Москва, которую мы потеряли - Олег Гончаренко

В 1932 г. Жолтовскому было присвоено звание заслуженного деятеля науки и искусства РСФСР. В это время зодчий был занят проектированием и строительством жилого дома на Моховой. Это сооружение вызвало массу откликов в печати. Его то называли гвоздем майской архитектурной выставки 1934 г., то хвалили, то ругали, то называли образцом, то чуть ли не требовали снести. Вот что писал Щусев: «Дом, построенный Жолтовским на Моховой, называют гвоздем выставки и сезона и сравнивают его красоту с красотой павловского гренадера, который ходит в кирасе по улицам современной Москвы. Дом Жолтовского будто бы является сколком архитектуры XVI века, хотя следовало бы знать, что в XVI веке была принята иная система конструкции для сооружения зданий. Конструкция дома Жолтовского ближе к современной. Большие стеклянные поверхности и колонны, которые поддерживают стены здания, делают дом современным. Научная критика должна отметить, что Жолтовским применена современная, а не архаическая конструкция дома... Это – архитектурная работа, которая подобна написанию в музыке специального этюда на ту или иную тему... Жолтовский когда-то мне говорил: “Я выступаю с классикой на Моховой, и если провалюсь, то провалю принципы классики...” Эта постройка является большим завоеванием современной архитектуры». Обаяние облика дома на Моховой с его тщательно прорисованными и не менее тщательно выполненными деталями, его монументальность, так отвечавшая веяниям времени, и в то же время пластическое богатство фасадов стали примером для подражания. Нельзя не отметить и еще одну особенность – кажущуюся для непосвященного легкость удачи, легкость открытия новых путей в архитектуре. Многим казалось, что достаточно изучить классические образцы для того, чтобы раскрылись тайны создания истинных произведений архитектуры. Интересно в связи с этим привести высказывание одного из учеников Жолтовского: «Конечно, такой дом мог построить только один Иван Владиславович Жолтовский. Даже мы, его ближайшие ученики, не в силах такой вещи одолеть».

В 1933 г. были созданы архитектурно-планировочные мастерские Моссовета. Жолтовский возглавил мастерскую № 1, которая строила свою работу «на базе глубокого изучения культурного наследия – лучших образцов классической архитектуры, критически их осваивая и стремясь к максимальному повышению общего культурного уровня и уровня работ мастерской». Эти слова на долгие годы определили творческую направленность работы как самого Жолтовского, так и его школы. Завистливые собратья по советскому архитектурному цеху писали, что произведение Жолтовского, возведенное на месте снесенного храма Св. Георгия, было исполнено в хорошо известной манере итальянского стиля «Палладио», называя между собой его творение тривиальным «сталинским ампиром», ядовито добавляя про «ампир во время чумы». Современные знатоки архитектуры в период развенчания советского прошлого щедро делились с изумленной публикой, лично не видевшей дома, скрупулезно собранными ими слухами о небывалом комфорте дома Жолтовского. Сообщалось и о неких шлифованных (!) деталях фасада, и о поразившей скудное воображение повествователей «небывалой» лепнине на потолках квартир партийцев, и о широкой плитке дубового паркета, и полированных входных дверях, чьи вертикальные ручки сверху и снизу венчали массивные бронзовые шишки. Особое негодование ниспровергателей советской жизни вызывал сам факт того, что во многих, если не всех квартирах этого дома имелись отдельные комнаты для домработниц и прочей домашней прислуги. До чего же дремуч и дик был сей бытописатель, публично удивлявшийся столь обыкновенным вещам с точки зрения тогдашних технологий планирования, строительства и отделки жилья! Но оставим это на совести оных и закончим рассказ об истории уничтоженного Георгиевского храма. Уже в наши дни, в день праздника Святого Георгия, 6 мая 1995 г., на крыше Татианинской церкви МГУ, что на Моховой, впервые после большевистского переворота был вновь водружен большой деревянный крест. Он теперь хорошо виден с Манежной площади.

На Курьих Ножках, или В поисках рыжебородого Малюты. Местность возле церкви Похвалы Пресвятой Богородицы в Башмаках

