Вирус Зоны. Кочевница - Дмитрий Лазарев

Даже вездесущие истребители куда-то запропастились, хотя, по идее, как раз тут их должно быть много: медленные пульсации дремлющего беспокойным дневным сном Провала я ощущал своим шестым чувством довольно четко. Впрочем, расслабляться не следовало: если несколько тварей притаились в засаде в местных густых зарослях, нам этого вполне хватит, чтобы отправиться на тот свет. Так что я держал оружие наготове, однако мысль, что скоро придется на время выпасть из объективной реальности, чтобы настроиться на след побывавшей тут сравнительно недавно Кочевницы, не очень-то радовала. Не то чтобы я совсем уж не доверял своему спутнику: будь у него на уме недоброе, он имел уже как минимум две возможности воплотить свои планы в жизнь. То, что Алексей до сих пор этого не сделал, внушало сдержанный оптимизм, но поводом для самоуспокоенности никоим образом не являлось. Его мотивы по-прежнему представляли собой тайну за семью печатями. И возможно, имело смысл выяснить все вопросы до того, как я в очередной раз окажусь в полной зависимости от научника.

Сама по себе подобная постановка вопроса меня уже изрядно напрягала. Я не привык так. Мое амплуа – рейнджер, проводник по Зоне и, в случае необходимости, исполнитель силовых акций. Как раз я должен страховать всяких там гражданских, не приспособленных к выживанию в экстремальных условиях. Они делают свое дело, а я вывожу их за Периметр живыми. Нормальное разделение ответственности и лично для меня – самое подходящее. Сейчас же благодаря появлению у меня паранормальных способностей возникла какая-то странная двойственность. Я словно был един в трех лицах: проводник, силовик и экстрасенс, причем, переходя в последнюю ипостась, переставал выполнять функции двух первых, оказываясь в положении того, кого нужно страховать и защищать. Для меня это, прямо скажем, не фонтан. Помимо всего прочего у меня отсутствовала уверенность в том, что научник в принципе может выполнять обязанности защитника и что на него в этом плане можно положиться… Я бы и рад отказаться от своего новоприобретенного таланта, только вот без него мои шансы найти и спасти Агнешку немногим отличались бы от нуля. Так что, сколь бы непривычной и некомфортной ни была для меня моя новая роль, с ней надо было смириться, если, конечно, я хотел достичь цели. А я очень хотел.

Мы двигались медленно, осторожно. Я шел впереди, хотя не знал, куда идти. У меня был только пеленг Провала, который давало мне мое шестое чувство.

– Стой, – придержал меня за локоть Алексей.

– Это здесь аномалия вас разделила?

– Нет. Примерно сотней метров дальше и левее. Вот по этой дорожке. – Он указал рукой направление. – А ты идешь прямо к церкви. И к Провалу. Он там, впереди, за кустами. Не стоит туда идти.

– Но Провал – самый четкий след Кочевницы. Он создан ею.

– И что?

– Мне надо на нее настроиться, почувствовать, что она собой представляет, чтобы я мог ее найти.

– Экстрасенсорно?

– Да.

– И ты уверен, что у тебя получится?

– Не уверен. Но надеюсь. Я еще не слишком хорошо владею своими новыми способностями. Поэтому, чем сильнее энергетическое наполнение следа, тем больше у меня шансов на успех.

Он скривился.

– Знаешь, Олег, когда речь идет о Провале, меня устроят и меньшие шансы, если для бо́льших придется подходить к нему близко.

– Сейчас день.

– И что?! – Видно было, что научника колотит, и он находится в шаге от того, чтобы сорваться и закричать. – Провал опасен. В любое время! Просто ночью он воплощенная смерть, а днем… Мы на самом деле не так много знаем об этих аномалиях. Но один урок выучили: приближаться к нему нельзя. Никогда! Попробуй настроиться на Кочевницу в другом месте. Хотя бы там, где она устроила нам пространственное разделение. Я, конечно, не экстрасенс, но это место тоже должно быть энергетически насыщенным. Просто попытайся, а?

– Ладно, – поколебавшись, согласился я. – Веди.

Идти к самому Провалу мне хотелось не больше, чем ему. Время у нас пока есть, а попытка – не пытка. Получится настроиться там – прекрасно, честь мне и хвала! А нет – всегда можно вернуться к Провалу. Теперь уже Алексей пошел вперед, а я двигался следом, меряя его спину задумчивым взглядом. Может быть, лучше обсудить с ним все именно сейчас, чтобы эта недомолвка не висела над нами дамокловым мечом? В Зоне не рекомендуется ходить одному. Это закон последних лет, написанный кровью тех, кто его не соблюдал. Но еще хуже – ходить с напарником, которому не доверяешь. Даже если в итоге окажется, что подозрения были ложными, недоверие это с большой вероятностью убьет вас обоих…

Наконец Алексей остановился и оглянулся.

– Это здесь, – произнес он. – Вернее, почти. Все произошло примерно шагов на десять дальше. Детектор показывает, что аномалии здесь больше нет, но остаточный фон еще присутствует. Так что попробуй здесь.

Я кивнул и заколебался, пытаясь сообразить, как начать интересующий меня разговор, который (и в этом сомнений не было) откладывать далее было нельзя.

