Ожерелье казненной королевы - Наталья Александрова

Таким образом мне дали понять, чтобы сидела тихо, если не хочу еще раз схлопотать по шее, так что я решила молчать, чтобы зря не тратить силы.

Ехали мы совсем недолго. Машина свернула с дороги, проехала еще минуты две по щебенке и остановилась. Дверца открылась, меня вытащили из машины, поставили на ноги и куда-то повели, крепко сжимая с двух сторон за локти.

Я шла, как кукла-марионетка, послушно переставляя ноги, чтобы не упасть. Под ногами хрустел гравий. Потом хриплый голос слева предупредил меня:

– Ступени!

Я пошла еще осторожнее. Впереди действительно оказались ведущие вниз каменные ступени, и я чуть не упала, меня удержали за локти. Наконец ступени кончились, лязгнула металлическая дверь, меня снова повели вперед, дверь за моей спиной опять лязгнула, закрываясь, и мы наконец остановились.

– Вот она, – проговорил тот же хриплый голос.

– Снимите мешок! – отозвался другой голос, женский.

С моей головы сдернули мешок, и я наконец смогла вдохнуть полной грудью. Правда, воздух, которым наполнились мои легкие, был сырой и затхлый, с запахом цементной пыли, но все лучше, чем дышать через пыльную мешковину.

Переведя дыхание, я смогла оглядеться.

Мы находились в длинном полутемном подвале с низким потолком, с голым бетонным полом и такими же стенами, вдоль которых проходили какие-то трубы. По бокам от меня стояли те двое парней, с которыми я играла то в прятки, то в пятнашки, а впереди – еще два человека, мужчина и женщина. Несомненно, это были те двое, которые приходили ко мне в квартиру под видом сотрудников жилконторы, только сейчас женщина была не в пальто с пышным песцовым воротником, а в белом медицинском халате, обтягивающем ее впечатляющие формы, а ее неказистый спутник – в синем рабочем комбинезоне с каким-то неразборчивым логотипом на кармашке. Как и при первой нашей встрече, в руках у него был чемоданчик, только, похоже, другой.

– Ну вот, мы ее привезли, – повторил бандит, который стоял справа от меня. – Та?

– Она самая, – проговорила женщина, осмотрев меня таким взглядом, каким домохозяйка в магазине осматривает кусок мяса, прикидывая, на что он лучше подходит – на суп или на котлеты.

– А если она, тогда рассчитаемся – и мы поедем. Остальное нас не касается.

– Само собой. – Женщина достала из кармана халата конверт, протянула его бандиту и схватила меня за руку. Бандит сунул конверт в свой карман, и оба ушли, не прощаясь.

– Ну вот и свиделись, – проговорила женщина, крепко сжимая мою руку.

– Вот радость-то! – фыркнула я, стараясь не показать своего страха. – А вы, как я погляжу, уволились с прежней работы? Платили мало или с начальством не поладили?

– С какой это работы? – подозрительно переспросила она, сверкнув глазами.

– Ну как же! Вы ведь прошлый раз техником из жилконторы представились, а теперь, наверное, терапевтом устроились в участковую поликлинику?

– Нет, – она хищно усмехнулась, подыгрывая мне, – теперь я работаю стоматологом.

Мне ее усмешка очень не понравилась. И голос тоже не понравился – теперь он был скрипучий, как ржавая дверная петля, и вредный, как жареное мясо. И слова ее тоже не понравились: с детства не люблю стоматологов. Хожу, конечно, раз в год, но каждый раз делаю над собой огромное усилие. Ведь зубы у меня хорошие.

О чем я ей немедленно и сообщила:

– Мне стоматолог ни к чему, у меня зубы в полном порядке. Месяц назад на осмотр ходила.

– Это очень хорошо. – Губы женщины снова тронула хищная кривая улыбка. – Люблю работать со здоровыми зубами. Игорь, пожалуйста, усади ее в кресло!

Ее неказистый спутник поставил на пол свой чемоданчик, подошел ко мне и потащил меня в глубину подвала. Там я увидела кресло – настоящее зубоврачебное кресло с откидной спинкой. Рядом с этим креслом стоял металлический столик на колесиках. Игорь – если это было его настоящее имя – толкнул меня в кресло и прежде, чем я успела ахнуть, прикрепил мои руки ремнями к подлокотникам, а затем и ноги пристегнул к ножкам кресла.

При небольшом росте и тщедушном телосложении он был удивительно силен. Закрепив меня в кресле, он отступил в сторону, как художник отступает от законченной картины, чтобы полюбоваться делом своих рук.

Женщина подошла ко мне, внимательно взглянула в глаза и нажала на педаль, опустив спинку кресла. Теперь я лежала перед ней, чувствуя себя совершенно беспомощной.

– Открой рот! – скомандовала она.

– И не подумаю!

