Узнать по глазам. Истории о том, что под каждой маской бьется доброе и отзывчивое сердце - Ярослав Андреевич Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Суть медицины
«Что касается текущей ситуации с коронавирусом. Вызовов стало намного больше: звонят вообще все с малейшими подозрениями. К тому же очень много времени уходит на переодевание и обработку машины, где-то часа два, а то и три.
Перед каждым таким «коронавирусным» вызовом едем на подстанцию, после следующего тоже на подстанцию — машину обрабатывают полчаса, потом ждем, когда высохнет салон. Считайте, бригада выпала из работы. Пациентам приходится ждать.
Тут, конечно, не преминули воспользоваться возможностью и побросать сами догадываетесь что на вентилятор — обвинить нас в неэффективной работе. Ну да. За сутки у меня до 18 вызовов. И все в этих костюмах, респираторах, от которых поначалу голова кружилась. Конечно, неэффективная работа! Мы, простите, пожрать за сутки не успеваем.
Рабочий день, то есть смена, начинается в семь утра. Обычно до обеда работаешь без заездов на подстанцию, потом начинаются заезды, но очень редкие. Часто случается, пока машина сохнет, то работаешь на другой машине. И так сутки.
В семь утра следующего дня смена заканчивается. В месяц таких смен десять. Это если на одной ставке работать. Но так мало кто делает — устраиваются и на полторы, и даже на две. Нагрузка колоссальная.
Вот еще что хочу отметить: нельзя забывать о диспетчерах скорой. О них вообще никто не пишет и не говорит никогда, а на них нагрузка неимоверная. Особенно сейчас. Звонят по любому поводу: рассказать, как слетали в отпуск и теперь тревожатся, спрашивают детали о самоизоляции, консультируются, как получить больничный. И со всеми нужно поговорить. А в это время остальные находятся в режиме ожидания. И ведь нельзя не поговорить с человеком!
Это не какая-то разнарядка сверху, это и есть суть медицины:
Ты никогда не знаешь, что скрывается за этой болтологией, может, ты своим разговором из петли вынул человека.
И это работа диспетчеров — бойцов, так сказать, невидимого фронта, о которых никто не думает и все воспринимают их как обслуживающий персонал. Да чего греха таить, у нас ко всем медикам такое отношение.
Еще, кстати, одна характерная особенность коронавирусной эпохи — стоит выйти от пациента, к тебе сразу же все соседи сбегаются и начинают подробно расспрашивать обо всем на свете: увезли ли кого, что им теперь делать, как жить, обрабатывать ли подъезд, переезжать ли на дачу, стоит ли ехать в больницу сразу, ведь к одной кнопке лифта прикасались, и так далее до бесконечности. И тоже нельзя ведь не ответить — волнуются люди».
Вызов принят!
«Тяжелых стало больше, чем в обычное время. Некоторых приходилось сразу к аппарату ИВЛ подключать. Но хуже, когда приезжаешь к пациенту — симптомы ОРВИ, а на следующий день у него тяжелая пневмония. Это, наверное, вообще отличительная черта коронавируса: человек утром еще без особых симптомов, а к вечеру показатели резко меняются.
Да, можно у некоторых отличить ОРВИ от коронавируса, все симптомы уже хорошо известны: отсутствие обоняния, например. Но бывает и так, что спрашиваешь: запахи чувствуете? Да. Ну, думаешь, повезло. Измеряешь сатурацию — дыхательная недостаточность, везешь в больницу, а там на КТ легкие на мрамор похожи — темные и матовые.
Да, отношение к врачам во время пандемии действительно изменилось. Судя по глазам пациентов, им иногда очень нужно просто увидеть приехавшего к нему врача. Как будто ждут некоего подтверждения, что они не одни, что им помогут. Люди настолько боятся, что любое ОРВИ тут же считают коронавирусом и ложатся умирать. И ждут ангелов в скафандрах, которые помогут им. Чем? Да чем угодно. Хоть словом. Хоть присутствием.
Кроме того, сейчас же в каждой социальной сети, из каждого телевизора говорят, что это может быть смертельно опасно. Кому захочется в поликлинику идти, где много людей? Я все прекрасно понимаю.
По нашей инструкции, респираторы надо надевать, только если пациент коронавирусный. Точнее, с подозрением. Но я решил, что всегда буду надевать. Береженого Бог бережет. Ведь никогда точно не знаешь, болен человек или нет. Вот был пациент один, температура небольшая, лихорадило, но не поставили COVID, а через три-четыре дня выяснилось, что все-таки он.
А бывают и такие случаи: раз десять звонила какая-то девушка с пьяной истерикой, уверенная, что скоро умрет, так как в соседнем подъезде кого-то в защитных костюмах на скорой увезли. Звонит и просто пьяную бредятину несет. Раз десять одно и то же. А мы обязаны реагировать.
И тут важно не то, что такие пьяные звонки раздражают, — это уже мелочи, но пугает другое: вдруг она права? И ты каждый раз заходишь к пациенту и думаешь: а вдруг у него еще не поставленная «корона»? Как вы думаете, просто нам работать и постоянно подозревать в окружающих смертельную опасность?
И еще раз подчеркну: обычную работу никто не отменял. Мы и до коронавируса работали на пределе… Знаете, вот говорю вам сейчас это, а сам думаю: на пределе чего? Наших возможностей? Да какой там! Давно уже за пределами работаем. И нападали на меня на вызовах, и какими только словами не крыли, и в какие только дали не посылали.
И выходишь ты с такого вызова, плюнешь и дальше поедешь на новый вызов.
Драйвер, мы так водителей в шутку называем, спросит у тебя: «Чего приуныл?», улыбнешься в ответ и рукой махнешь, а дальше в хрипелку сообщишь: «Вызов принят!». Хрипелка — это рация, кстати».
Теперь это не сказка
«Ничего, справимся. Как в той сказке: «Нам бы только ночь простоять да день продержаться». Только для нас это теперь не сказка.
Сейчас каждый врач борется с этой пандемией. Все делают все что могут. И это достойно восхищения.
Коронавирус закончится — иного сценария быть не может. Но вот вопрос: какие выводы мы все сделаем из этого страшного времени?
Нельзя допустить, чтобы все осталось как прежде. Мне бы очень хотелось, чтобы и наши граждане изменили свое отношение к врачам, и наши чиновники вручали награды и поощряли нас премиальными не только в