– Ты стрелять умеешь? – сорвалось с моего языка совсем не то, что хотелось сказать.

– Ну, снайпером меня не назовешь, но с пистолетом управлюсь. – Алексей испытующе глянул на меня. – А ты ведь совсем не то хотел спросить, верно?

– Угадал.

Он хмыкнул.

– Тут и гадать нечего. Этот вопрос висит в воздухе с самого моста на Муромской. Тебя все еще интересует, почему я передумал?

– Разумеется.

– Хорошо. Полагаю, сейчас самое время для того, чтобы на него ответить. – Научник полез в карман, вытащил что-то вроде бумажника, из него извлек фотографию и протянул мне. – Смотри.

Я взглянул. Обычная цветная фотка, не самая свежая, немного потертая и выцветшая. На ней двое молодых парней в брезентовых куртках, джинсах и резиновых сапогах. У каждого в руках по спиннингу и щуке. Рыбины приличные, с полметра длиной. Обычное фото друзей на рыбалке. Слева Алексей. Конечно, заметно моложе и без этой густой поросли на лице, но точно он. А вот справа…

– Внимательно смотри, – подбодрил он меня. – Тот, что справа, никого не напоминает?

Действительно, в чертах лица второго было что-то смутно знакомое, но застрелите меня, если я помнил откуда.

– Не могу определить… Кто он?

– Мой младший брат. А представь теперь, что у него впалые щеки, глубоко запавшие глаза, и вообще он весь худой до невозможности.

– Не может быть! – изумился я. – Тот парень на Муромской?! Мертвый фээсбэшник?!

Алексей криво улыбнулся.

– К счастью, нет. Хотя в первый момент мне так и показалось. Видишь ли, мой брат однажды перенес тяжелую болезнь и сильно исхудал. Не настолько сильно, конечно, но все же… Там, у моста, у меня чуть сердце не остановилось, настолько тот мертвый парень напомнил мне Володьку…

– Покойника звали Дмитрий, кажется, – припомнил я.

– Да, конечно, потом я увидел, что это не мой брат, но… Что-то так сердце защемило! Он у меня, между прочим, в Ярославской области живет. Эта чертова Кочевница непредсказуема. Никто не знает, куда она двинется отсюда. Может быть, как раз туда. Пусть это и прозвучит эгоистично, но я не хочу, чтобы с Володькой произошло то же самое. Не подумай, что до других людей мне совсем нет дела, но когда речь заходит о моей семье… как сейчас говорят, мотивация выходит на совсем другой уровень, понимаешь? У нас с тобой есть шанс остановить эту дрянь. Или по крайней мере узнать, как ее укротить. Вероятность, что получится, конечно, небольшая, но она есть. И если я могу сделать хоть что-нибудь, я это сделаю! Ну что, ты принимаешь такой ответ?

– Да, он меня устраивает. – Мой голос прозвучал спокойно и буднично, будто мы обсуждали меню на завтрак. – Значит, так, сейчас берешь пистолет и занимаешь… – я окинул взглядом окружающий пейзаж, выбирая оптимальную точку для караульщика, – позицию вот у этого клена. Полагаю, самое «танкоопасное» направление вон то. – Моя рука указала на виднеющийся из-за деревьев шпиль с крестом, принадлежащий колокольне местной церкви. – Там Провал, а значит, и всякая гадость скорее всего появится оттуда. Но и по другим сторонам не забывай поглядывать. Спать, надеюсь, не хочется?

– Да ладно тебе язвить! – поморщился Алексей. – Я один раз всего накосячил.

– А в этом деле, знаешь ли, и одного раза может за глаза хватить! Ясно?

– Куда уж яснее! – пробурчал он.

– У тебя, случайно, нашатыря в походной аптечке не завалялось?

– Кажется, был, – удивился Алексей. – А зачем?

– А вдруг придется меня аварийным порядком из транса выводить? Для этого нашатырь – первое дело!

– Шутишь? – недоверчиво прищурился научник.

– Ничуть не бывало! – совершенно серьезно ответил я. – Приготовь на всякий случай – лишним не будет.

Покончив с напутствиями, я занялся собственными приготовлениями. На самом деле действовать мне приходилось практически по наитию: опыта осознанного применения своих способностей по собственной инициативе у меня было всего ничего (вспоминался только транс в туалете здания торговых рядов, когда я пытался обнаружить Пятна). В остальных случаях в транс меня затягивало стихийно, и я этим процессом не управлял. Пришло время взять его под контроль. Я попытался вспомнить и воспроизвести свое состояние прошлой ночью, представить, что я выхожу из тела и отправляюсь в полет. Получалось плохо. Все-таки экстрасенс из меня пока никакой – одно слово, «чайник». Да и память что-то отказывала – слишком сильный стресс последовал за тем моим сверхчувственным поиском, чтобы сознание в точности сумело повторить то, что удалось тогда. Для начала я решил попробовать нащупать остаточный фон пространственной аномалии, о которой говорил Алексей, однако безуспешно. То ли он был очень слаб, то ли я просто не знал, как его воспринимать на уровне шестого чувства. Впрочем, первое вероятнее, так как любая аномалия вызывает энергетическое возмущение, которое можно почувствовать, но стоит иссякнуть порождающей ее энергии, как она исчезает, причем зачастую так, что и следов не остается.