Три часа на выяснение истины - Игорь Арясов

— При народе? С ума сошла!

— Не волнуйся, я это сделала незаметно. В нем примерно граммов двадцать пять. Сколько за него можно получить? Ну, с учетом того, что немного грязный, с графитом?

— Понятия не имею. Двадцать пять граммов — это ж соринка, и на ладони не почувствуешь. Рублей бы триста для начала. У нас всего сейчас сколько?

— Я остальные не взвешивала. Но первый самый маленький. Всего, может быть, граммов триста или даже триста пятьдесят.

— Учти, Лена, оптом его продавать нельзя. Оптом всегда дешевле, чем поштучно, это закон рынка, на себе проверял сколько раз. Так что готовься, завтра поедем.

— Тебе не страшно, Вася?

— Мне? — искренне удивился Серегин и улыбнулся. — А при чем здесь я? Продавать-то будешь ты, хозяйка.

— А за меня?

— Ну, за тебя я, конечно, волнуюсь.

Утро следующего дня было пасмурным. Дождь — он к удаче, подумал Серегин, останавливая «Жигули» метров за сто от поликлиники возле деревьев с желтыми листьями.

— А почему ты меня к самому подъезду не подвезешь? — капризно надула губы Кудрявцева.

— Ты что, обалдела, милая? — хмыкнул Серегин. — Ни в коем случае нельзя, чтобы здесь нас видели вместе, ясно?

— Поняла-поняла, — кивнула она, — только я зонтик забыла.

— Ничего, не сахарная, — прошептал Серегин, кусая губы, — давай иди, первый раз нам ни с чем возвращаться нельзя, примета плохая. А дождик — к удаче.

— Ну, я попробую. — Кудрявцева открыла дверцу и, подняв воротник плаща, побежала к поликлинике, смешно семеня полными ногами на высоких каблуках.

«Ох и дура! Ох и дура! — подумал Серегин, напряженно глядя ей вслед. — А вдруг повезет? Чем черт не шутит!»

С гулко бьющимся сердцем Елена Петровна вошла в поликлинику. Кажется, на втором этаже. Она поднялась по красной ковровой дорожке. «Окулист» — было написано на табличке возле первой двойной двери. Нет, ей не сюда. Окулист — это по глазам. Ага, вот сюда — «Стоматолог». Она постучала и в ответ на женский голос, сказавший «пожалуйста!», вошла.

В кабинете за столом сидела худая темноволосая красивая женщина с серьгами в ушах, что-то писала. Она повернула голову и пристально посмотрела на Кудрявцеву серыми глазами:

— Что вам угодно?

— Извините, — Елена Петровна хотела улыбнуться, но из-за волнения это ей не удалось. — Мне порекомендовали обратиться к Евгению Александровичу.

— Простите, а кто вам порекомендовал? — спросила женщина, поднимаясь, и Кудрявцева увидела, что она высокая и очень стройная.

— Оля из консультации, — у Елены Петровны дрожал голос, она никак не могла унять вдруг охватившую ее дрожь.

— Ольга Николаевна? — переспросила женщина, кокетливо поднимая длинные тонкие брови.

— Да, Ольга Николаевна рекомендовала мне обратиться только к Евгению Александровичу. Я по личному вопросу, — вспомнила Кудрявцева и облегченно вздохнула.

— Ну, так бы сразу и сказали, что по личному. — Женщина поправила ослепительный халат и показала рукой на деревянную кушетку, застеленную простыней. — Вы присядьте на пару минут, я его сейчас приглашу. — Она скрылась в правую, боковую дверь, и через минуту из нее вышел невысокий темноволосый мужчина с большими залысинами и широкими бакенбардами. Руки его были в карманах халата. Елена Петровна обратила внимание на блестящие коричневые туфли на довольно высоком каблуке и идеально отглаженные брюки. Мужчина внимательно смотрел на нее добрыми карими глазами:

— Вам д-действительно нужен Евгений Александрович? — спросил он, чуть заикаясь, мягким, располагающим голосом.

— Да, — почему-то так же медленно ответила Кудрявцева, словно подчинилась его неторопливому ритму. — Я к вам, Евгений Александрович, по личному делу. Оно заключается в том, что у меня нет монет, но есть…

— Вы хотите сказать, что у вас есть металл? — перебил ее мужчина, подходя ближе. — Г-говорите, пожалуйста, не так громко, я прекрасно слышу. Вас как зовут?

— Елена Петровна.

— Очень приятно. — Мужчина повернул ключ в замке входной двери и повернулся к Кудрявцевой. — И сколько у вас его?

— Достаточно. — Елена Петровна мысленно похвалила себя за то, что захватила на всякий случай еще два кусочка. Они были вдвое больше, чем первый.

— М-можно полюбопытствовать?

— Пожалуйста, — она протянула ему белую тряпочку, в которую был завернут первый кусочек. — Но это еще не все.

