Топи и выси моего сердца. Дневник - Дарья Александровна Дугина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
▪ ▪ ▪
Ночные температуры в Москве будут ниже нуля, а по области опустятся до минус 5 градусов из-за смены циркуляции воздушных масс – синоптики.
Я – воздушная масса.
▪ ▪ ▪
Только что пришла весть о том, что Бояков[208] покинул пост худрука МХАТ. А я только вспоминала, как мы перед началом пандемии репетировали «Лавра»[209]. Я не знаю, сколько частей моей души и сил было оставлено там – в этих темных дверях и интерьерах Кубасова[210]. Очень много. Там происходили магистральные события моей жизни. От цеховой работы до того, что я сама запустила огромный лекторий, в котором было по две лекции в день. Одна из моих теней скользит по коврам второго и третьего этажей – там читает риторику Аристотеля с Петром Куликовым на 10-ой сцене, делает совершенно инфернальные концерты совместно с Ножом на той же сцене, ставит спектакли АГД[211] с огромной помощью Андрея[212]. Звонит нервно за 20 минут до лекции механику круга, проходит с гостями по второму этажу за сценой, куда заходить нельзя, не высыпается, роняет в горло кусок стекла и вызывает скорую в театр (и все это при начале ковида), собирается в Петроград на день. который появляется среди недели, чтобы спать «туда» в поезде и «обратно» в поезде, приехать и снова делать лекции. Чтобы здороваться со всеми, потому что так принято в театре, угощаться конфетами у волшебных помощников Эдуарда, бродить по коридорам бессмысленно, иногда нервно курить в туалете четвертого этажа вейп, кашлять и переписываться с важными людьми.
Я сделала там два концерта «Волги»[213], «Фестиваль уличного театра», штук 100 событий, презентацию фильма Андрея Ирышкова «Женское начало в русской философии», кинопоказы. И вообще весь проект «Открытые Сцены». Он вышел крутым. И о нем знали и говорили. Это начинало становиться хитом. У меня и Нестеров лекцию читал, и Сергей Летов, и много кто. Многое было. Сильное и очень. Я люблю те времена. Моя тень там. С вваленными щеками внутрь изможденного недосыпами и аскезой тела. Я тогда ела только гречку из театральной столовой и хлеб. Денег не было и желания есть тоже. Была похожа иногда на нечто погибающее.
Да. И я сделала там выставку Гинтовта «Аполлон».
2 / 11
Есть люди – как Минские соглашения. Они не дают войне сбыться и срезают волю под звуки тибетских чаш, которые есть не что иное, как огромные трубы заводов и гигантских легких земли.
Город погружается в туманы. Такие я видела в Бордо в 2013 году: и там, сквозь них, бродили трамваи – такие статные и строгие, рассекающие страну приливов[214].
Тихая поступь безумия
Тихо горло бьется в конвульсиях
Где земля, а где небеса…[215]
Завяжи мне глаза
Я люблю ночь
Мое сердце черно
Толкни меня в ночь…[216]
У моего безумия и страха
Большие мертвые глаза
Застывшие в разгаре лихорадки
В эти глаза глядит ничто Вселенной…[217]
Или вот:
Детинушка мой, детинушка мой, белый-румяной,
Ты не стой со мной, со мной, молодой.
Люди увядють, ой, люди увядють, навет навядуть.[218]
Наверняка каждый из вас, кто работал со сферой политологии или геополитики, да и вообще, так или иначе знаком с новостными хрониками, сводками и небольшими аналитическими справками, записками и материалами, сталкивался с понятием суверенитета. И, я думаю, вы знаете автора этого концепта – Жана Бодена. Возможно, некоторые из вас знают о том, что он родился где-то в 1530-м году (как предполагают его биографы)…
Известна информация про его семью, про обучение, про орден кармелитов, где он занимался духовными и интеллектуальными упражнениями. Известно, что на него повлиял Фома Аквинский, да и вообще, традиционный перечень всех философов, которые инспирировали доминиканцев. Естественно, явно и влияние Аристотеля. Хотя здесь вопрос требует детальной проработки, потому что в то время не стихали споры об аристотелианстве, было много противостояний по этой теме. Один из фактов, на который я хотела бы обратить внимание: Жан Боден – автор работы «О демономании колдунов». Это работа, которая была выпущена у нас и на русском. По сути, речь идет о демономании ведьм, о XVI веке, периоде расцвета колдовства, о попытках выявлений колдуний среди обычного женского мирного населения. Книга состоит из нескольких частей, по классике того времени: «Книга 1», «Книга 2», третья, и, как вы могли догадаться, четвертая книга. Тема невероятно интересная: о союзе духов с людьми, о различии между добрыми и злыми духами… Представьте, что это XVI век, и человек – воспитанник монастырских семи искусств. Это человек, который выращен на церковных богословских текстах, знает прекрасно Библию, канон. Он все это пишет исходя из глубокого теологического опыта. Во второй книге он рассуждает о магии в разных ее видах, об экстазе и восторге колдунов, об обычных отношениях с демонами. Также рассматривает вопрос, совокупляются ли колдуны с демонами, могут ли колдуны насылать болезни, бесплодие и бури. В третьей главе он говорит о законных способах предотвращения колдовства и вновь поднимает тематику влияния колдовской магии и ее вреда, а также говорит даже о незаконных способах предотвращения колдовства. В четвертой книге он сообщает о признаниях, подозрениях насчет колдунов, о расследованиях колдовских дел – более юридическая и конкретная история.
Давайте посмотрим, как Боден описывает тематику экстаза, «восторга колдуна», выхода из себя и обычные отношения с демонами. Напомню, что термин «экстаз» используется в неоплатонической философии как достижение божественного состояния, преодоления человеческого самого по себе – в пользу высшего, надчеловеческого. Как правило, это выход на уровень Души, Ума и далее – Единого[219]. В таком выходе философ (экстаза может достичь только философ) достигает единения с Абсолютом. У Плотина были такие экстазы несколько раз на протяжении жизни (у других неоплатоников, может, и нет). Об этом не всегда пишут, не принято было описывать свой мистический опыт. Даже Дамаский[220] писал: как
