Дочь охотника на демонов - Яна Оливер

— Я тебя уничтожу, ублюдок.

Чтобы это сделать, ему нужно будет ловить демонов низшего ранга, пока кто-нибудь не нажалуется пятаку. Он знал, что Пол не одобрил бы его желания мстить, но ему было все равно. Бек жаждал реванша.

«И не только ради дочери Пола».

За несколько часов, пролетевших, как одно мгновение, Райли поняла, что ей просто необходимы беруши, чтобы не слушать предложения некромантов. За это время она узнала, что у каждого некроманта есть свои способы рекламы и привлечения клиентов. Как Мортимер и обещал, он оказался самым милым из всех ночных посетителей. Следующие четверо были жутко злобными. Все, кроме Мортимера, пытались прорваться через круг из свечей и уходили с обожженными ботинками и ужасным настроением.

К приходу последнего посетителя Райли превратилась в настоящую стерву, а еще ей очень хотелось спать, поэтому она велела ему убираться еще до того, как он успел открыть рот. После чего на нее обрушился ураган бранных слов. Саймон вскочил на ноги и велел парню выметаться. К ее удивлению, некромант его послушался.

После выплеска злости ее напарник уснул, завернувшись в спальный мешок и сложив, как ребенок, руки под щекой. Он бормотал что-то себе под нос, но она не могла ничего разобрать.

К досаде Райли, ей нужно было разбудить его через несколько часов. Либо она это сделает, либо описается.

— Я буду бодрствовать, пока ты не вернешься, — сонно сказал он. — Будь осторожна.

Она сделала глубокий вдох, постаралась отвлечься от дурных мыслей и, дрожа, переступила через светящуюся линию. Свечи вспыхнули и вернулись к прежнему состоянию. Направляясь к кладбищенскому офису, Райли поймала себя на мысли, что ей страшно. Вокруг громоздились надгробные плиты и памятники в виде плачущих ангелов — так викторианцы представляли себе воскрешение и вечную жизнь. Ночью эти монументы выглядели пугающе. Кроме того, была сильная облачность, поэтому луны видно не было. Шорох опавших листьев на дорожке заставил ее обернуться. Для полноты картины не хватало только густого тумана и воющего волка.

После того, как она вернулась и Саймон разрешил ей войти, он скользнул за склеп и пописал.

«У парней все так просто».

Вернувшись, он как ни в чем не бывало сказал:

— Будь осторожна и внимательна, когда останешься одна. Некроманты могут притворяться кладбищенскими служащими или полицейскими. Они будут убеждать тебя нарушить целостность круга или пригласить их войти. Помни, что ты не обязана сюда никого впускать.

Райли пробрала дрожь. Увидев, что она усвоила наставления, Саймон свернулся, как кот, и уснул. Как бы ей тоже хотелось вот так спокойно спать. Но она не могла. Вместо этого она устроилась поуютнее в спальном мешке и уставилась на ночное небо. На охоту вылетела сова. Пару раз махнув крыльями, она приземлилась на растущее неподалеку дерево. Какое-то время Райли провела, наблюдая за ней. Похоже, сова делала то же самое.

Все изменилось, когда на дорожку выбежала мышь. Сова профессионально спланировала, выпустила смертоносные когти и схватила добычу.

У Райли заболела спина. Чтобы размяться, она встала и пошла к могиле матери. Цветы, которые они принесли пару недель назад, пали жертвами ночных заморозков и сейчас стояли сухими. Райли присела и смахнула листья, покрывавшие простое гранитное надгробье. Со смерти Мириам Хенли Блэкторн прошло почти три года. Но не было ни дня, когда Райли по ней не скучала. Она перешла к могиле отца. Вокруг витал запах свежей земли. Цветы, принесенные днем, уже начали вянуть без воды.

Наверное, мама ждет его где-то на небесах. Райли подняла лицо наверх. Но это будет не радостная встреча. Умирая, мама заставила отца пообещать, что он позаботится о Райли. Теперь их дочь осталась одна.

«Да, мама на него точно разозлится».

Она дотронулась до холодной земли, думая о лежащем под ней отце.

«Теперь они вместе». Ну, и что из этого? Они вместе, а она совсем одна. Никто не будет смеяться над ее шутками, поддерживать ее. Любить ее, наконец.

Перед ней открылась бездонная пропасть, и из горла вырвалось удушающее рыдание. Затем по щекам потекли теплые слезы. Ее начало трясти, но плакала она больше не по родителям, а по себе.

Чья-то рука легла ей на плечо — и она вздрогнула от неожиданности. Это был Саймон. Не говоря ни слова, он раскрыл ей навстречу объятья. Она прильнула к нему и разрыдалась еще сильнее. Он что-то шептал, очевидно, пытаясь успокоить ее, но она не могла разобрать ни слова. Ей было важно, что он рядом и прижимает ее к себе. Когда слезы закончились, она отстранилась и высморкалась, чувствуя смущение, что все это произошло у него на глазах.

— Извини… Я…

— Они знают, что ты их любишь и скучаешь. Это сейчас самое главное.

— Не знаю, как я буду жить дальше.

— Ты справишься. Уверен, все встанет на свои места.

Саймон взял ее за руку и отвел к спальным мешкам. Он помог ей устроиться, а потом лег сам, пододвинувшись к ней поближе. Вытащив руки, он положил ее голову себе на плечо. Райли была ему очень благодарна.

— У тебя так рука замерзнет, — сказала она между всхлипами.

— Ты права. — Он достал простыню и укрылся. Райли по-прежнему всхлипывала, только на этот раз, впервые после смерти отца, она чувствовала себя в безопасности. А это многое говорило о Саймоне.

— Спасибо. Ты… очень милый.

— С тобой легко быть милым. А теперь тебе нужно поспать. Рассвет через несколько часов, — прошептал он.

Зная, что Саймон рядом и присмотрит за ней и за отцом, Райли провалилась в неспокойный сон, наполненный зловещим смехом, ухмыляющимися некромантами и вороватыми Барахольщиками.

Часы на запястье Саймона запищали, он сел и потянулся.

— Доброе утро, — сказал он.

Райли открыла глаза и попыталась проснуться. Она села, волосы спутались. Она запустила в них руку: к счастью, все оказалось лучше, чем она предполагала.

«Спать на улице паршиво».

— С каждой ночью будет становиться легче, — сказал Саймон. — Главное — убедиться, что ты не лунатик.

Он еще раз сходил за склеп, чтобы помочиться.

«Как это нечестно».

Вернувшись, он достал четки и, перебирая их, начал молиться.

Определенно, милый католический мальчик, как сказала бы ее мама.

Через несколько минут он отложил четки.

— Доброе утро, — еще раз сказал он, на этот раз более бодро.

— Ага… точно, доброе утро, — ответила она, пытаясь усесться поудобнее.

— Ты всегда такая недовольная по утрам? — спросил он, как будто эта информация может пригодиться ему в будущем.

— Сейчас у меня есть на это полное право — задница болит, я устала, замерзла и мне хочется домой. Это была одна из худших ночей в моей жизни.