позвонить в любой комиссариат и потребовать информацию по тому или иному вопросу. За отсутствие на рабочем месте руководитель моментально наказывался и порой очень строго.
Боялся подобного исхода и Мирзаян, но после сегодняшней встречи с Аристарховым внутри все бурлило, клокотало от злости. Он понимал, что не вытерпит до полуночи, уж очень ему хотелось поскорее поквитаться с неверной женой. Потому и решился в кои-то веки нарушить строгую традицию и, сославшись на плохое самочувствие, уехал домой раньше.
– …В восемь часов вечера он хочет видеть в своем кабинете всех заместителей и руководителей основных отделов, – сообщила верная Инесса.
«Что-то серьезное, – поморщился Анастас. – Наверняка на заседании присутствовал Сталин и дал Зотову срочное задание…»
Взрывные эмоции окончательно улеглись, дозволив включиться мыслительным процессам.
– Машину выслали? – спросил он.
– Анастас Александрович, вернувшись от вас, водитель загнал машину на ремонт в гараж. Готова она будет только завтра утром. Я могу поискать другую.
– Это долго. Я доеду на такси…
Положив трубку на аппарат, Мирзаян быстро собрал разбросанные на столе фотографии и, направляясь в кабинет, бросил:
– Я поставлю жирную точку, когда вернусь со службы. Проститутка…
* * *
Громко захлопнулась входная дверь, в замке дважды повернулся ключ, послышались торопливые шаги по ступенькам лестницы. В квартире стало тихо.
Мария промокнула платком заплаканное лицо, посмотрела в маленькое зеркальце, ощупала пылавшие щеки. Потом постояла у окна, наблюдая как одетый в строгий костюм Анастас тяжелой походкой идет через двор к переулку. Как пропускает грохочущий трамвай и быстро переходит дорогу. Как требовательным взмахом руки останавливает первый же легковой автомобиль. Как распахивает дверцу и плюхается на заднее сиденье.
Когда автомобиль исчез за поворотом, она оглянулась и что-то долго искала взглядом. Наконец, заметив торчащий в палисандровом столике кухонный нож, подошла, опустилась возле него на колени и начала аккуратно обматывать рукоятку своим платком…
Она вела себя очень странно, будто сознание ее пребывало во сне. Походка, движения, мысли – все было замедленным и плавным. Ноги и руки не слушались, голова плохо соображала. Слезы на лице высохли, но обида душила. Мария продолжала всхлипывать.
Когда платок покрыл в несколько слоев рукоятку, она взялась за нее двумя руками и с трудом выдернула нож из деревянной столешницы.
Выйдя на балкон, девушка зажмурилась от ярко-красного заката. Августовский день догорал, солнце скатывалось по крыше дома напротив. Она в последний раз посмотрела на блестящее широкое лезвие, едва не лишившее ее жизни, и без сожаления бросила нож вниз – в пестревшую цветами клумбу…
* * *
Тяжелый нож глухо плюхнулся в рыхлый грунт, попутно срубив высокий розовый пион.
Двор был пуст. Лишь по другую сторону переулка сидела на сбитой из досок лавке столетняя бабка. Сгорбив худую спину, она что-то шептала, должно быть, вспоминая длинную, нелегкую жизнь, по памяти разговаривая с давно переехавшими на погост родственниками.
И все же падение странного предмета не осталось незамеченным. От стоявшей под молодой рябиной лавочки отделилась тень и шустро прошмыгнула к овалу клумбы. Это был довольно молодой мужчина в светлой рубахе, широких темных брюках и довоенных полотняных штиблетах.
Он легко отыскал нож среди зелени и цветов благодаря хорошо заметной рукоятке, обмотанной белым платком. Сунув его за пазуху, он воровато огляделся по сторонам, быстро покинул двор и размашистым шагом направился к Мещанской.
Глава четырнадцатая
Москва, Строительный трест № 1 – Нижние Котлы; август 1945 года
Дело о похищенном сейфе Мосторга комиссар Урусов посчитал настолько важным, что на все время оперативных мероприятий закрепил за группой Старцева служебный автомобиль. «Пользуйтесь, чтобы каждый раз не ходить на поклон к дежурному по гаражу», – сказал он.
Ранним утром водитель «эмки» заехал за Старцевым, Васильковым и Егоровым – благо жили они недалеко друг от друга. По пути в Управление курили и, конечно же, говорили о делах.
Все трое не выспались. Какой к черту отдых, если и ночью в голове, подобно червям, копошатся мысли о сейфе, о Бароне и о мотивах его убийства… Да и поспать толком не удалось – предыдущий рабочий день закончился едва ли не под утро.
Вчера сыщики группы Старцева копали в разных направлениях, одновременно преследуя две цели: раздобыть сведения об исчезнувшем сейфе и выяснить мотивы убийства бандитского главаря Павла Баринова. Для верности еще раз перелопатили материалы незаконченного уголовного дела, «возбужденного по факту обнаружения в подвале пятиэтажного дома в Безбожном переулке тел двух убитых мужчин».
В материалах имелись фотографии убиенных молодцов и стенография опознания за подписью оперативника Петериса Озолса. В одном из убитых он признал Льва Креминского, в другом – Ибрагима Джуварлы. Оба персонажа значились в картотеке угрозыска. Данных по ним имелось немного, но связь с Пашей Бариновым прослеживалась.
О третьем участнике – никому не известном молодом Петрухе – не упоминалось больше ни в одном документе.
Перед тем как разъехаться по домам, Егоров предложил вторично наведаться в гости к Изотенко. «А что? – рассматривал он фотографии мертвых Креминского и Джуварлы, – этих двоих Шура-крестьянин знал в лицо – пусть глянет и подтвердит. А заодно поспрошаю у него о Петрухе или о тех, кто был с ним знаком». Старцев одобрил инициативу и снова пообещал выбить пропуск в Бутырскую тюрьму.
Однако затея с грохотом провалилась. В семь утра на квартиру Старцева позвонил дежурный по Управлению и доложил об отказе в оформлении пропуска. «Это еще
