Щука с золотыми сережками - Николай Александрович Асанов

Солнце уже палило вовсю. А ведь совсем недавно оно с таким усилием, чуть ли не крадучись, продиралось сквозь деревья. Теперь оно с каждой минутой взбиралось все выше в синее небо, и жар его чувствовали люди, животные, травы и деревья.

Глава 13

Как тонут утки

Когда Саша проснулся, было уже далеко за полдень. Косые солнечные лучи через открытое окно освещали стоявшего около его кровати Петю.

— Здорово я заспался… Не знаешь, сколько времени?.. Да-да, как агрегат — сделал ты его?

— Уже работает! Вся босоногая команда собралась возле Андрюшки, да стариков десятка два. Старики, конечно, спорят, что не дело электричеством коней чистить, но кони как будто довольны.

— Хорошо… Прекрасно… Замечательно… — Саша потянулся под одеялом и снова закрыл глаза. Ему не хотелось вставать.

Петя рассердился.

— Ну, вот что: пока ребятишки не нагрянули, идем на озеро. А то, боюсь, потом будет некогда. Эти детдомовцы обрадовались, что мы приехали, и решили создать технический кружок, а нас сделать преподавателями.

— Ну что ж, это, наверно, будет интересно. Ведь семиклассники хотят осенью ехать в паше училище.

— О том, что будет осенью, поговорим в сентябре. А сейчас я хочу рыбу ловить. Зачем я сюда спиннинг привез? Чтобы он б футляре лежал?..

Пока Саша одевался, Петя подготавливал рыболовную снасть и продолжал говорить о своих планах на ближайшее будущее:

— У меня, понимаешь, такое настроение, что я вот-вот отгадаю тайну гравюры.

— Когда ты наконец забудешь о своей гравюре?

— Как ты не понимаешь! Если Петр Первый бывал на этом озере, так, может быть, на гравюре оно и нарисовано! Я тут поспрашивал стариков, и все подтверждают, что есть такие легенды, будто Петр Первый спускал здесь на воду свой потешный флот…

— А ты и рад сказки слушать!

Саша был недоволен. Он уже понял, что спокойный отпуск кончился. Если Пете взбредет в голову искать здесь следы Петра Первого да еще, чего доброго, щуку петровских времен, так его от озера не оттащишь. Ну да ладно, сейчас самое лучшее — согласиться с ним, а когда он попробует половить рыбку да у него ничего не выйдет, тогда свести его с Терешкиным. С рыбоводом-то Петя найдет общий язык! Карпа в пруду поймать легче, чем щуку в озере…

‘ «В колхозе так много интересного, — размышлял Саша, — что незачем убивать время на рыбной ловле. Один- то разик, конечно, можно посидеть с удочкой на берегу, но потом надо настоять на своем. Заняться делом, лучше подготовить пополнение для училища…» Раздумывая так, он шел за Петей и вдруг заметил, что тот идет какими-то закоулками, а не главной улицей, по которой они скорее могли добраться до птицефермы.

— Что ты все тянешь меня куда-то на задворки?

— А вдруг ребята встретятся!

— Ну и что?

— Как это — что? — рассердился Петя. — Еще заку- дакают дорогу.

— «Закудакают»? Ничего не понимаю!

— Тут и понимать нечего! Каждому рыболову известно: если спросят, куда идешь, — улова не жди!

— Да ты с ума сошел! А еще комсомолец, комсорг! В приметы веришь!

— Я в приметы не верю — я только знаю, что если так спросят, то можно идти домой… Впрочем, есть на этот случай ответ. Им можно выручиться, если успеешь.

— Вот удивил! Ну и что же ты будешь отвечать, если тебя «закудакают»?

— «Иду на Кудакину гору!» — вот и все.

— И ты в самом деле веришь в эту чепуху?

— Что ты ко мне пристал: веришь, не веришь! Вот встретится кто да закудакает дорогу, тогда и узнаешь.

Петя прибавил шагу. Из переулка им навстречу вышел франтовато одетый человек. Саша сразу даже и не узнал его. Это был Терешкин. На нем были хорошо отутюженные брюки, желтые туфли и белоснежная сорочка. Петя уже миновал рыбовода, но остановился, как подстреленный, потому что Терешкин весело крикнул:

— Куда это вы, мухоловы, направились?

Не ожидая, когда Петя произнесет свое глупое заклинание — «на Кудакину гору», — Саша поспешил ответить:

— Собрались поудить немного.

— Ну, ни пуха ни пера! — пожелал Терешкин и добавил: — А я ваш мешочек послал с помощником в сад. Утром жду полный. Да, вот что: если клеву не будет, приходите в клуб. У нас нынче репетиция: «Онегина» начинаем разучивать.

— Конечно, придем! А вы тоже поете? — спросил Саша.

— Обязательно! Гремин — моя главная партия! — И, помахав рукой, рыбовод вошел в калитку.

Петя дрожал от негодования.

— Почему ты его не откудакал? — спросил он.

— Брось ты, пожалуйста, свои приметы!

— Кто это такой?

— Местный рыбовод, товарищ Терешкин.

— Какой же он рыбовод, если примет не знает! Вот помяни мое слово, не будет у нас улова!

— Ну и не надо, — равнодушно ответил Саша.

Они вышли из села на берег озера. Саша скинул с плеч рюкзак и бросил его на днище перевернутой лодки. Петя осторожно поставил рядом свой футляр с удочками.

Прямо перед ними блестела в лучах заходящего солнца бескрайная даль, будто то была не вода, а расплавленное золото. Противоположный берег терялся в солнечном сиянии. А у берега, на котором они находились, озеро было покрыто громадными стаями гусей и уток. Птиц было так много, что озеро казалось белым. Слышался немолчный гомон.

— Поищем птичницу Светлану Тимофеевну? — спросил Саша.

— Придется. Лодки-то, верно, ей принадлежат, а без лодки какая же рыбалка!

С фермы вышла девушка в белом халате. На груди у нее висел небольшой, похожий на пионерский барабан, а в руках были палки. Подойдя к берегу, она взмахнула палками и принялась выстукивать солдатский сигнал на обед. Барабан начал гулко выговаривать скороговорку:

Бери ложку, бери бак!

Нету ложки, кушай так!

Что тут случилось на озере! Утки и гуси вытянули шеи, загоготали, закрякали, повернули к берегу. Их выход на берег был похож на высадку десанта. Саша и Петя невольно вскочили на днище опрокинутой лодки. И во-время, потому что ее немедленно окружили полчища гусей, вытягивавших красные клювы и грозно шипевших на чужаков. Гуси прошли, и ребят окружили утки, тяжело переваливавшиеся с боку на бок. Все эти полчища шли за девушкой в белом халате, а она попрежнему выстукивала:

Бери ложку, бери бак!

Нету ложки, кушай так!

Вдруг из птичьего двора выскочила другая девушка, тоже в халате, и закричала:

— Нина, Нина, две утки остались на бучиле!

Голос ее был полон тревоги.

Девушка