Как футбол объясняет мир: Невероятная теория глобализации - Франклин Фоер

Незадолго до чемпионата мира Эдвард оказался на юге Франции, в самом чудесном месте, какое он только мог себе вообразить. Уровень здешнего футбола произвел на него сильное впечатление. За две недели проб он забил три гола, выступая в дублирующем составе. Но однажды вечером агент Эдварда сказал ему, что они на следующий день покидают Францию — намного раньше, чем планировалось. «Почему? Почему мы уезжаем?» — спросил Эдвард. «Потому что нужно подготовить кое-какие документы в Африке», — ответил агент. Удовлетворившись этим ответом, Эдвард вернулся в Гбоко. Ахмед сказал ему, что приедет за ним через неделю и они вместе отправятся во Францию. Он так больше и не появился. Позже Эдвард узнал подробности этого подлого обмана. «Бордо» заплатил агенту 5000 долларов, чтобы он передал их Эдварду за пробу. Когда руководство клуба узнало, что Ахмед потратил эти деньги на то, чтобы привезти во Францию других африканских игроков для пробы у конкурентов «Бордо», оно расторгло контракт. Возмущению Эдварда не было предела.

Хотя молодежная сборная Нигерии считалась фаворитом чемпионата мира, она уступила в четвертьфинале явным аутсайдерам из Омана. Эдварда чрезвычайно огорчил этот проигрыш. Его также удручало то, что многие его товарищи по команде заключили контракты с европейскими клубами. Это мешало ему концентрироваться на игре и поддерживать форму. Играя за свой клуб в Гбоко, он порвал бедерные мышцы обеих ног. Руководители клуба опасались, что из-за своего психологического состояния Эдвард не будет выполнять предписания врачей и в результате все надежды на восстановление рухнут. Они поместили его в больницу, где он провел восемь месяцев, предоставленный самому себе.

Его возвращение было триумфальным. Выпущенный на замену в ответственном матче — накануне игр за престижный Кубок вызова Нигерии, при ничейном счете и после укола болеутоляющего средства, — он забил решающий гол. На следующий день он проехал по Гбоко на заднем сиденье открытого автомобиля под восторженные приветствия земляков. Спустя несколько месяцев сбылась его европейская мечта. Правда, новый клуб был далеко не столь престижным, как «Бордо». Возможно, это был даже не самый престижный клуб в бывшей советской республике Молдова. Но, по крайней мере, «Шериф» из города Тирасполь был европейским клубом.

Молдова, как и многие другие страны, переживала увлечение нигерийцами. В «Шерифе» Эдвард играл вместе с двумя своими соотечественниками. Его дела шли прекрасно. За сезон он забил 11 голов и однажды удостоился почетного звания игрока месяца. Молдаване уговаривали Эдварда натурализоваться и выступать за их сборную. Но по мере того как срок его восемнадцатимесячного контракта подходил к концу, к нему начали проявлять интерес другие клубы. Из Объединенных Арабских Эмиратов ему поступило предложение, от которого он не смог отказаться. Втайне от молдаван он посетил Аравийский полуостров и принял решение перебраться сюда по истечении контракта.

Однако у руководителей «Шерифа» были на его счет совсем иные планы. Они хотели продать контракт Эдварда до истечения срока другому клубу и тем самым тоже извлечь выгоду из его успеха. Узнав о его поездке в Объединенные Арабские Эмираты, они пришли к его жене и отобрали у нее паспорт. Эдвард не знал, как позвонить в нигерийское посольство, да и не был уверен в том, что оно вообще существует в Молдове. В конце концов он сказал руководителям клуба, что согласится с любым их решением. Те решили продать его клубу «Карпаты» из Львова.

Кумиром львовских болельщиков является двадцативосьмилетний стоматолог по имени Юрий. Помимо сверления коренных зубов и удаления камня он еще выполняет функции капитана «Карпат». В Советском Союзе спорт был исключительно любительским, и футболисты начали получать нормальную зарплату за игру только с приходом капитализма. Сегодня Юрий зарабатывает достаточно для того, чтобы отказаться от врачебной практики. Но как только он закончит спортивную карьеру, то вновь откроет клинику во Львове, предварительно восстановив подзабытые навыки.

Мы встретились с Юрием в «Венском кафетерии» на проспекте Свободы. Я сразу понял, что он из местных: во Львове все мужчины голубоглазые, и все они носят барсетки. Львовяне гордятся своим умением вести обстоятельные беседы: еще бы, ведь в их городе целых тринадцать университетов и несколько тысяч обладателей ученых степеней. Каждое свое заявление или утверждение Юрий предваряет фразой: «Я могу судить лишь по своему опыту, но…»

Жители Львова любят Юрия не только за его таланты, но и за то, что он один из них. Он вырос в этом городе, ходил на каждую домашнюю игру «Карпат» и в детстве мечтал только о том, чтобы играть за любимую команду. А еще они любят его за то, что благодаря ему они выглядят в глазах других именно так, как хотели бы: умными, симпатичными, скромными, трудолюбивыми. Когда Юрий играет плохо, он признает это, не пытаясь оправдаться. То, как он выкладывается на поле, свидетельствует о его неиссякаемой любви к команде.

