Дженни Даунхэм-Пока я жива - Неизвестно

-Пап, а что для тебя слава?

Задумавшись на минуту, он отвечает:

-Неверно, оставить что-то после себя.

Я представляю себе ребенка Зои. Он растет. Растет.

-Ну вот, -замечает папа. –Приехали.

Я не совсем понимаю, где это «вот». Дом похож на библиотеку –квадратное здание в стиле функционализма, со множеством окон и собственной парковкой, на которой зарезервированы места для руководства. Мы заезжаем на стоянку для инвалидов.

Женщина, ответившая нам по домофону, интересуется, к кому мы приехали. Папа старается говорить шепотом, но она его не слышит, так что ему приходится повторить еще раз, громче.

-Ричард Грин, -произносит папа и косится на меня.

-Ричард Грин?

Папа кивает, довольный собой.

-С ним знаком один из моих бывших коллег-бухгалтеров.

-И при чем тут?..

-Ричард хочет взять у тебя интервью.

Я замираю как вкопанная:

-Интервью? На радио? Но меня все услышат!

-А разве ты не этого хотела?

-И о чем же он будет меня спрашивать?

Тут папа заливается румянцем. Наверно, до него дошло, что хуже он ничего придумать не мог, потому что болезнь- единственное, что отличает меня от остальных. Если бы не она, я сейчас была бы в школе или прогуливала уроки. Может, сидела бы у Зои дома, носила бы ей «Ренни» из ванной. Или лежала бы в объятиях Адама.

Секретарь в приемной делает вид, что все в порядке. Она просит нас представиться и выдает нам пропуска. Мы послушно прикрепляем их на одежду, и секретарь сообщает, что режиссер должен вот-вот подойти.

-Присаживайтесь, -предлагает она, указывая на ряд кресел в дальнем конце фойе.

-Ты не обязана ничего говорить, -успокаивает меня папа, когда мы усаживаемся. –Если хочешь, я пойду один, а ты посиди здесь.

-О чем ты будешь с ними разговаривать?

Он поживает плечами:

-О нехватке раковых отделений для подростков, недостаточным финансировании альтернативной медицины, о том, что служба здравоохранения не выделяет дотаций на твое питание. Я могу рассказывать часами. Я на этом собаку съел.

-Поиск средств? Я не хочу прославиться сбором денег! Я хочу, чтобы меня все узнали потому, что я особенная. Мне нужна слава, которая заставляет забыть о фамилии. Слава поп-идола. Слышал о такой?

Папа поворачивается ко мне. У него блестят глаза.

-И как же нам ее заполучить?

За нами булькает и журчит кулер с водой. Меня тошнит. Я думаю о Зои. О ее ребенке. У него уже сформировались ноготки –маленькие-прималенькие ноготки-одуванчики.

-Давай я скажу секретарше, что мы уходим, -предлагает папа. –Я не хочу, чтобы ты говорила, будто я тебя заставил.

Папа шаркает ногами под стулом, словно провинившийся школьник, и мне становится его немного жаль. Как же нам будет друг друга не хватать.

-Нет, пап, не надо ничего отменять.

-Так ты пойдешь?

-Пойду.

Он стискивает мою руку:

-Молодчина, Тесс.

По лестнице в фойе поднимается женщина. Она подходит к нам и сердечно пожимает папе руку.

-Мы с вами общались по телефону, -поясняет она.

-Да.

-А это, должно быть, Тесса.

-Это я!

Она протягивает мне ладонь для пожатия, но я игнорирую ее, сделав вид, будто не могу поднять руки. Может она решит, что виновата болезнь. Женщина с жалостью оглядывает мое пальто, шарф, шапку. Наверно, знает, что сегодня не так уж и холодно.

-Здесь нет лифта, -сообщает она. –Вы сможете подняться по лестнице?

-Конечно, -заверяет папа.

Женщина успокаивается.

-Ричард ждет вас с нетерпением.

По дороге в студию она заигрывает с папой. Мне приходит в голову, что его неловкая забота обо мне может привлекать женщин. Им сразу хочется его спасти. От меня. От всех этих мук.

-Интервью пойдет в прямом эфире, -рассказывает она. Когда мы заходим в студию, женщина понижает голос: -Видите ту красную лампочку? Это значит, Ричард в эфире и нам нельзя входить. Через минуту он пустит рекламу, и лампочка загорится зеленым. –Она сообщает это с таким видом, будто ждет, что это произведет на нас впечатление.

-О чем Ричард собирается говорить? –любопытствую я.- О несчастной умирающей девушке или у него какая-то своя задумка?

-Простите? –Улыбка сползает с лица женщины; в поисках поддержки она бросает на папу взгляд, в котором сквозит беспокойство. Неужели она способна что-то учуять, только когда запахнет жареным?

-В больницах недостаточно раковых отделений для подростков, -быстро произносит папа. –Будет здорово, если нам удастся привлечь внимание к этой проблеме.

