Я тебя верну (СИ) - Вечная Ольга

Я волнуюсь, Миронов же ведет себя как обычно — сдержанно равнодушно, неприятно вежливо. Не знаю, каким образом он договорился и с кем, но принимают нас незамедлительно. Мы пишем заявления, я подписываю бумаги.

Больше в свидетельстве о рождении Мирославы не будет прочерка.

Когда все готово, мы сразу выходим на улицу. Не терпится покинуть душный кабинет.

Я сжимаю в руках папку с новыми документами. Чувствую себя немного ошеломленной из-за того, как просто и быстро все случилось. И еще растерянной — потому что не знаю, что будет дальше.

Вчера, пока мыла обувь, стирала и гладила, я, конечно, многое обдумала, какие-то слова подобрала. Рутинная работа помогает сосредоточиться.

Но все произошло как будто не по плану! Слишком легко. Слишком... равнодушно.

Бросаю взгляд на бумагу, там написано: Миронова Мирослава Даниловна.

Мои глаза округляются. Миронова Мирослава Даниловна! Сердце начинает частить и кровоточить.

— Как отдохнули в Сочи? — интересуется Данил. Явно из вежливости.

— Хорошо, спасибо. Как Злата восприняла новость о Мире?

— В целом нормально. Она привыкнет.

— А как... ты?

— Я бы хотел сегодня увидеть Миру. Можно? — спрашивает он вдруг.

Вот. Начинается.

— Я планировала в четыре забрать ее из садика. Мы можем устроить полдник где-нибудь в кафе.

— У меня свободный день, может быть, заберем ее сейчас? — предлагает Данил. И впервые за день смотрит на меня прямо.

— Я... не могу, на работу опаздываю. Сегодня провожу занятие. Иногда просят преподаватели. Обещала уже, — говорю короткими предложениями. Почему-то именно так получается.

— Тогда встретимся в четыре у садика?

— Да. Не покупай больших игрушек. И много за раз тоже не нужно, она тогда теряется и начинает нервничать.

— Понял.

— Просто сходим в кулинарию. Недалеко от садика есть отличная, мы там иногда балуем себя. Мира любит.

— Ладно. Давай я тебя отвезу. Действительно освободил день.

— Это лишнее.

— Из-за Яшина? Он тебе запретил со мной ездить? — в голосе Данила нет вызова, но прямота ошеломляет.

— Мне никто ничего не запрещал, и запретить не может. Я сама так хочу.

— Я думал, расскажешь что-нибудь о Мире.

— Я хочу взять такси и побыть одна.

— Хорошо, — соглашается Данил. — Увидимся в четыре у садика.

Разворачивается и идет на парковку.

Я делаю глубокий вдох-выдох и гордо топаю в сторону остановки.

Если Лёша узнает, что Данил подвез меня, он точно расстроится еще больше. Лучше не обострять и без того катастрофическую ситуацию!

Мы можем проводить время с Данилом и дочкой втроем, но вдвоем — совершенно ни к чему.

Днем удается отвлечься. Я никому не рассказываю, где была утром и почему опоздала. Объясняю туманно, что занималась документами для дочери. Провожу занятие у первокурсников. Доделываю работу и наконец отправляюсь на остановку.

Машин совсем мало, поэтому добираюсь до садика на полчаса раньше. Захожу в здание, прошу позвать Миру.

— Мама! — кричит она радостно. — Мамочка моя!

Каждый раз, когда я забираю Миру раньше всех, она чувствует себя победительницей! Мы обнимаемся, дочка торопливо и сбивчиво рассказывает, что ела, как спала, во что и с кем играла. Я слушаю ее, помогая одеваться. Застегиваю сапожки, завязываю шапку. Целую в лоб и веду к выходу.

— Мы сейчас пойдем в кафе, Мира.

— В кафе! — радуется дочь.

— Да. И с нами пойдет... папа. Я тебя познакомлю с твоим папой. Он обещал приехать.

Мира никогда особо не переживала по поводу отсутствия отца, примеров перед глазами не видела и жила спокойно. Сейчас тоже не заинтересовалась. Ее намного больше взбаламутило кафе.

Мы выходим на улицу. Я вижу вдалеке на парковке огромный джип, «Лексус». Узнаю мгновенно. Беру дочку на руки и шагаю в сторону машины.

Данил выходит на улицу и смотрит на нас.

Связаны навсегда. Как бы там ни было.

Когда я преодолеваю половину пути, он открывает дверь и достает с заднего сиденья два букета кустовых роз. Белых и розовых. Очень красивых.

