Маленькая кондитерская в Танглвуде - Лилак Миллс

Может быть, ей стоит нанести еще один визит в паб.

Глава 20

Ник поднял голову, услышав звук проезжающей по булыжникам машины, и вздохнул в отчаянии. Осторожно поставив копыто лошади на землю, он выпрямился, приготовившись к бою. Во-первых, он уже несколько сотен раз просил Миранду не подъезжать сзади, а пользоваться подъездной дорожкой к дому (он не был педантом – у него были веские причины для этой просьбы, а именно то, что это может напугать лошадей), а также потому, что он терпеть не мог, когда она появлялась неожиданно.

На этот раз с ней был ее непутевый брат.

– Привет, дорогой, – промурлыкала Миранда, грациозно выскользнув из машины. – Я привезла Уильяма. Надеюсь, ты не возражаешь, но он настоял на том, чтобы приехать.

Ник действительно возражал – этот парень был расточителем и занудой, но манеры взяли верх, и он попытался улыбнуться. Не было смысла раздражать будущего лорда Тонбриджа, тем более что нынешние лорд и леди Тонбридж считали, что из задницы парня светит солнце.

«Парень» было некорректным словом. Уильям был всего на пару лет моложе Ника, но его поведение и образ жизни оставались студенческими: он засиживался допоздна на вечеринках, а потом валялся в постели до полудня, если верить местным сплетням. Ник уже не в первый раз задавался вопросом, чем на самом деле занимается этот парень, и пришел к тому же выводу, к которому всегда приходил, – ничем.

Уильям обладал врожденной грацией своей сестры, и Ник наблюдал за ним, сузив глаза, когда тот выскользнул из машины. В старый «Лендровер» было нелегко забираться и выбираться, и большинство людей, как правило, карабкались.

Глаза Ника сузились еще больше, когда он заметил, во что брат и сестра были одеты. На брате был костюм-тройка и шейный платок (шейный платок, ради бога! Где, по мнению этого идиота, он находится – на подиуме?). На его сестре было пышное платье и босоножки на высоких каблуках.

Ник смотрел, как она ковыляет по булыжникам, покачиваясь на своих длинных ногах, и не мог не оценить ее внешность. Миранда была привлекательной женщиной. Но проблема состояла в том, что она это знала.

– Мы остановились ненадолго – едем в Челтнем, – промурлыкала она.

Ах да, скачки. Это объясняло, почему они были одеты на все сто.

– Не позволяйте мне вас задерживать, – ответил он.

– Ты не задерживаешь, дорогой. Мы можем уделить тебе немного времени. – Миранда говорила так, как будто она сделала Нику одолжение, придя сюда. – Как Домино?

– Посмотри сама. – Ник дернул головой в сторону конюшни.

– Ты можешь быть зайчиком и вывести его для меня? Я не хочу рисковать поломкой каблуков.

Ник саркастически изобразил нечто вроде поклона.

– Да, мадам.

– Ах ты! – Миранда разразилась звонким смехом. – Не будь таким противным.

Ник привязал веревку к недоуздку лошади и вывел ее из конюшни.

– Он выглядит хорошо, не так ли? – сказал Уильям.

– На что, ты ожидал, он будет похож? Избитый и покусанный? Голодный? – спросил Ник.

– Не обращай внимания, Уиллс. Ник просто ворчун. – Миранда засмеялась.

– Где Тиа? – спросил Уильям, оглядываясь вокруг, как будто ожидал, что она прячется за корытом с водой.

– Внутри, – коротко ответил Ник.

– Ты не против, если я зайду поздороваться?

Ник был не против, но прежде чем он успел придумать причину для отказа, Уильям бросился к двери офиса и исчез в глубине дома. По крайней мере, у Ника было одно утешение – Тиа ненавидела, когда ее удивляли. Вскоре она расправится с ним и отправит восвояси.

Миранда подошла ближе, осторожно переставляя ноги, и похлопала Домино по шее. Она была достаточно близко, чтобы Ник почувствовал запах ее дорогих духов.

– Как он поживает? – спросила она уже более серьезно. У нее были веские причины для беспокойства, подумал Ник, потому что лошадь была неуправляемой, когда она привела ее к нему. Она рассказала, что взяла Домино у какого-то парня, который собирался отправить его на скотный двор, и бедное животное было в ужасном состоянии. Разобравшись с физическими проблемами лошади, Ник приступил к душевным, с которыми справиться было не так-то просто. Это был случай двух шагов вперед и одного назад. В какой-то момент ему показалось, что он справился, но дорожные работы оказались слишком сложными для нервного мерина, особенно когда «Жуки» ярко-желтого цвета появлялись из ниоткуда и пугали животное до полусмерти.

– Хорошо, – сказал он, вытесняя из головы образ вздорной владелицы «Жука». – Ты можешь забрать его на следующей неделе. Я просто хочу в последний раз провести его по Танглвуду, чтобы проверить его реакцию на дорожное движение, убедиться, что пульсирующий центр деревни не выбьет его из колеи.

Миранда похлопала его по руке точно так же, как несколько секунд назад похлопала свою лошадь.

– Я очень ценю то, что ты делаешь для меня, Ник, – сказала она, и теперь ее голос был более низким и горловым.

– Ты платишь мне за это, – заметил он.

– Прекрати! Ты говоришь, как настоящий плохой мальчик, а я из-за тебя говорю еще хуже!

Ник закатил глаза. Эта женщина была неисправимой и такой кокеткой.

– Ой, я тебя смутила. Извини, Никикинс, но тебя так легко завести.

Никикинс! Аррр! Ник заскрипел зубами. И где был ее чертов брат? Тиа уже должна была отослать его прочь с блохой под хвостом.

– Разве тебе не нужно ехать на скачки? – прорычал он. – Иди и проиграй немного денег.

– Ты такой ворчун. – Миранда снова засмеялась. – Это то, что мне в тебе нравится.

Ник не знал, как еще сказать ей, чтобы она оставила его в покое. Он не хотел ранить ее чувства, но она была слишком наглая, чтобы понравиться ему, слишком уверенная в себе, с той уверенностью, которая приходит от происхождения и денег. Он точно знал, что и она, и ее брат ходили в лучшие частные школы, общались со всеми нужными людьми и были замечены во всех нужных местах. Вся их жизнь, казалось, давала им чувство собственного превосходства, и это немного раздражало Ника.

Он был достаточно реалистичен, чтобы понимать, что часть его антагонизма была завистью – у брата и сестры все получалось так легко, им никогда не приходилось работать, никогда не приходилось испытывать трудности, они никогда не знали лишений. В отличие от Ника, которому приходилось бороться за каждый дюйм пути к тому, чего он хотел.

Не то чтобы он жалел о борьбе или о том, где он сейчас –