– А придется! – Она с двух сторон нажала на мои челюсти, и я невольно открыла рот.

– И правда, хорошие зубы! – одобрительно проговорила женщина, заглянув мне в рот. – Люблю работать с хорошими зубами. Игорь, инструменты!

Ее подручный подошел, поставил свой чемоданчик на стол, открыл его. Скосив глаза, я увидела набор сверкающих хромом зубоврачебных инструментов.

– Люблю хорошие зубы! – повторила женщина, надевая на свою голову врачебное зеркальце. – А знаешь почему?

– Понятия не имею, – отозвалась я.

Мне казалось, если я буду ей отвечать, то есть поддерживать видимость разговора, – мне каким-то образом удастся смягчить ужас и абсурдность своего положения.

– Я потому люблю хорошие зубы, – наставительным тоном проговорила она, – что в хороших зубах здоровые нервы, а значит, им можно причинить настоящую боль… Игорь, помоги! Чего ты ждешь?

Подручный зашел сзади кресла, со стороны моей головы, и сжал пальцами челюсти, заставив меня открыть рот. Женщина склонилась надо мной, взяв в руку инструмент с длинным загнутым наконечником, и коснулась его кончиком нижнего резца. Больно пока не было, но я почувствовала ужас перед будущей болью. Я попыталась сжать зубы, но жесткие пальцы Игоря нажали еще сильнее. Я была совершенно беспомощна перед этими людьми.

– Жаль портить такие хорошие зубы, – проговорила женщина задумчиво. – Лучше будет, если ты сама ответишь на мои вопросы. И время сэкономим…

Она убрала свой инструмент. Игорь убрал пальцы. Я закрыла рот и только теперь почувствовала капли холодного пота, сползающие лицу.

– Где она? – спросила женщина почти дружелюбно.

– Она? – переспросила я. – Что вы имеете в виду?

– Где она? – повторила моя мучительница громче и жестче.

– Я отвечу, если буду знать, что вас интересует! А так – понятия не имею, о чем вы говорите!

Она мигнула Игорю, и его жесткие пальцы снова сжали мои челюсти. Не в силах сопротивляться, я открыла рот, и тут же острая, невыносимая боль электрическим разрядом пронзила мою нижнюю челюсть. Я застонала и едва не потеряла сознание.

Руки Игоря разжались. Боль прекратилась, от нее остался только отголосок, как послевкусие от вина.

– Так где же она? – повторила женщина, разглядывая мое лицо, словно выискивая в нем следы страдания.

– О чем… вы… говорите? – с трудом произнесла я.

– Значит, не хочешь говорить…

Она снова протянула ко мне руку с инструментом. Все мое тело напряглось, предчувствуя боль.

– Пожалуйста, не надо! – пролепетала я. – Прошу вас!

– Где она? – повторила женщина свой вопрос.

– Я все скажу… Вы… вы, наверное, о тетрадке? – я сделала вид, что догадалась.

– Где она? – повторила эта баба, как обкурившийся попугай.

– Я спрятала ее в торговом центре возле парка, – ответила я совершенно честно.

Блестящий хромированный инструмент маячил у меня перед глазами, что очень способствовало честности.

– Где именно? – проговорила мучительница, на всякий случай не убирая инструмент.

Слава богу, она хоть немного сменила свой репертуар, а то я уже начала сходить с ума!

– На третьем этаже, – прошептала я, едва шевеля губами. – В одном из офисов. Я засунула ее за батарею.

Хотя сверкающий инструмент гипнотизировал меня, хотя весь организм еще помнил невыносимую боль, но я понимала, что нельзя говорить ей всю правду. Если я скажу этой заразе все – я больше не буду ей нужна, и тогда… тогда страшно даже подумать, чем может закончиться для меня этот день! Убьют и бросят в канализационный люк.

Или не убьют, а оставят привязанной в этом кресле. Криков моих никто не услышит, а людей здесь не бывает, в противном случае эти двое злодеев не устроились бы тут как у себя дома.

Я представила, как буду сидеть здесь, прикованная, как средневековый узник, и умирать от голода и жажды, и застонала от ужаса.

Убийца в белом халате наклонилась ближе, посмотрела на меня пристально, и в глазах ее я заметила искорки удовольствия. Да она садистка, маньячка натуральная!

– Эльза! – Игорь, державший мою голову, кашлянул предостерегающе, и тетка отстранилась.

– Как вам подходит это имя! – невольно сказала я. – Сразу на ум приходит эсесовская садистка Эльза Кох! Опять же халат белый…

Эльза никак не отреагировала на мой выпад. Теперь в голосе ее звучал лишь деловой интерес:

– В каком именно офисе?

Честно говоря, я толком и не помнила, в каком офисе пряталась от бандитов, я даже не разглядела название фирмы на двери. И сейчас это было мне на руку.