Знаменитые женщины Московской Руси. XV—XVI века - Людмила Морозова

Можно даже предположить, что папский легат Бонумбре был включен в состав свиты царевны не для ведения в Москве каких-либо богословских диспутов и переговоров, а для того, чтобы в европейских странах все видели, что Зоя — воспитанница папского престола, но, несмотря на это, православный московский государь назвал ее своей невестой. При этом формально без конкретизации его собственных действий нунцию дали наставление о том, что главная цель римского папы — объединить все народы в единую вселенскую церковь{279}.

Получалось, что на всем пути от Рима к Москве византийская царевна и ее спутники должны были наглядно демонстрировать европейцам успехи папской внешней политики.

Папа Сикст и кардинал Виссарион стремились к тому, чтобы поездка Зои в Россию выглядела как можно пышнее и помпезнее в глазах жителей европейских городов. Поэтому они включили в число свиты царевны максимально большое количество разных людей. Среди них были знатные греки, такие как родственник Палеологов Дмитрий Ралев — в качестве посла братьев Зои, Юрий Траханиот — бывший мажордом Фомы Палеолога, князь Константин из Крыма, и видные итальянцы, и просто искатели лучшей доли из числа греческих беженцев. Шестьдесят всадников представляли собой охрану, всего же в обозе было около сотни всадников{280}.

Судьба большинства спутников Зои сложилась вполне удачно. Дмитрий Ралев и Юрий Траханиот стали ведущими дипломатами при дворе Ивана III и не раз отправлялись великим князем в Италию и Римскую империю с различными поручениями{281}. Князь Константин принял постриг в Ферапонтовом монастыре под именем Касьян и потом основал под Угличем скит. За монашеские подвиги православная церковь до сих пор чтит его святым{282}. Некоторые греки и итальянцы поступили на службу к Ивану III в разных должностях.

Кардинал Виссарион, желая, чтобы в итальянских городах по пути следования Зои оказывали ей почести, отправил туда соответствующие письма. В Витербо, Сиену, Флоренцию, Болонью и Виченцу он написал следующее: «Устраивайте царевне блестящие встречи, дабы ее спутники могли засвидетельствовать любовь к ней итальянцев. Это придаст ей особую значимость в глазах супруга»{283}.

В немецкие города Нюрнберг и Любек письма послал сам папа. Он написал следующее: «Наша возлюбленная о Христе Иисусе дщерь, знатная матрона Зоя, дочь законного наследника константинопольской династии Фомы Палеолога, нашла убежище у апостольского престола. Мы приняли ее с чувством любви и осыпали ее почестями в качестве дщери. Она отправляется к своему супругу, с которым она обручена нашим попечением, дорогому сыну, знатному государю Ивану, великому князю Московскому, Новгородскому, Псковскому, Пермскому и других. Носим ту Зою, славного рода, в лоне нашего милосердия, желаем, чтобы ее повсюду принимали и чтобы с нею повсюду обращались доброжелательно… Это будет достойно похвалы, и нам доставит удовлетворение». Кроме того, папа повелел правителям городов бесплатно обеспечивать путешественников продуктами, лошадьми и проводниками{284}.

Таким образом, 24 июня 1472 г. Зоя навсегда покинула Рим, чтобы стать супругой великого князя Московского Ивана III. Можно предположить, что Вечный город она покидала с легким сердцем, поскольку жизнь нищей сироты, которую верхи католической церкви постоянно пытались сбыть с рук, умаляла ее царское происхождение. Блестящие приемы, устраиваемые в ее честь на всем пути следования, как бы компенсировали все унижения, испытанные царевной около папского престола.

Первым на пути Зои и ее спутников оказался небольшой городок Витербо. В нем путешественников ждал очень теплый прием. Затем 29 июня кортеж прибыл в Сиену Здесь царевну встретили особенно радушно, поскольку когда-то ее отец Фома передал в городской собор священную реликвию — руку Иоанна Крестителя. В благодарность за этот дар царевна получила от городских властей 50 гульденов. Кроме того, в честь ее был устроен необычайно пышный прием в кафедральном соборе города.

Далее на пути лежала Флоренция, за ней Болонья. В этом городе 10 июля в соборе Святого Доменика в честь знатной путешественницы была проведена месса. Еще более роскошные праздники с приемами и банкетами ждали Зою в Виченце, родине Ивана Фрязина. Там ее поместили во дворце Леонардо Нагаролы, украшенном аллегорическими фигурами с византийским двуглавым орлом. После этого 21 июля царевна окончательно простилась с Италией. Далее ее путь лежал через Альпы в Германию{285}.

Первая длительная остановка была сделана в Нюрнберге. В этом городе когда-то несколько недель жил сам кардинал Виссарион. Поэтому он обратился с личной просьбой к городскому совету — встретить Зою и ее спутников как можно более пышно и радушно. Письмо Виссариона сохранилось, поэтому многие исследователи цитируют его. В нем он подробно сообщал о происхождении Зои (из знатнейшего рода греков), об ее воспитании с его помощью, о выборе для нее достойного супруга. При этом саму царевну кардинал называл «прелестной девушкой», а ее будущего супруга «благороднейшим князем сарматов или Великой России». Он подчеркнул, что оказанные Зое почести в Нюрнберге будут иметь большое значение и потом, когда она приедет в Москву. Узнав о них, будущий супруг должен будет принять ее с еще большей честью{286}.

Жители Нюрнберга с готовностью откликнулись на просьбу Виссариона. Зою приветствовали как «императрицу Константинополя и герцогиню России. Уже у стен города 10 августа 1472 г. старейшины приветствовали ее. Когда гостья въезжала через Женские ворота, раздался звон колоколов. Горожане, запрудившие все улицы, криками приветствовали путников. Многие с любопытством разглядывали византийскую царевну Она была одета в пурпурное широкое платье с бархатной накидкой, отделанной мехом горностая. На голове у нее был красивый головной убор, отделанный золотыми пластинами и жемчугом. Руку Зои украшал массивный золотой браслет с очень красивым драгоценным камнем»{287}.

Зоя пробыла в Нюрнберге четыре дня. В честь ее был устроен торжественный прием в зале ратуши. Во время его даже были организованы танцы, но принцесса не приняла в них участия под предлогом нездоровья. Но, возможно, ей было известно, что в России знатным женщинам не полагалось танцевать, поэтому она не захотела выглядеть недостойно в глазах русских посланцев, входивших в ее свиту.

После приема на площади был устроен рыцарский турнир. Одному из победителей Зоя сама надела на палец золотое кольцо, второму послала аналогичный дар, поскольку покинула состязание из-за плохого самочувствия. Возможно, это было сделано также из-за того, что в России подобных развлечений не было и знатным женщинам не полагалось дарить кольца незнакомым мужчинам.