— Интересно, — мужчина развернул тряпочку, подошел к окну, но не вплотную, а на метр от него, достал из нагрудного кармана халата что-то блестящее — Кудрявцева догадалась: скальпель — и несколько раз царапнул им по кусочку.

— Вы знаете, в самом деле похоже на металл. Остальное то же самое?

— Да, только кусочки больше.

— Л-любопытно. И сколько у вас всего рыжья?

— Чего-чего? — переспросила Кудрявцева.

— Я г-говорю, сколько у вас всего металла?

— А вы возьмите да взвесьте, — она вынула вторую тряпочку, где были сразу два слитка, протянула врачу. Тот взял, подержал в руке, распахнул дверцу стеклянного шкафа, достал маленькие медицинские весы:

— С-сейчас мы взвесим, — он положил все три кусочка на правую чашечку весов, пинцетом взял блестящие гирьки и положил на левую. — Т-та-ак, у нас п-получается сто двадцать два грамма. Так-так. — Он спрятал весы, закрыл шкаф, подошел к Кудрявцевой, и на нее пахнуло какими-то странными, очень приятными духами. «Неужели французские?» — удивленно подумала она. — В-вам, Елена Петровна, придется еще н-немного подождать. Я должен определить пробу, подойдет ли она мне для работы? Пока не з-знаю. На глаз, как специалист, м-могу сказать, что м-металл хороший, но грязный, с примесями чего-то. Поэтому больше двадцати рублей за грамм предложить не м-могу. Подождите меня здесь, — он скрылся в боковую дверь.

Кудрявцева осталась одна. Посмотрела на стол, где была раскрыта какая-то тетрадь и лежала авторучка, потом перевела взгляд на стеклянный шкаф с весами и стальными щипцами, посмотрела на высокое зубное кресло, бормашину с черной кишкой и стальным наконечником, передернула плечами. Прошла еще минута, врач не выходил. Наконец он появился, чуть улыбнулся, показав чистые белые зубы. Халата на нем уже не было, вместо него Евгений Александрович надел коричневый костюм, рубашка тоже была светло-коричневого цвета с однотонным галстуком. Ничего не скажешь, подумала Кудрявцева, хорошенький. Но уж больно маленький.

— Елена Петровна, я беру у вас металл. По той цене, что договорились. Б-больше дать не могу, м-металл с примесями, но думаю, что мне он п-подойдет. Т-так, я сейчас должен отлучиться за некоторой суммой для в-вас. Вы не волнуйтесь, я не подведу. А вы пока можете присесть в кресло, вас посмотрит м-моя супруга. С ней о нашем деле не говорите ни слова.

— Но у меня не болят зубы, — Елена Петровна пожала плечами.

— Н-ничего, — мягким движением руки успокоил ее мужчина. — Это как п-профилактика. Вам просто почистят зубки мягко и с-совершенно безболезненно. Н-настенька, — чуть повысил приятный баритон Евгений Александрович, — будь умницей, посмотри у Елены Петровны зубы, почисть камни, я вернусь минут через десять. — Он быстро вышел из кабинета.

В боковую дверь вошла Настенька и так же, как раньше, почти равнодушно посмотрела на Кудрявцеву: — Пожалуйста, снимите плащ и садитесь, я почищу вам зубы. Это и в самом деле не больно.

Елена Петровна села в кресло, раскрыла рот и, пока Настенька чистила ей зубы, мысленно считала, сколько же денег сейчас должен принести ее муж. Если по двадцать рублей за сто двадцать два грамма? Ну, лучше сто двадцать, так удобней считать, тем более что два грамма он может скинуть на грязь от графита. Значит, сто двадцать граммов умножить на двадцать рублей. Получилась такая сумма, что Кудрявцева вдруг выпрямилась и невольно закрыла рот.

— Неужели вам больно? — удивилась Настенька.

— Нет, — смутилась Кудрявцева, — у меня челюсть устала, простите.

— Ничего, я в общем-то уже закончила, сполосните рот и сплюньте вот сюда. Вот и все. Кстати, Евгений Александрович уже вернулся.

— Откуда вы знаете? Ведь он еще не зашел в кабинет.

— А я в окно вижу, у нас машина всегда под окном стоит, когда мы на работе.

— Понятно, — кивнула Елена Петровна и провела языком по зубам. На самом деле, стало как-то приятнее. — Спасибо вам, — она подошла к вешалке и стала надевать плащ. В это время вошел Евгений Александрович, требовательно посмотрел на свою жену, и она исчезла в боковую дверь. Он снова щелкнул ключом в замке и, открыв маленький дипломат, вынул газетный сверток:

— Прошу вас, можете проверить, две тысячи четыреста.

— Ну, что вы, — Кудрявцева растерянно взяла сверток и, подняв глаза на врача, не удержалась: — Скажите, а откуда у вас столько денег?

Мужчина приподнялся на носках новеньких туфель и снисходительно улыбнулся: