Веслом по фьорду! - Пламен Митрев

Рыжеволосый синеглазый силач в чёрных кожаных доспехах замер, ожидая воплей радости и клятв вечной дружбы. Громко капала вода. Гномы молчали…

— Заманчиво, — наконец протянул Тир Пений, собираясь с мыслями. — Почётно твоё предложение, Пламен. Но только отчасти.

— Отчасти?

— Мы лежали под плитами, сносили ходьбу и молитвы жирных жрецов, не смея вдохнуть.

— И пляски! — добавил другой.

— Особенно пляски, — подчеркнул Тир Пений. — Мы были ужасно подавлены… в чисто физическом смысле.

— И ждали спасения!

— Мы заслужили радостной жизни и лучше останемся здесь, откроем пивную, будем встречать караваны и зарабатывать честный бакшиш. А в благодарность ускорим всё то, что ты нам сейчас предложил, и после, возможно, разыщем тебя и спасём!

Карлики перемигнулись.

— Ускорите? Не понял. — Гуннар (или уже Пламен?) почесал голову сквозь натурально рыжую гриву.

Подземные мастера снова переглянулись.

— Сказано — сделано, смелый мечтатель, — в один голос сахарно заверили они, — просим закрыть на минуту глаза и заткнуть уши. Щас тебе всё будет!

Викинг пожал плечами — странный народ эти гномы…

— Ладно, валяйте, закрываю и затыкаю. Что дальше?

— Считай до двух сотен, — добавил то ли Тир Пений, то ли Трутт.

Гуннар кивнул и, честно не открывая глаз, воткнув по указательному пальцу в каждое ухо, принялся считать.

Свартальвы по-хозяйски осмотрели залу, походили туда-сюда, нырнули в коридор, пошныряли там, заглянули в пару комнат и на счёт «сто один» вернулись к спасителю с добрым мотком верёвки. Бросив её на пол, снова принялись рыскать. На «сто пятьдесят один» они в четыре руки приволокли тяжёлый металлический молот для разглаживания туник. Тир Пений помог другу взобраться на алтарь и подал орудие труда.

На «сто восемьдесят три» молот полетел в затылок сына Торна.

Тир Пений и Трутт подошли к распростёртому на полу телу, проверили пульс и, убедившись, что пациент скорее жив, чем мёртв, принялись вязать. Когда верёвка кончилась и был затянут последний узел, бородачи вздохнули с облегчением. Они уселись неподалёку и, довольные, ударили по рукам.

Чтобы викинг не ругался, когда очнётся, его снабдили надёжным и грязным (как он мечтал!) кляпом. Спустя некоторое время верные слову карлики из чувства глубокой благодарности продали викинга (недорого) первому попутному каравану.

Происходило это так…

Стояла глубокая ночь. Верблюд тихо смотрел в остывающий песок и клевал носом. Бдительные стражники дремали под навесом. Из большой пирамиды, пыхтя, вышли два нагруженных карлика. Слейпнир пошевелил ушами и стал их разглядывать. Эти двое тащили что-то большое — тело человека, сразу догадался дромадер.

Блохи и оводы! Знакомое тело…

Хозяин!

— Тир Пений! — сказал один из злодеев. — Где здесь караванная остановка?

— Не знаю, спроси кого-нибудь, — отмахался второй.

Они положили груз на песок, критически посмотрели на неотрывно глазеющего на них Слейпнира и направились к навесу. Хозяин даже не шевельнулся, странно…

— Эй, люди! Проснитесь! — крикнул тот, которого назвали Тиром Пением. — Скажите нам, люди, где ближайшая остановка караванов?

— Там, — сонно ответили из-под навеса, указывая неизвестно куда.

— Пошли, — сказал второй похититель хозяина.

В небе молчали звёзды, а на грешной земле раздавался храп.

«Хорошо ли они поступают? — озадачилось животное, — Каковы их намерения?»[35]

Единственный способ проверить — слежка. Слейинир лёг в песок и пополз следом за незнакомцами, уносящими хозяина.

— Эй, — шёпотом спросил один карлик другого, — ты не знаешь, зачем за нами ползёт эта скотина?

— Она тебе мешает?

— Нет.

— Ну и пускай себе ползёт.

— Да странно как-то…

— Ничего странного, банальный лунатизм.

— Но при лунатизме ХОДЯТ, а не ползают!

— Видимо, очень ленивая скотина. Ты давай тоже пошевеливайся…

Свартальвы с трудом доковыляли до хлипкого сооружения из четырёх столбов и привязанной к ним охапки сухих пальмовых листьев — ближайшей караванной остановки[36]. Там они положили Гуннара спиной на холодный песок и сели ему на ноги.

Свет луны равнодушно отражался в их бегающих глазёнках.

— Знать бы, когда следующий, — пробормотал Тир Пений. — Надо было спросить.

— Надо было…

— Могли и расписание повесить. Неужели так трудно?

— Дикая страна, дикий народ…

— Эй, Трутт, он опять на нас смотрит.

— Кто?

— Оранжевый зверь.

— Ну и что? Остановка, между прочим, для всех. Он, в отличие от нас, наверняка местный. Прояви уважение, будь так добр.

Караван без предупреждения появился из тьмы, будто длинный гигантский змей, бороздящий пустыню в поисках добычи. Тир Пений и Трутт принялись орать как ненормальные, скакать и размахивать руками.

Довольно быстро к ним примчался кто-то из прислуги:

— Тише вы, шайтаны пустыни, а то мигом лишитесь своих безмозглых голов! Остановка пять минут. Чего у вас? Предупреждаю, мест нет!

— Э-э-э-э, — начал Тир Пений, обдумывая, какую бы назначить цену за норвежца. — Рабы нужны?

— Сколько?

— Один! Вот этот, — ответил Трутт, поглаживая бессознательного викинга по широкой груди. — Силач, красавец, послушный, как… как…

— Как волосы Аллаха? — с надеждой в голосе подсказал человек из каравана.

— Да! — ничего не поняв, подхватили свартальвы.

Незнакомец внимательно осмотрел товар, заглянув ему (товару) буквально везде.

— Что с ним?

— Тяжёлый день, жрецы совсем заездили.

— Понятно. Вот вам три арабские монеты — и мы в расчёте.

— Постойте! — не согласился Трутт. — Что значит — три? Ведь мы не сможем поделить их поровну.

— Хорошо. Две монеты, и донесёте раба до каравана.

— ???

— Эй, вы ещё думаете?!

Обиженные карлики кивнули.

— У вас минута на доставку. Караван отходит, а следующий будет только через месяц. Или вас уже устраивает одна арабская монета?

— Нет!!! — в один голос ответили гномы, ощущая себя самыми хреновыми работорговцами на свете, но дружно подняли Торнсона. — Мы готовы!

— Тогда шевелитесь быстрее! — чрезвычайно довольный результатом торгов, скомандовал незнакомец.

Двое утащили хозяина в темноту, следуя за человеком в чалме. Ветерок донёс до одногорбого много новых запахов: людей, братьев-верблюдов, ослов, фруктов, запылённого шёлка, спрятанных в горшках с дёгтем пакетиков кокаина и многого другого, запрещенного к провозу, — всего не перечесть…

Дромадер затаился в прохладном песке, прижав уши.

Похитители возвращались обратно без ноши. Значит… всё?!

И только тогда глаза животного налились кровью, а шерсть стала дыбом, и сжалось большое сердце, ибо понял Слейпнир — что-то совсем нехорошее сделали они с его хозяином.

И поднялся одногорбый на четыре ноги, и стряхнул с морды скупую слезу.

Он найдёт и спасёт хозяина, чтобы вместе наказать негодяев.

Слейпнир стиснул кривые зубы и тихо побежал на запахи.

Только луна знала об этой клятве.

ГЛАВА 9

Ковчег вечной жизни

Там, на маленьком плоту,В трудовом, бликующем поту,Кто-то после шторма тканью машетИ ладонь свою несёт ко рту.Мы галеру быстро повернём,Мы ему рукой своей махнём,Мы его спасём, возможно, даже,Если в нашу веру обернём.Коли станет спорить, правду гнуть,Мы в обратку можем повернуть,Пусть попробует сказать, что сосны — лажа.Без таких пройдёт наш верный путь…

Сверху пустыня похожа на океан. Верблюды — на корабли, барханы — на волны, а суслики — на селёдку…

Но вот где-то в Атлантике затерялась старая галера, команда которой называла собственное судно не иначе как «ковчег вечной жизни». Подобно Гуннару Торнсону, судно скиталось. Но в отличие от сына кузнеца эти скитальцы не знали женщин, войны и простой логики варваров. Все члены команды мнили себя не мужчинами, не путешественниками и даже не славными ребятами, а «разумами»…

— Встаньте, разумы! — приказал самый высокий разум, ростом около семи футов. Одежда на нём истлела, как и на остальных разумах на этой галере. — Дайте мне посмотреть на ваши просветлённые лица.

Намеренно лиц никто не прятал, правда, бороды были столь густы и длинны, что устилали не только скамейки, но и дощатый пол ветхого судна, где перемешивались с волосами, ниспадающими с плеч и подмышек.

— Благословляю всех на утреннее избавление от инграмм. — Высокий разум, кряхтя, сел на скамью. — Приступайте!