Лебединый крик (сборник) - Валентина Алексеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все отдаю, – сказал Минин. – Лишь бы великое дело победило.
Призвал Минин и других приносить свои пожертвования.
– Верно! Молодец Минин!
Откликнулись люди на призыв Минина. Задвигалась, загудела площадь.
Стали и другие для общего дела отдавать свои сбережения.
Растет, растет гора народных пожертвований.
Радуется Кузьма Минин. Будет новое народное ополчение.
Вскоре ополчение было создано. Второе народное ополчение – так оно было названо в истории.
Мугреево
Воеводой второго народного ополчения был избран князь Дмитрий Пожарский. Послали нижегородцы к нему посыльных сообщить об общем доверии. Жил в это время Дмитрий Пожарский в своем суздальском имении, в селе Мугрееве, лечился после тяжелых московских ран.
Прибыли послы в Мугреево. Сообщили князю о решении нижегородцев.
Выслушал князь Пожарский, покачал головой.
Вернулись послы в Нижний Новгород ни с чем.
– Отказался.
– Как?
– Почему?
Объясняют послы:
– Прошлые раны еще не зажили.
– Говорит, что должность большая, что не имеет нужного опыта.
Огорчились нижегородцы. Вновь решили послать посыльных. Едут послы в Мугреево. Возглавляет посольство на этот раз Кузьма Минин.
Прибыли посланцы:
– Здравия желаем тебе, князь Дмитрий Михайлович.
– Здравствуйте.
Приводит Кузьма Минин всякие доводы. Мол, всем народом нижегородцы к Пожарскому обращаются. Мол, решил так и просит об этом народный сход.
Выслушал князь Пожарский. Вновь покачал головой.
Вернулись снова ни с чем послы в Нижний Новгород.
Снова собрался народный сход. Мнение одно:
– Пожарского!
– Пожарского!
– Хотим князя Дмитрия Пожарского!
Вновь посылают нижегородцы в Мугреево своих посыльных. Едет сам нижегородский воевода Андрей Семенович Алябьев. Провожают его нижегородцы:
– Ты – воевода. Он – воевода. Уговори!
О чем говорил Алябьев, какие доводы приводил – неизвестно. Однако удалось Алябьеву уговорить Пожарского.
Рады нижегородцы.
– Согласился!
– Согласился!
– Есть у ополчения воевода!
Правда, поставил князь Пожарский одно условие. Нужен ему в помощь надежный и знающий хозяйственные дела человек из простых нижегородских людей.
– Есть такой.
– Кто?
– Кузьма Минин.
Согласился Пожарский. Стал нижегородский говядарь гражданин Кузьма Минин ближайшим помощником князя Пожарского.
Ополчение и умение
Записался Филипей Лебеда в ополчение. Хотя ни меча, ни пики, ни сабли в руках никогда не держал. Ружья и вовсе не видел.
Из ополченцев составлялись полки и сотни. Прибыл Филипей на сборный пункт. Местный начальник его спрашивает:
– Мечом владеешь?
– Нет.
– Копьем колоть умеешь?
– Нет.
– Рубить саблей можешь?
– Нет.
– Да-а, – протягивает начальник.
Думает Филипей – не возьмут в ополчение.
И вдруг…
– Ну, это дело поправимое, – подмигивает начальник.
Стал Филипей учиться рубить мечом. Меч большой, тяжелый. Схватил его Лебеда обеими руками. Занес над головой, по березовому пню – хвать! Подошел к пню сбоку. Ударил слева, ударил справа. Надтреснул пень и отлетел от корня.
Похваливает начальник:
– Хорошо.
– Хорошо.
– Совсем хорошо.
Стал Филипей учиться владеть копьем. Копье длинное-длинное. Конец острый. Несется Филипей с копьем наперевес. Впереди – мешок с опилками. Попадет – не попадет. Попадет – не попадет. Ура! Попал.
Похваливает начальник:
– Хорошо.
– Хорошо.
– Совсем хорошо.
Дали Филипею саблю. И с саблей получилось у него неплохо. Опять хвалит начальник:
– Хорошо.
– Хорошо.
– Совсем хорошо.
Прошло немного времени. Научился владеть Филипей и мечом, и копьем, и саблей. Назначили теперь и его самого обучать других.
Приходит к нему новичок.
– Мечом владеешь?
– Нет.
– Копьем колоть умеешь?
– Нет.
– Рубить саблей можешь?
– Нет.
– Да-а, – произносит Филипей. Затем подмигивает новичку: – Ну, это дело поправимое.
Обучаются новички бою мечом, бою пикой, бою саблей. А рядом другие идут занятия. Обучаются люди стрельбе из ружей, стрельбе из пушек.
Растет, растет ополчение. Растет и умение.
Обучаются ополченцы ратному делу. Готовятся к нелегкому походу.