Красный свет за порогом студии переключается на зеленый.

-Вам пора! –говорит режиссер и открывает нам дверь. –Тесса Скотт и ее отец, -объявляет она.

Это звучит так, словно мы гости на званом ужине или на балу. Но Ричард Грин отнюдь не принц. Он привстает на стуле и по очереди протягивает нам пухлую руку. Ладонь у него влажная, как будто ее забыли выжать. Пыхтя, он усаживается обратно. От него воняет сигаретами. Он шуршит бумагами.

-Присаживайтесь, -приглашает он нас. –Я вас представлю, и начнем.

Раньше я частенько смотрела местные новости с Ричардом Грином; они шли в обед. Он очень нравился одной из больничных медсестер. Теперь я понимаю, почему его перевели на радио.

-Ну, поехали, -командует он. –Держитесь свободнее. Все должно быть непринужденно. –Он поворачивается к микрофону: -Итак, я с радостью представляю вам отважную юную особу, которая оказала мне честь и пришла на передачу. Тесса Скотт.

Когда он произнес мое имя, у меня заколотилось сердце. Интересно, слышит ли нас Адам? А Зои? Наверно, валяется на кровати и слушает радио. Ее тошнит. Она дремлет.

-Последние четыре годы Тесса борется с лейкозом. И сегодня они с отцом пришли к нам, чтобы об этом рассказать.

Папа подается вперед, и Ричард, очевидно заметив его готовность, задает ему первый вопрос:

-Скажите, что вы испытали, когда узнали о болезни Тесы?

Папа обожает разглагольствовать на эту тему. Он рассказывает о гриппе, который не проходил неделями. О том, что наш семейный врач не сразу распознал болезнь, потому что лейкоз встречается очень редко.

-Мы заметили синяки, -сообщает папа. –Маленькие кровоподтеки на спину, вызванные снижением тромбоцитов.

-Папа-настоящий герой. Он признается, что ему пришлось уйти с работы (он был финансовым консультантом). Рассказывает, что вся наша жизнь –сплошные больница и лечение.

-Рак –заболевание не какого-то отдельного органа, а всего организма, -поясняет папа. –Когда Тесса отказалась от интенсивной терапии, мы решили продолжать общеукрепляющее лечение дома. Она на особой диете. Это недешево, но я твердо уверен, что залог здоровья –не просто питание, а правильное питание.

Я ошеломлена. Он что, хочет, чтобы люди звонили и предлагали деньги на натуральные овощи?

Ричард с серьезным видом поворачивается ко мне:

-Тесса, так вы решили отказаться от лечения? Непростое решение для шестнадцатилетней девушки.

У меня пересохло в горле:

-Не скажите.

Он кивает, словно ждет, что я продолжу. Я бросаю взгляд на папу; он подмигивает мне.

-Химиотерапия продлевает жизнь, -начинаю я, -но тяжело переносится организмом. Курс лечения был очень тяжелым, и я поняла, что без него смогу сделать больше.

-Ваш отец утверждает, что вы хотите прославиться, -произносит Ричард. –Вы ведь поэтому пришли к нам в студию? Чтобы получить свои пятнадцать минут славы?

Это звучит так, словно я одна из тех жалких малолеток, которые дают объявления в местную газету, мечтая оказаться подружкой невесты на чьей-нибудь свадьбе, но не имея знакомых, желающих выйти замуж. Он выставил меня полной идиоткой.

Я набираю в грудь воздух:

-Я составила список вещей, которые хочу сделать, пока я жива. И слава-одна из них.

У Ричарда загораются глаза. Он журналист и чует, когда пахнет жареным.

-Ваш папа не упомянул о списке.

-Потому что большинство моих желаний противозаконны.

Разговаривая с папой, Ричард еле сдерживал зевоту, а сейчас чуть не подпрыгивает на стуле.

-Правда? Например, какие?

-Например, я взяла папину машину и уехала на целый день. Прав у меня нет, и экзамен по вождению я не сдавала.

-Ого! –кудахчет Ричард. –Вот зачем вы платите страховку, мистер Скотт! –Он толкает папу локтем, давая понять, что не имел в виду ничего плохого, но папа смущается. Меня охватывает чувство вины, и я отвожу глаза.

-А в другой раз я соглашалась на все, о чем меня просили.

-И что было?

-В конце концов я прыгнула в реку.

-По телевизору крутят такую рекламу, -замечает Ричард. –Это она навела вас на мысль?

-Нет.

-Она каталась на мотоцикле и едва не сломала себе шею, -перебивает папа, стараясь перевести разговор в безопасное русло. Но это была его идея, и так просто ему не отделаться.

-Меня едва не арестовали за кражу в магазине. Мне хотелось нарушить за день как можно больше законов.

Ричард тревожится.

-Еще секс.

-А-а-а…

-И наркотики…