Не сохранившаяся до наших дней единственная московская церковь, освященная некогда во имя праздника Похвалы Богородицы, стояла на Волхонке, на Алексеевском холме близ храма Христа Спасителя. Знаменитая московская Волхонка получила свое название в XVIII в. по стоявшему на ней кабаку «Волхонка», находившемуся в 1760-х гг. в доме князя Волконского, сохранившимся до наших дней под № 8. Само же название стало устойчивым лишь с середины XIX в. Прежнее именование улицы – Малая Чертольская – возникло по названию оврага и ручья Черторый, до пределов которого она и доходила; эти границы в наши дни пролегают у Кропоткинских ворот. Издревле возле нынешней станции метро «Кропоткинская» (ранее «Дворец Советов») был глубокий овраг, прозванный Черторый: как говорили в народе, его «черт рыл». По оврагу Черторыем назывался текущий по нему ручей, а вся окрестная местность – Чертольем, улица Волхонка – Малой Чертольской, Пречистенка (Кропоткинская) – Большой Чертольской. (Название Чертольский переулок нового происхождения – он назывался Царицынским, а в 1922 г. его переименовали в Чертольский в память древнего Чертолья.) По Большой Чертольской улице проходила дорога в Новодевичий монастырь, где главным храмом был собор во имя иконы Смоленской Богоматери – Пречистой Девы Марии. Царь Алексей Михайлович, часто ездивший по Чертольской улице на богомолье в Новодевичий монастырь к чудотворной Смоленской иконе Богоматери «Пречистой и Пресвятой Богородицы», повелел дьякам заменить название Чертольская, ассоциировавшееся у богобоязненного царя с нечистым, на Пречистенская, что и было сделано почти незамедлительно. Мысль царя и обоснование переименования были понятны и приняты москвичами, и город признал этот акт почти единогласно. Произошло это событие в 1658 г. Церковь, нареченная во имя праздника Похвалы Богородицы, уютно вписывалась в ту местность, где ее возвели, и простояла там до тех самых ненастных лет, когда безбожные большевики не отдали приказание о ее сносе. К слову сказать, история праздника Похвалы Богородицы, едва ли им ведомая, достойна того, чтобы уделить ей место в нашем повествовании.

Храм Христа Спасителя и (справа) церковь Похвалы Пресвятой Богородицы в Башмаках (XVII в., уничтожена в 1931 г.)

В далеком от нас 625 г. к столице Византийской империи подошли войска персов. Император Ираклий с войсками вышел навстречу. Сам Константинополь остался незащищенным. Персы подошли к столице с моря, что повергло жителей в панику. Народ искал защиты в храмах, умоляя Господа и Его Пречистую Матерь о спасении. Патриарх Сергий вынес чудотворный образ Богоматери, именуемый Одигитрией (Водительницей), на городскую стену и омочил край богородичного омофора в водах пролива. Тотчас же на Эгейском море поднялась страшная буря, разметавшая и потопившая флот персиян. В память о чудесном избавлении в Константинополе был установлен праздник, названный «Похвалой Богородицы». Из Царьграда он перешел в другие города Византийской империи, став в XI в. всеобщим для Восточной Церкви. Праздник Похвалы Богородицы совершается в субботу пятой недели Великого Поста, готовя души верующих к главному христианскому празднику – Пасхе. Храм же во имя Похвалы Пресвятой Богородицы оставил свой след в истории Москвы еще и тем, что подарил Первопрестольной замечательное, но давно забытое старомосковское название местности «Башмачки» – по фамилии перестроившего храм в конце XVII в. думного дворянина Башмакова. Башмачки, Курьи Ножки, Капельки, Наливки, Пупыши, Путинки – порой просто не перестаешь удивляться, как был велик и чуден язык старой православной Москвы!

Храм Зачатьевского монастыря (XVII–XIX вв.) – разрушен, на его месте до недавнего времени стояло здание школы

Первая деревянная церковь Похвалы на этом месте упоминается в исторических документах еще в 1475 г. – задолго до основания здесь монастыря. Алексеевский монастырь располагался на территории нынешнего Зачатьевского монастыря. Археологи утверждают, что ранние слои, предшествующие времени его строительства, не прослежены. По преданию, монастырь был основан митрополитом Алексеем. В списке построек Алевиза Нового от 1514 г. упоминается некая «церковь Алексея святый Человек Божей в девичи монастыре за Черторый». В деревянной же церкви Похвалы находилась чудотворная икона св. Николая, так что по чтимому образу иногда даже всю церковь именовали Никольской. От этой иконы произошло одно из древних названий московской церкви Похвалы – «старая проща». Дело в том, что в старину человека, исцелившегося от чудотворной иконы, называли прощенником – «Бог его простил». И потому, когда прощей называли храм, то это значило, что в нем находится чудотворная икона, дарующая исцеление. Таким и был образ св. Николая Чудотворца в церкви Похвалы Богородицы. Кроме нее, в старой Москве было еще два храма-прощи – Николы Явленного на Арбате, названного по явленному от его иконы чуда, и Параскевы Пятницы в Замоскворечье. В отголосках московской истории сохранилось и еще одно древнее именование церкви Похвалы – «в Старых Рощах». Возможно, конечно, что это было искажение от «старой прощи». А может быть, в этих местах действительно некогда шумел лес.