Ясновидящая, или Эта ужасная «улица» (Рисунки А. Солдатова) - Юрий Сотник

— В разных школах, — ответил он неопределенно.

— В спецшколе или в обыкновенной?

Оля задала этот вопрос просто так, лишь бы что-то спросить, и она имела в виду какую-нибудь математическую школу или школу с усиленным изучением иностранного языка, но Леша воспринял слово «спецшкола» лишь в определенном смысле.

— Везде побывал, — ответил он по-прежнему неопределенно.

— А с каким уклоном? — спросила Оля.

Ну что ей ответить?! Ведь глупо же сказать, что с уголовным уклоном. И Леша нашел, как увернуться от ответа:

— Знаешь… Не люблю я разговоры на такие темы. Давай, может, прекратим?!

— Извини, пожалуйста! — пробормотала Оля. Только тут до нее дошло, что Тараскин имел в виду совсем иную спецшколу, чем она, и ей стало неловко за свою назойливость.

Она помолчала немного и решила повести разговор так, чтобы Тараскин понял, наконец, кто перед ним.

— Тебе за вчерашнее сильно попало?

Леша хмыкнул и пожал плечами:

— Ничуть. Мои к этому давно привыкли.

Оля вздохнула:

— А мои предки никак не могут привыкнуть.

«Вот она и до предков докатилась», — с горечью подумал Миша. Сам он в разговоре с ребятами часто называл родителей предками, учительниц — училками, не пренебрегал и другими жаргонными словечками, но он знал, что Не Такая Как Все никогда к жаргону не прибегает, предпочитает говорить своим языком. Но вот теперь, подлаживаясь к Тараскину, она, как видно, изменила самой себе. «Сейчас еще, может, скажет ему «Ты клёвый чувак» или что-нибудь вроде этого», — с каким-то даже злорадством думал Миша. Но Оля продолжала уже нормальным языком:

— Когда я в школе одного мальчишку покалечила, со мной дома дня три не разговаривали.

Оля надеялась, что Леша спросит ее, каким образом это произошло, и она расскажет ему, как бросила своего поклонника через спину на лестницу, но Леша тоже знал, как вести игру.

— Да? — только и сказал он, при этом с таким равнодушным видом, словно Оля сообщила ему, что вчера ходила в булочную за хлебом.

Однако Оля не сдавалась.

— Ты вообще самбо владеешь?

Леша опять замолк. Сказать, что он никогда не интересовался ни самбо, ни боксом, было сейчас невозможно, а сказать, что он владеет самбо, так эта психопатка с темной косой, чего доброго, захочет побороться шутки ради, устроить, что называется, товарищескую встречу, и тут уж не отделаешься фразой: «Я с девчонками не дерусь». Леша слишком долго молчал, и Оля решила, что он самбо не владеет.

— Хочешь научу?

Тараскин и тут вышел из положения.

— А зачем мне это? Я кое-что другое знаю.

— А что именно? Каратэ?

Леша с раздражением пожал плечами.

— Все-таки до чего ты любопытная какая-то, знаешь!.. Как тебе не надоест всякие вопросы задавать?!

И оскорбленная Не Такая Как Все надолго замолчала.

Пересекли железную дорогу рядом с пригородной платформой и углубились в лес. Собственно, это был уже не лес, а лесопарк. Здесь — по крайней мере, вначале — ребята шли не по лесным тропинкам, а по аккуратным аллейкам, где прогуливались бабушки и молодые мамы с детскими колясками, где на скамейках сидели пенсионеры, играя в шахматы или в шашки, и вообще было много народа, пришедшего сюда отдохнуть.

Нюру все это очень развеселило.

— Во, Федька, дремучий лес-то! — громко иронизировала она. — Тут без оружия опасно ходить, того гляди, хозяин тайги выскочит. Ты что бы взял: карабин или тулку с жаканом?

Федя тоже ухмыльнулся:

— Тулку взял бы. Жакан на медведя надежней, чем карабин.

Матильда была обижена за свой «дремучий лес».

— Погодите, погодите, — сказала он. — Пройдем подальше — тогда увидите!

Скоро и правда прямые аллейки сменились извилистыми тропинками. Тропинка, по которой Матильда вела ребят, то углублялась в густые заросли, то выходила на лужайки, где люди отдыхали уже не на скамьях, а на траве.

— Вот еще минут двадцать пройдем — и к озеру выйдем, — пообещала Матильда. — Некоторые в нем купаются даже.

Скоро вся компания попала на большую поляну.

— А это собачья поляна, — объявила Матильда. — Тут собачники со всего района собираются.

Она хотела пройти дальше, но Красилины остановились как вкопанные, и даже Нюра, которая старалась не удивляться ничему столичному, почти простонала:

— Федька, глянь! Ой, да ну ты глянь!