Мастерица
В народную казну поступали все новые и новые пожертвования. Общегородской сход Нижнего Новгорода даже принял решение, по которому каждый житель города должен был одну пятую часть своего дохода передать в пользу народного ополчения. Исключений не делалось ни для кого – ни для простых людей, ни для дворян, ни для священников и монахов.
Вот и все подружки Севастьяницы Дятловой принесли в приказную избу самые заветные из своих ценностей.
Марфа Рожнова отдала золотые серьги.
Лукерья Новожилова принесла золотое кольцо.
Анфиса Двуногова – янтарные бусы.
Софья Треногова принесла отрез китайского шелка.
Мелентина Коврова – серебряные мониста.
А у Севастьяницы Дятловой ценностей нет. Принести нечего. Сирота она. Нет у нее ни золотых колец, нет монист, нет других украшений.
Зато Севастьяница – мастерица.
Прибежала как-то к ней подружка – Ксения Конь-Копыто.
– Шить знамена будут. Шить и расшивать.
Кузьма Минин и князь Пожарский придавали большое значение тому, как будет выглядеть народное войско. Следили, чтобы люди были опрятно одеты. Были умыты и пострижены.
Считали они, что для народного ополчения нужны и свои знамена. Открыли в Нижнем Новгороде мастерскую. Туда и пришла Севастьяница Дятлова. Действительно оказалась она великой умелицей.
Хорошо работали в мастерской и ее подружки – Марфа Рожнова, Лукерья Новожилова, Анфиса Двуногова, Софья Трегонова, Мелентина Коврова. Прекрасно вышивала и Ксения Конь-Копыто.
Однако у Севастьяницы Дятловой получилось лучше.
Сам князь Дмитрий Пожарский как-то увидел ее работу. При всех восхищался. При всех хвалил.
– Мастерица. Мастерица, – повторял князь Пожарский. – Под такими знаменами быть лишь победе.
Улыбалась, радовалась доброму слову девушка.
Много прекрасных знамен было у ратников второго народного ополчения.
Одно из них и сегодня хранится в Москве, в Историческом музее.
Как знать – может быть, его расшила Севастьяница Дятлова.
Кто вы? Откуда?
Растет, набирается сил, пополняется новыми отрядами народное ополчение.
Пришли отряды из Вологды, из Свияжска, Соль-Вычегодска, Коломны, Рязани, Гороховца, Балахны.
А вот и новый отряд пришел.
– Вы откуда?
– Из Казани.
– Татары?
– Татары.
А вот и еще один новый отряд пришел.
– Вы откуда?
– Из Чебоксар.
– Чуваши?
– Чуваши.
За этим отрядом снова вооруженные люди движутся.
– Кто вы?
– Мордвины.
Еще один отряд.
– Кто вы?
– Марийцы.
Еще один отряд.
– Кто вы?
– Удмурты.
Пополняется, пополняется народное ополчение. Поднимаются люди на бой с врагами.
Снова отряд идет.
– Кто вы?
– Дворяне.
Снова отряд идет.
– Кто вы?
– Дети боярские.
Снова отряд идет.
– Кто вы?
– Люди посадские.
Снова отряд идет.
– Кто вы?
– Вольные казаки.
Пополняется, пополняется народное ополчение. Поднимаются люди на бой с врагами.
В начале марта 1612 года народное ополчение выступило из Нижнего Новгорода. Пошли на Москву не самой короткой, суздальской, дорогой. Места эти за годы смуты оказались очень разоренными. Дмитрий Пожарский решил идти через Кострому и Ярославль. Эта дорога была надежнее.
Заиграли трубы походные марши. Двинулось народное ополчение.
Сидорка
Много было в те годы разных претендентов на русский престол. Объявился еще один. Звали его Сидорка.
Город Псков. Северо-запад России. Рядом Чудское озеро. Рядом граница. Здесь и появился Сидорка.
– Не Сидорка я вовсе. Нет. Дмитрий я, – уверял новый самозванец. (Выдавал он себя за Лжедмитрия II.)
Как и все другие самозванцы, и этот твердил, что он чудом от смерти спасся. Мол, тогда убили на охоте, под Калугой, не Дмитрия, а другого.
И вновь нашлись люди, которые новому самозванцу поверили. Конечно, среди них было много доверчивых, а порой и просто темных людей. Но были и такие, которые делали это и для личной выгоды. Среди таких людей оказались князь Трубецкой и казачий атаман Иван Заруцкий.
– Не убит царь Дмитрий, не убит. Остался жив, – уверяет князь Трубецкой.
– Спасся царь Дмитрий, спасся тогда на охоте, – утверждает Иван Заруцкий.
Доходят эти вести до князя Пожарского, до Кузьмы Минина. Противно им эту неправду слушать.
– Жив, жив, – утверждает Трубецкой.
– Жив, жив, – утверждает Иван Заруцкий.
Выгодно князю Трубецкому, чтобы в новом самозванце все признали царя Дмитрия. Сядет Сидорка на новый престол – значит, Трубецкому прямая выгода. Он же – тушинский боярин. Снова он станет в большом почете.
