Воскрешение майя - Стив Альтен

Эта кислота нужна Джейку. Он должен тренировать свою способность обходиться без кислорода, если собирается выжить в Шибальбе. Снова взглянув на аппарат слежения, Джейк сфокусировался на цифровом таймере.

19:07… 19:08… 19:09…

Еще одиннадцать минут. Вперед…

Светловолосый мальчик повернул голову влево. Его брат бежал по мокрому песку. Он, похоже, выбился из сил, однако темпа не терял. Джейкоб пригнулся и побежал быстрее.

Иммануэль заметил, что брат обгоняет его, но, несмотря на то, что ноги буквально сводило от боли, гордость, которую Джейк постоянно уязвлял своими насмешками, не позволяла ему сдаться.

Втянув соленый воздух пересохшим горлом, он из последних сил рванулся вперед, приноравливаясь к темпу своего брата.

Данные камер слежения отображались на мониторе в обшитой дубом гостиной. Рабби Штейнберг и его жена Минди сидели на зеленом кожаном диване и с интересом наблюдали за тренировкой мальчиков.

Доминика вышла из кухни и протянула гостям бокалы чая со льдом. Напиток, имеющий вкус персика, был новейшим биоэликсиром, понижающим кровяное давление и уровень холестерина.

Доминика опустилась в кресло, которое тут же отреагировало на ее появление тем, что электромагнитное поле начало плавно массировать мышцы ее спины и шеи.

— Посмотрите, — сказала Доминика, указывая на экран. — Джейкоб, как всегда, впереди. Мэнни, как всегда, отстает. Я волнуюсь за него. Наверное, мальчика нужно заставить больше работать в спортзале.

Рабби покачал головой.

— Не понимаю, к чему ты готовишь этих детей? К Олимпийским играм?

— Я и не жду понимания, — ответила Доминика. — То, что Господь предназначил моим мальчикам, бесспорно, требует специальной подготовки.

— Да неужели? И тебе это сообщил сам Бог?

— Рабби, пожалуйста…

— Все дело в этой ерунде, изложенной в «Пополь Вух».

— Ерунде? — Она резко развернулась к нему. — А вы были в той ерунде, когда начали приземляться «трутни», а инопланетный корабль поднялся из залива? Были там, когда исчез Мик?

Минди обняла ее за плечи.

— Успокойся, дорогая. Ты делаешь то, что можешь. Никто в этом не сомневается. Верно, Ричард?

Рабби пожал плечами.

— Я не хотел тебя расстраивать. Оба мальчика — прекрасные спортсмены. Подумай хотя б о том, чтобы отправить их в младшую Лигу.

— Это не обсуждается. Вы хоть представляете себе, что будет, если они начнут соревноваться на публике?

— Подружатся с ровесниками и осчастливят пару тренеров.

— О, пожалуйста! На них будут нападать при первой же возможности…

— И все же это было бы им полезно. Особенно Мэнни, — заметила Минди. — Мальчикам нужны друзья-сверстники. Сегодня их день рождения, а здесь совсем нет детей. Это неправильно. Мэнни такой добрый мальчик, но он постоянно грустит.

— Он ненавидит это место, — согласилась Доминика. — А может быть, просто ненавидит своего брата. Так или иначе, я очень боюсь отпускать их куда-либо из поместья.

— Возможно, ты чрезмерно опекаешь их?

— Чрезмерно?! Вокруг бродят тысячи психов, Минди, ты-ся-чи. Одни из них хотят сделать моих мальчиков богами, другие хотят их убить. Охрана получает сотни писем в неделю, и многие из них посвящены именно таким проектам. Меня от этого давно уже тошнит.

— Я не знала.

— Мы — пленники в золотой клетке. Джейку все равно, но бедный Мэнни… Он только и говорит о том, как будет играть в футбол и баскетбол. Это разбивает мне сердце.

— А что Джейк? Чем он хочет заниматься, когда вырастет?

— Джейк постоянно тренируется. Он инстинктивно чувствует, что его ждет впереди. Встает до рассвета, плавает, потом два часа сидит за компьютером, изучая Бог знает что. После завтрака идет в тренажерный зал, до ленча занимается с тибетским монахом…

— Ему семь лет, — сказал рабби. — Он должен читать комиксы и… и играть на лужайке!

— Вы не понимаете? Он не похож на других детей. Игры Джейка — занятия трансцендентной медитацией. Иногда он «играет», зависнув под потолком вверх ногами, иногда погружается в ледяную ванну.

— Ледяную ванну?!

— Этому его научил монах. Он сказал, что холод заставляет мозг перенаправлять кровь к внутренним органам. Сначала Джейк мог оставаться в воде не более тридцати секунд… Сейчас уже пятнадцать минут… Однажды я проверяла его пульс и, клянусь, не могла найти его.

— Чем мы можем помочь? — спросила Минди.

— Меня беспокоит то, что мальчики растут без отца. Соль и Перец больше похожи на старших братьев…

Доминика посмотрела на рабби.

— Ладно, ладно, я с ними поговорю. Может, даже выясню, куда направить энергию Джейка в мирных целях.

Джейкоб вошел в кабинет.

— Да, сэр, вы хотели меня видеть?

Рабби отвел взгляд от монитора.

— Что? А обнять дядю?

Джек бросил холодный взгляд.

— Вы что-то хотели, сэр? Через полчаса у меня урок джиу-джитсу, и мне действительно некогда…

— Джиу-джитсу подождет. Я хочу поговорить с тобой об иудаизме, — рабби широко улыбнулся.

Никакой реакции.

— Знаешь, твоя бабушка по отцу была еврейкой, и родители матери тоже.

— Вообще-то, сэр, мою маму удочерили. Ее настоящая мать была из племени майя. А отец был…

— Ладно, не имеет значения. Важна только история. Мама рассказала мне о том, что ты интересуешься книгой «Пополь Вух».

— Да, сэр. Это Святое писание.

— Да, сэр, да, сэр… Зови меня рабби или дядя Рич, хорошо? Я не спорю с тем, что «Пополь Вух» — Святое писание, вот только ему… пятьсот лет? Библия же — Святое писание, которому несколько тысячелетий. — Он развернулся на стуле и проговорил в микрофон компьютера: — Открыть Тору. Иврит.

Экран заполнился символами.

— Мама говорит, что ты читаешь и пишешь на нескольких языках. Иврит ты тоже знаешь?

— Нет, сэр… эээ… рабби. — Синие глаза смотрели на голографическое табло часов, висящих над монитором. — Меня это не интересует…

— Не интересует? Ты меня удивляешь. Я считал тебя тем, кто ищет знания, ищет истину.

— «Пополь Вух»…

— «Пополь Вух» неточна, Джейкоб, она написана через много лет после ухода этого дяди Ку-ку…

— Кукулькана.

— Да, верно. После ухода Кукулькана. А вот Пятикнижие Моисея… Оно было написано три тысячи лет назад самим Моисеем.

Джейкоб почувствовал шепот мысли на периферии сознания.

— Моисей написал Библию?

— Ну, большую ее часть… А знаешь ли ты, что Тора — это единственная книга, которая все это время переписывалась слово в слово, значок к значку? И что если хоть одна буква оказывалась не на своем месте, такой Библией нельзя было пользоваться? Это ты знаешь?