На поляне находилось не менее тридцати собак и примерно столько же их хозяев. В местах, где провели детство Красилины, была всего одна собачья порода — лайка. Ее представители могли быть маленькими или большими, черными, белыми или пятнистыми, но у каждой собаки был густой теплый мех, изогнутый мохнатый хвост и чуткие стоячие уши. Красилины не знали, что собак можно разводить «просто так». Они знали, что на севере их края, в тундре, лаек разводят преимущественно ездовых, крупных и сильных, но в их районе важны охотничьи качества лайки — способность учуять соболя или белку, загнать зверька на дерево и лаять на него, пока не подоспеет хозяин. И очень ценятся у сибиряков собаки, которые обладают не только охотничьим чутьем, но и бесстрашием перед зверем. Под словом «зверь» охотники подразумевают медведя. Он особенно опасен в сезон охоты, зимой, если ему почему-либо не удалось залечь в берлоге. Смелая собака «висит у зверя на штанах», то есть хватает его за задние лапы, заставляя вертеться на одном месте и давая человеку возможность спокойно прицелиться.

А тут… Тут перед глазами Красилиных черт знает что творилось! Тут они увидели здоровенных, с теленка, догов, которые, по мнению Нюры и Феди, «дали бы дуба» даже в тридцатиградусный мороз, тут были мускулистые страховидные и с такой же куцей шерстью боксеры, были крошечные болонки, морды которых так заросли шерстью, что они едва ли могли хорошо видеть. Тут была и совсем крошечная, как выразилась Нюра, «вшивота», черная с коричневыми пятнами на тонюсеньких ножках, все время истерично тявкающая. В одном углу два боксера почему-то не поладили между собой, и их с трудом удерживали на сворках худенькая старушка и девочка в возрасте Матильды. В противоположном конце поляны собрались хозяева дворняжек. Как видно, в пику владельцам породистых псов они демонстрировали высокий интеллект своих питомцев, заставляя их выполнять все команды, которые выполняют хорошо дрессированные собаки.

Некоторое время ребята смотрели на эту картину, потом Миша сказал:

— Ну, что ж… Пошли?

Но Красилины продолжали стоять. Они даже не ответили. Стояли и Русико с Зурабом. С переездом в более просторную квартиру родители обещали им купить щенка, и они уже чувствовали себя как бы членами всего собравшегося на поляне общества.

— Пойдемте! Ну что тут интересного! — проговорила Оля, и Нюра огрызнулась на нее:

— Тебе не интересно, а нам, может, интересно. В наших краях такие породы не водятся.

Матильда почувствовала, что назревает конфликт, и решила его смягчить:

— Мы пойдем пока и вас на озере подождем. Тут близко совсем. Вы только никуда не сворачивайте.

— Валяйте! — сказала Нюра.

Красилины и Григошвили остались смотреть, а все остальные снова углубились в лес. Скоро послышалось бренчание гитары и отнюдь не мелодичное пение. Тропинка вывела ребят на другую лужайку, на этот раз очень маленькую. Здесь они увидели трех парней лет по пятнадцати-шестнадцати. Два парня, голые по пояс, сидели в тени елки, рядом стояла сумка, из которой торчало горлышко бутылки и пучок зеленого лука. Они бренчали на гитаре и выкрикивали какие-то слова, отдаленно напоминающие английские, а третий, небольшого роста, довольно полный, с красными мокрыми губами, исполнял под эту музыку какой-то импровизированный танец. Он был в цветастой, нараспашку рубахе. Когда он повернулся к ребятам, все увидели его загорелое голое пузо.

При виде парней у Леши замерло сердце. «Ой, — подумал он, — что-то сейчас будет!»

Миша тоже насторожился. «Сейчас пристанут», — подумал он.

«Сейчас пристанут», — тоже подумала Оля, но не с тревогой, а даже в каком-то радостном ожидании: в присутствии Тараскина, который не побоялся наскочить на великана, ей трусить было нечего, к тому же и Огурцов как-то сказал, что умеет кулаками махать. Оля быстро наметила прием, который она проведет, если этот голопузый пристанет к ней. Вот тогда Тараскин увидит, что она собой представляет! Она даже несколько ускорила шаги, чтобы оказаться на некотором отдалении от мальчишек.

В том, что к ней пристанет именно голопузый, она не ошиблась.

— Черненькая! Иди, потанцуем! — обратился он к ней, продолжая приплясывать.

— Очень ты мне нужен! — звонко ответила Оля, проходя мимо.

— У-у, тю-тю-тю-тю-тю-у! — тоненько пропел парень и потянул ее за кончик косы.

Оля только этого и ждала. Она обернулась, выдернула косу, схватила голопузого за короткие рукавчики, сделав подсечку, и парень мягко повалился на траву. Оба его дружка вскочили и весело заржали. Голопузый удивился, но не рассердился.