Три босса для Дюймовочки - Ирис Ленская

— Меня зовут Абдул ибн Карим...

— А мы братья Николаевы: Ролан и Сергей, — представился адский босс, — а это наш заместитель Дмитрий и переводчица-секретарь Дарья.

Араб чуть качнул головой.

— О да, мы же с вами встречались в прошлом году в Москве. Я тогда был со старшим сыном, помните?

— Да-да, я хорошо помню эту встречу, — подключился Ролан Борисович. — Мы тогда договорились продолжить наше деловое общение.

Старейшина улыбнулся и шевельнул густыми бровями:

— Теперь я здесь с другими сыновьями. Это Джалил ибн Абдул, мой главный помощник, — взмах руки указал на того, что справа, — а это самый младший сын, Баки ибн Абдул, он в прошлом году окончил Оксфорд. И мой секретарь Тахир, — стоявший за спиной говорившего помощник вышел и едва заметно поклонился.

Я посмотрела на того, что справа. Потом на того, что слева. Мысленно поменяла их местами, потом поставила обратно. И поняла, что в жизни одного от другого не отличу. Египетская сила, ну если вам так бороды нравятся, вы б их хоть стригли немного по-разному, что ли. Во-первых, красиво, богато, создает в коллективе атмосферу праздника. Во-вторых, хоть различие какое-то! Ну это же форменное издевательство!

Я быстро пометила это у себя в блокноте и с дежурной улыбкой подняла взгляд на пожимавших друг другу руки мужчин. Оставалось надеяться только на то, что они местами не поменяются! Вот в таком треугольном комплекте и будут ходить. Иначе мне хана.

Всё как положено, мне лишь лёгкий кивок, никаких телесных контактов.

Абдул и Джалил смотрели на Дюймовочку-переводчицу как на мебель, а вот младший Баки... о Господи! — эти сверкающие зелёные глаза, которые с первой минуты взяли меня в плен и уже не отпускали до самого конца встречи.

Нет, ну, народ, между нами явно пробежала искра. Я прям почувствовала! Больше того, я на этой искре сидела! Она меня так и колола всю встречу в зону приключений.

Араб с изумрудными глазами... М-да, прямо какой-то выход из матрицы!

Высокий и смуглый, в светлой одежде, какие плечи, какой носок и ангельский должно быть… В общем, ох, вот это экземпляр! Не то что некоторые... синеглазые бабники!

С этой минуты моё сознание словно разделилось на две половинки. Я послушно запоминала многочисленные имена жён, детей и сочувственно записывала метеопрогноз на последующие пять лет с экстраполяцией на сезонность урожая при учёте коэффициента эмбарго на энергоносители… Переводила при этом, будто робот, на автомате. Опомнилась лишь тогда, когда подошло время для вручения подарков. Старший группы шепнул что-то своему секретарю Тахиру, и тот принялся доставать из огромного пакета коробочки. Мою положили в самый дальний угол, а остальным передали лично в руки.

Привыкшее к половому равенству сознание на какое-то время спустило меня с небес на землю. Всё понятно, я ведь всего лишь женщина... А значит, для них никто и звать меня никак...

...Вначале шли только беспредметные разговоры, общие фразы, я даже успела сделать замечание Димке, который пытался вскрыть подарок, шепнув ему — «позже посмотришь».

И вроде бы всё было под контролем... Но эти зелёные глаза напротив не оставляли мне выбора, и мысли тут же переносились в другую реальность, на Ближний и Средний Восток, где много-много красивых и смуглых арабов. И каждый из них с оголённым торсом, сверкая блестящими очами и зазывая хищной восточной улыбкой на страстном лице, кричит мне: «Эй, красавица, какие очи… не проходи мимо, не лишай наслаждений… возьми урюк, смотри, какой миндаль. Красавица, красавица, тебе за двести отдам…»

Тьфу!

Я вздрогнула, вернулась на встречу и трижды прокляла дурное воображение, которое уже выстраивало планы на будущее: зачем мне этот вечно холодный и мрачный Питер, уеду-ка в Эмираты и стану пятой любимой женой Баки! Недаром он как завороженный всё время смотрел только на меня.

Ну, по правде говоря, было бы странно, если бы он смотрел так на шефов. Хотя… чужая душа потёмки, а восток дело тонкое… кто их там разберет.

Лишь звучавший всё тише и тише голос разума твердил: «Ну ему-то можно, он мужчина, а мне — табу!»

И я, как могла, отводила взгляд, но не могла запретить Баки пожирать меня глазами. Женщина ведь по законам шариата не имеет право смотреть постороннему мужчине прямо в глаза. Да и зачем мне его глаза, когда под «хламидой» видно, какой у него мощный торс! Глаз не оторвать!

И зачем нарушать эту традицию именно сейчас и подставлять молодого араба? Вдруг его семья сочтёт это за оскорбление?! Достаточно лишь одного слова старшего Абдулы, чтобы его сыновья покинули зал вслед за ним. Я посматривала на красавчика лишь иногда исподлобья, украдкой, но и этого было достаточно.

Вот казалось бы, что такое взгляд? А это огромная сила, при помощи которой можно передать почти всё, что нельзя сказать словами. Кажется, точно так же в кафе «Элефант» смотрела на Штирлица жена, и он именно так смотрел на неё, а подойти друг к другу они не смели...

Вот и мы с Баки, как два разведчика, умело скрывали от остальных то, что творилось внутри, выражая свои эмоции лишь глазами.

«Наконец-то я тебя нашёл...» — говорил его взгляд. «А я впервые увидела тебя во сне...» — мысленно отвечала ему. Так вот с кем был тот танец на балу, а я-то по наивности думала, с Роланом!

— Дарья, где ты витаешь? Предложи гостям кофе! — одёрнул меня злобный босс.

Твою ж матрёшку, провалю ведь переговоры! В который раз пришлось спуститься на землю.

— Желаете кофе? — поинтересовалась я у старейшины совершенно будничным тоном. 

— С удовольствием, — ответил тот.

И через пять минут вошли двое официантов с серебряными кофейниками, маленькими чашечками и подносами, уставленными  небольшими тарелочками с закусками.

Абдул ибн Карим поцокал языком:

— Эти пирожные можно рассматривать под микроскопом, никогда не видел ничего подобного.

Мой опытный глаз сразу же определил, на что смотрит старейшина, а именно на «Ленинградский набор».

— Попробуйте, — предложила я, улыбнувшись. — Многие покупают эти пирожные как сувенир из Петербурга.

Араб взял песочную тарталетку, попробовал и потянулся за эклером.

— Недаром младшая дочь Амина так хотела поехать с нами. Она много читала о вашем городе и мечтает его увидеть, — поделился отец семейства своим восхищением.

Сергей Борисович не растерялся и сразу ухватился за эту фразу. Я тут же