Секс, наркотики и экономика. Нетрадиционное введение в экономику - Койл Диана

При таком неэластичном спросе отрасль приносила бы еще большие прибыли, если бы компании могли вместе устанавливать цены. В 1997 г., до Соглашения, из 1,90 долл. за пачку 34 цента составлял налог штата, 24 цента — федеральный налог, 46 центов — маржа дистрибьюторов и продавцов, 23 цента — расходы на маркетинг, 20 центов — производственные расходы, 10 центов — прочие расходы, и 33 цента — прибыль. Введение дополнительного налога, установленного в рамках Соглашения (в среднем 35 центов), было бы эквивалентно повышению цены до того уровня, который могла бы установить монопольная компания. Понижение объемов продаж повлияло бы на прибыль компаний, но не значительно — потери составили бы 1 млрд. долл. из общей суммы 8 млрд. долл. за год. По сравнению с возможной альтернативой в виде банкротства в результате многочисленных исков, условия Соглашения казались вполне приемлемым поворотом событий. В то же время, повышение цен позволило бы получить 13 млрд. долл. прибыли от налоговых поступлений, которые можно было бы выплатить адвокатам. И погасить счета за медицинское страхование курильщиков.

Покупатели платят не только за увеличение налога на табак, бедные покупатели несут еще более тяжелое бремя. Сигареты — это непрестижный товар: по мере роста доходов люди курят меньше. Таким образом, налоги на сигареты в значительной степени регрессивны, т. е. они гораздо выше для потребителей с низким доходом. Люди, зарабатывающие менее 30 тыс. долл. в год, по результатам табачного Соглашения, возможно, будут платить федеральных налогов на 9 % больше.

В этой удивительной истории есть еще один неожиданный поворот. Пятая по значению компания на рынке — Ligget — по результатам Соглашения зарабатывает в год почти 400 млн. долл. Она предоставила адвокатам истцов секретные отраслевые документы и смогла доказать, что их обнародование приведет к тому, что новое увеличение налога не будет распространяться на компанию Ligget. Понятно, что дать одной из пяти фирм-производителей преимущество в 35 центов на продукт, производство которого стоит 20 центов, весьма проблематично, поэтому освобождение от налога распространялось только на 3 % доли рынка. Но это более чем вдвое превышало долю Ligget на рынке в 1998 г. Компания могла бы получить премию за помощь в изменении хода законодательной борьбы против табака, но ежегодное вознаграждение в виде четырехкратной доли на рынке, кажется мне достаточно щедрым.

Джереми Баллоу и Пол Клемперер, два экономиста, которые провели замечательную работу по упразднению Табачного соглашения, сделали несколько радикальных предложений, которые, по их мнению, были более целесообразны с экономической точки зрения и с позиций здравоохранения. Одно из них состояло в том, чтобы продавать лицензии на изготовление сигарет, сократив тем самым количество сигарет, выпускаемых ежегодно, и количество выкуриваемых сигарет. Общее потребление сигарет в США достигло своего пика в 1981 г., а количество сигарет в расчете на человека — еще раньше, в 1963 г., но сокращение потребления происходит очень медленно. Лицензии на изготовление позволят государству строже контролировать курение, а это может быть расценено как незаконное нарушение свободы выбора. Но с началом действия Табачного соглашения государство уже и так строго контролирует цены. Поэтому большой разницы в подходах нет.

Второе предложение заключается в том, чтобы правительство купило американский табачный бизнес — по сути, провело его национализацию, — собрав необходимые для этого средства из налогов. Это позволит отдалить руководителей и акционеров табачных компаний от дел. Налогоплательщики, в том числе и курильщики, смогут воспользоваться мегаприбылями отрасли. Баллоу и Клемперер говорили и о том, что в данной ситуации выиграет и система здравоохранения, так как национализированная сигаретная отрасль быстрее потеряет потребителей: «При наличии государственной монополии на какой-либо товар правительство может лишить этот товар привлекательности и сделать его неприятным для покупателя».

