Назугум (СИ) - Ивар Рави

Глава 12

Лагерь Сяодун

Эта камера с обивкой из мягкого материала, меня убивала: в ней не было ничего, что можно использовать как оружие. Я уже потерял счет дням, происходило что-то странное. Порой, меня неудержимо клонило ко сну, проснувшись, я понимал, что со мной все не так. Мне мерещились китайцы, ярко-светлая комната с хирургическими лампами на потолке и в голове билось имя «Лао». Я понятия не имел, что это за имя и откуда оно появилось в моей голове. Самое интересное, что еду в одноразовой посуде я обнаруживал проснувшись. Ни разу при мне не открылась дверь камеры, обитая мягким материалом, похожим на войлок. Не было ни малейшего понятия какое время суток — высокие потолочные ртутные лампы горели все время.

Единственное изменение, что я обнаружил в своем организме — были следы инъекций на локтевой вене. Но я не помнил, чтобы меня кололи — отсюда напрашивался очевидный вывод: меня усыпляли прямо в камере, а потом кололи. С того самого момента, как я кинулся на Тао в надежде свернуть ему шею, я помнил очень мало. Помню, как удар в висок меня вырубил. Но мне хватило пары минут, чтобы прийти в себя.

Очнувшись, обнаружил, что лежу на животе, с бесстыдно задранным до бедер платьем, а в комнате суетятся однояйцевые китайцы в черных костюмах. Решение пришло мгновенно — перебить этих людишек и бежать, спасая свою жизнь. Вскочив на на ноги, рывком разодрал подол вечернего платья, чтобы не сковывало движений.

Раньше, смотря фильмы с участием китайских мастеров боевых искусств, всегда считал, что это неправда. Но в тот злополучный вечер, реальность напомнила, что кунг-фу существует. Четверо китайских мужчин в костюмах, отреагировали на треск раздираемой ткани мгновенно, заняв боевую позицию. Зная свою скорость и реакцию, я лишь мысленно ухмыльнулся, считая, что через минуту путь свободен.

Надо отдать должное — китайцы оказались на высоте! Только чудом мне удавалось уворачиваться от синхронной атаки — кулаки и ноги моих противников свистели в опасной близости. Но на моих противников было смешно смотреть, на их лицах было написано искреннее изумление, когда мне удавалось не только уклониться, но и нанести встречный удар. В то же время мне не хватало времени добить одного из них, остальные трое вертелись как при просмотре в ускоренном режиме. У китайцев были основательно разбиты лица, мне же удавалось избежать удара. Так могло продолжаться долго, если бы не споткнулся о тело Тао, уворачиваясь и отступая назад.

Секундного замешательства, пока я восстанавливал равновесие, хватило, чтобы пропустить удар в живот, а через долю секунды, меня сбили с ног, наваливаясь сразу вчетвером. Сбитое дыхание от удара в живот, не дало сгруппироваться, когда на руках защелкнули наручники и началось форменное избиение. Били ногами, стараясь ударить больнее. Не помню, как потерял сознание, но очнулся в этой камере. С этого момента я не видел живой души. Еда находилась подле меня, когда я просыпался, для гигиенических нужд был устроен туалет в дальнем угу по типу турецкого санузла. Прямо над ним, из стены торчал гибкий шланг на десять сантиметров из которого тоненькой струйкой постоянно текла вода, попадая прямо в сливное отверстие турецкого туалета.

По моим субъективным ощущениям, прошло не меньше месяца, но, если судить по моим походам в туалет, времени прошло куда меньше. Следов от инъекций на руке было больше двадцати, некоторые могли пройти за это время, учитывая мою регенерацию. Да и мое самочувствие никак не напоминало избитого до полусмерти человека, единственное что напрягало, так это жалкие остатки вечернего платья. От него остался кусок ткани, чудом державшийся на бедрах по типу набедренной повязки.

То, что за камерой наблюдают, говорили два глазка камер, устроенных в противоположных углах, не оставляя мертвой зоны. Даже зона уборной просматривалась камерой идеально. Помню, как обнаружив что камера просматривает уборную, очень долго крепился, не желая оголяться перед камерой. Но в конце концов мочевой оказался сильнее стыда, а спустя время я перестал обращать внимание на камеру. Время тянулось мучительно медленно: проснувшись я ел, строил планы мести всему Китаю и заодно Проскурнову, пока незаметно для себя не отрубался. И так невероятно долго — все попытки постучать в дверь камеры, показывать факи камерам, остались без ответа.

Сегодня был очередной день, а может ночь, когда, поев я лежал, размышляя о том, как мне выбраться из этой жопы. Странно, но страха не было, почему-то была уверенность, что мне сохранят жизнь. Если бы меня планировали убить — не помещали бы в камеру, где невозможно совершить самоубийство даже при всем желании. Внезапно в голову пришла мысль перехитрить наблюдателя, притворившись спящим. Но это окончилось провалом, потому что, проснувшись, обнаружил, что связан по рукам и ногам, а судя по шуму мотора и вибрации, меня куда-то везут.

Не знаю сколько я проспал на этот раз, мешок, надетый на голову, не давал ничего видеть. Лежал я на чем-то твердом, но я отчетливо слышал дыхание людей, хотя разговоров не было. Пару раз донеслось что-то похожее на всхлипывание, запах человеческого пота прошибал нос. Ехали долго, несколько раз попытался докричаться до невидимых охранников на русском, английском языках. Ответом мне было молчание, только дыхание было слышно в ответ, да запах пота стал слабее, словно от меня отодвинулись.

Когда машина остановилась, я был готов обмочиться от усталости и желания сходить в туалет. Захлопали двери, послышался противный скрежет в меня обдало свежим воздухом. Кто-то начал кричать на китайском, рядом со мной послышалась возня и движение. Легкие шлепки говорили о том. Что из кузова машины или автобуса выбираются люди, спрыгивая на землю. К китайскому командному голосу присоединились женские стенания на незнакомом мне языке, в уши ворвалась какафония звуков: плач, шмыганье, крики, рыдания.

— Эй, кто-нибудь, освободите меня, — по инерции закричал на русском, спохватившись, перешел на английский. Словно услышав, меня грубо ухватили за ногу и потянули — успел сгруппироваться в ожидании удара о землю, но его не последовало. Рывком с меня сдернули мешок, глаза обожгло от яркого света. Послышался металлический звук и по ногам заструилась кровь.

— Приехала сука, теперь будешь жить здесь, — английский охранника был ужасен. "Я же практически голый',- пронеслось в голове, не успев открыть глаза, инстинктивно потянулся прикрыться руками.

— Слезай, что разлеглась, — прозвучал голос на плохом английском, меня больно ударили по бедру. Осторожно открыв глаза, проморгался — на мне была черная униформа костюмного типа с белыми горизонтальными полосами. Руки