Юрий был капитаном в самый сложный период истории клуба. Уже после приезда Эдварда руководство «Карпат» заключило контракт с Самсоном Годуином, восемнадцатилетним нигерийским полузащитником атакующего плана с косичками-дрэдами. Поскольку украинский тренер не знал английского и не мог общаться с нигерийцами, был приглашен новый тренер — серб, который в течение десяти лет играл в английском клубе «Саутгемптон». Серб привел с собой четверых игроков из республик бывшей Югославии. Неожиданно Юрий оказался во главе разноязыкой команды.

Так в «Карпатах» произошли большие перемены. Даже в советскую эпоху этот клуб славился местным патриотизмом. В то время как большинство украинских клубов привлекали игроков из России и других союзных республик, в состав «Карпат» входили почти исключительно жители Львова и его окрестностей. Матчи клуба отражали скрытую политическую подоплеку: львовяне сражались с Россией, навязавшей им коммунизм. Разумеется, подобный политический символизм был делом небезопасным. Государство все держало под контролем. Бывший президент клуба признался, что снабжал КГБ билетами на матчи, чтобы агенты могли отслеживать политические настроения болельщиков. Тем не менее люди ощущали тесную связь между клубом и национальными чаяниями. Когда в 1969 году «Карпаты» выиграл Кубок СССР, его болельщики пели украинские песни на московском стадионе. Львовяне, смотревшие финальную игру дома по телевидению, плакали при звуках родной речи в столице своих поработителей.

За чашкой чая Юрий разъяснил мне эту ситуацию: — «Карпаты» никогда не обладал политическим влиянием; у него не будет больше денег, чем у клубов Киева или Донецка (промышленная столица Восточной Украины). Но дух клуба компенсирует эти недостатки. Самые славные моменты в истории «Карпат» приходятся на то время, когда в команде играли местные игроки и она была единой.

С приходом иностранцев от этого единства не осталось и следа. Команда разделилась на группы по национальному признаку. В столовой они обедали каждая за своим столом. В автобусе они тоже сидели отдельно друг от друга и даже на тренировках держались порознь. Ситуацию усложнял языковой барьер. (Украинцам было гораздо легче общаться с югославами благодаря общеславянским корням, нежели с нигерийцами.) Были и другие, менее уважительные причины. Эдвард стал самым дорогим приобретением в истории клуба и, как представлялось его товарищам по команде, зарабатывал гораздо больше их.

Юрия больше других заботила проблема нигерийцев. Многие украинские члены команды жаловались на отсутствие у тех рвения. И капитан соглашался с такой оценкой. Он видел, что нигерийцы не особенно напрягаются на поле. Футболка «Карпат» ничего не значила для них. Эдвард и Самсон не скрывали, что считают Украину всего лишь пересадочной станцией на пути в клубы Западной Европы. Юрий видел, что их высокомерие и безразличие вносят раскол в ряды игроков.

После одной из тренировок Юрий отвел Эдварда и Самсона в сторону и сказал, что им следует проявлять больше старания и лучше взаимодействовать с остальными. «Их очень задели мои слова, — рассказывал он мне. — Они пошли к Дыминскому (президенту клуба) и заявили, будто другие игроки не отдают им пасы. Президент вызвал меня к себе. Он был в ярости. "Почему вы не отдаете пасы нигерийцам?" Я сказал ему: "Неужели вы думаете, что я не делаю все возможное, чтобы команда играла как можно лучше? Я живу ради нее"».

На следующий день после интервью с Юрием я присутствовал на тренировке «Карпат». Она проходила в сельской местности. На краю поля стоял ржавый железнодорожный вагон, служивший раздевалкой, хотя большинство игроков предпочитали переодеваться на публике. Владелец клуба Петро Дыминский сидел под навесом перед вагоном. Несмотря на то что стоял жаркий весенний день, он был в черном костюме. На протяжении всей тренировки Дыминский хранил зловещее молчание. Игроки выполняли привычные упражнения — гоняли мяч, разбившись на небольшие группки, отрабатывали передачи, били по воротам. Все эти упражнения Эдвард и Самсон делали вместе. Ни один из других игроков не горел желанием добровольно присоединиться к ним. Партнерами нигерийцев пришлось стать тренерам, во главе с сербом. Под палящим майским солнцем пот ручьями лил с этих грузных пожилых спортсменов.