К сожалению, время радикальных шагов прошло. Политики не захотят разрушать Соглашение, которое они так долго создавали. Не ясно, выиграют ли от этого адвокаты, для которых радикальные предложения совершенно бесполезны. Ведь одним из уроков, полученных в ходе применения Табачного соглашения, было осознание власти американских профессиональных юристов. По сути, это может быть единственным исключением из общего принципа, с которого я начала главу о том, что только простые люди платят налоги. Адвокаты, конечно, тоже платят налоги.

Глава 11. Военные игры

Государство поступает так, как оно должно поступать

С момента катастрофы 11 сентября 2001 г. оборона стала основным приоритетом государственной политики. Защита страны является классическим примером общественного блага, обеспечиваемого государством. Даже самые яростные сторонники свободного рынка — а точнее, именно эти яростные сторонники свободного рынка — считают, что для содержания армии правительство должно собирать достаточное количество налогов. Однако при решении простой, на первый взгляд, задачи по обеспечению необходимого финансирования национальной безопасности возникают сложные вопросы.

Оборона — это та сфера, где сталкиваются интересы внешней политики и экономический анализ. Для того, чтобы обеспечить получение дорогостоящих вооружений, тем, кто их использует, нужна не только военная, но и коммерческая стратегия. Везде, где важна стратегия, будь то оборона или менее смертельные сферы бизнеса, возможный исход можно предсказать с помощью теории игр. Это не слишком веселая, но увлекательная и эффективная методика, позволяющая понять поведение людей в ситуациях, когда «игроки» действуют отнюдь не в условиях статичного рынка с идеальной конкуренцией, работающего в соответствии с основными экономическими теориями.

Одним из простейших примеров может служить знаменитая дилемма заключенных, когда двух преступников допрашивают отдельно и обещают смягчить наказание, если они выдадут своего коллегу. Если ни один из них не оговорит другого, оба получат по пять лет тюрьмы. Если один расскажет все подробности, он получит только год, зато его напарник десять лет, но если все расскажут они оба, то каждый из них получит по десять лет. Таким образом, худший результат — это вариант, в котором они оговаривают друг друга.

Игры реальной жизни гораздо сложнее. Теория игр занимает важнейшее место в анализе различных стратегических проблем, в том числе и обороны. Это самый лучший способ проникнуть в сознание ваших врагов и предсказать их действия. Как гласит эпиграф к фильму «Игры разума» (A Beautiful Mind): «Математика выигрывает войны».

И все же, давайте начнем с основных вопросов национальной безопасности. Например, надо ли производить все оружие самим или можно его импортировать? Национальный военно-промышленный комплекс гарантирует стабильные поставки и контроль технологий, не говоря уже о потенциальных коммерческих преимуществах.

Однако производить сложные системы вооружений очень дорого, поскольку это связано с большими объемами научных исследований и разработок. По причине того, что большая доля затрат — это первоначальные фиксированные расходы на разработку и тестирование опытных образцов, в оборонной промышленности очень важен эффект экономии от масштаба. Чтобы представить себе, о каких суммах идет речь, скажу, что на разработку новой ракеты «воз дух-воздух» уходит от 1,5 до 2 млрд. долл. США — это единственная в обозримом будущем сверхдержава, которая сама разрабатывает оружие, но европейским странам выгоднее организовать совместное производство или просто импортировать оружие.

Если страна предпочитает производить оружие, а не импортировать его, возникает следующий вопрос: должна ли она разрешать экспорт в страны Третьего мира для частичного покрытия издержек. Ведь, в конце концов, производить оружие в больших количествах гораздо выгоднее. Государства и их коммерческие партнеры, разработавшие дорогую систему, вооружений, находятся в позиции монополии и могут получить неплохую прибыль — до тех пор, пока другие страны пользуются их оружием и технологиями. Подобные решения становятся все более сложными, потому что все большее количество военных технологий используются в коммерческих целях, например Система глобального позиционирования (Global Positioning System — GPS). Эта технология использует информацию, получаемую со спутников, для определения точного местонахождения на поверхности Земли. Ею воспользовались производители автомобилей. Даже экспорт программ электронной почты когда-то был запрещен, потому что в Управление национальной безопасности США не хотели, чтобы иностранцы могли шифровать свои сообщения с использованием (тогда) шпионских методов, разработанных американскими компаниями.