И идет навстречу нам. Я опускаю дочку на землю, Данил быстро приближается. Мирослава вцепляется в мои ноги, но поглядывает с любопытством.

— Привет, — говорит Данил.

— Привет, — отвечаю не своим голосом. Голова немного кружится. Кажется, я зря сегодня ничего не ела.

Данил протягивает букет, я принимаю с улыбкой. Подношу к лицу и вдыхаю аромат.

— Спасибо большое, они прекрасны, — благодарю искренне.

— Я рад, если понравились.

Он приседает на корточки и протягивает букет чуть поменьше Мирославе.

— Привет, маленькая Хулиганка, — обращается к ней с улыбкой. В голосе игривые, мягкие интонации. Со мной Данил таким не бывает. — Как дела? Я слышал, ты любишь динозавров. Расскажешь мне о них?

Мирослава сжимает губы. Смотрит на меня неуверенно. Я киваю.

— Мира, это твой папа, — говорю ласково, тоже присев. Повторяю: — Папа. Я упоминала, что мы вместе пойдем в кафе.

Мирослава Даниловна Миронова.

Кручу на языке полное имя дочери снова и снова. Мира молчит, я продолжаю:

— Папа купил нам с тобой цветы. Понюхай, как вкусно пахнут. М-м-м.

Мира смотрит на Данила настороженно. Но глаза у нее загораются. Дочка принимает подарок. Тоже подносит к лицу, важно нюхает и произносит, копируя мои интонации:

— Спасибо. Это прекрасно. М-м-м!

Данил широко улыбается. Я следом тоже.

Мирослава с восхищением рассматривает розы. На оберточной бумаге, оказывается, нарисованы маленькие динозаврики. Я только сейчас заметила. Мира их тоже замечает, ее рот приоткрывается, она делает громкий вдох. Ахает.

И кричит на всю улицу:

— Мама! Смотри-и!

— Боже, это изумительно. Я от нее без ума, — признается Данил, стрельнув в меня глазами.

У меня же... начинают дрожать руки.

Стою и дышать боюсь. Я мечтала об этом моменте. Как бы там ни было. И что бы со мной ни случалось... С первого дня, как увидела Мирославу в родзале, как поняла, какая она красивая и славная, в глубине души я ждала день, когда Данил о ней узнает.

И будет восхищен.

Глава 22

Мы идем в сторону кулинарии пешком. Тут недалеко.

Мирослава показывает дорогу и путано рассказывает о том, как танцевала в садике, а потом упала и колено ушибла.

Данил проявляет заинтересованность.

Поэтому, когда я, спустя минут десять, возвращаюсь к нашему столику с подносом, вижу, что Мирослава вошла во вкус и лечит отцу обо всех своих боевых ранениях за пока недолгую, но насыщенную жизнь. Стоит на стуле, жестикулирует.

Миронов крайне собран и серьезен. Он словно на важном совещании. У меня волоски дыбом от него такого.

— И горло болит, — завершает Мирослава пламенную речь.

— У тебя сейчас горло болит? — переспрашиваю я с улыбкой. Закатываю глаза. — Однажды ты дорастешь до сказки про мальчика и волков.

— Очень болит, — говорит Мира страдальчески. После чего начинает вымученно кашлять, поглядывая на Данила.

— Несладко танцевать с больным горлом, я думаю, — сочувствует Миронов.

— Когда у нее болит горло, мы покупаем леденцы, — объясняю я, понизив голос. Расставляю на столе чашки для чая, тарелочки с пирожными. — А они, заразы, вкусные. Это была моя стратегическая ошибка, короче. Не так давно она обдурила педиатра в детском саду, и он меня вызвал срочно забирать больного ребенка.

— Сильно болит, — вздыхает Мирослава. Тычет пальцем в подбородок.

— Вот хитрюга. Пошли-ка руки помоем, — тороплю я. — Данил, подождешь?

— Да, конечно. — Он не сводит глаз с дочери.

— Я скоро приду, — успокаивает Мирослава Данила.

— Жду с невыносимым нетерпением, — отвечает он без тени улыбки.

Я едва сдерживаю смех. Мирослава так же серьезно кивает отцу и, наконец, соблаговоляет проследовать за мной к умывальнику.

Через минуту мы вновь за столом. Дочь продолжает невнятно вещать о жизни своей. Она обожает разговаривать, но пока делает это неидеально. Часто путается. Много сочиняет. Приходится прилагать усилия, чтобы понять, о чем вообще речь. Каждую ситуацию я быстро пересказываю Данилу, потому что Мира упускает примерно процентов восемьдесят важных подробностей.