Большая книга мудрости - Сборник

Угасание любви – вот неопровержимое доказательство того, что человек ограничен и у сердца есть пределы.

На свете нет зрелища прекраснее, чем лицо любимой, и нет музыки слаще, чем звук любимого голоса.

И при зарождении, и на закате любви люди всегда испытывают замешательство, оставаясь наедине друг с другом.

Мужчина соблюдает чужую тайну вернее, чем свою собственную, а женщина лучше хранит свою, нежели чужую.

Беда, когда у человека не хватает ума, чтобы хорошо сказать, или здравого смысла, чтобы осторожно промолчать.

Женщины утверждают, что мужчины непостоянны, а мужчины доказывают, что женщины ветрены.

Если женщина неверна и это известно тому, кому она изменяет, она неверна – и только; но если он ничего не знает – она вероломна.

Когда женщина перестает любить мужчину, она забывает все – даже милости, которыми его дарила.

Женщина, которую все считают холодной, просто еще не встретила человека, способного пробудить в ней любовь.

Легче спросить старика о том, когда он умрет, нежели женщину о том, когда она родилась.

Чем больше милостей женщина дарит мужчине, тем сильнее она его любит и тем меньше любит он ее.

Готфрид Вильгельм Лейбниц

(1646–1716)

немецкий философ, математик и физик

Готфрид Вильгельм Лейбниц. Гравюра начала XX века

Музыка есть бессознательное упражнение души в арифметике.

Настоящее всегда чревато будущим.

Каждому человеку присуща свобода совершения любого поступка, то есть того, что он сочтет наилучшим.

Люди никогда не обнаруживали большего остроумия, чем в изобретении игры.

Мы тем свободнее, чем больше поступаем сообразно рассудку, и тем больше порабощены, чем больше поддаемся страстям.

Горе – это беспокойство души, когда она думает о потерянном благе, которым могла бы дольше наслаждаться, или когда она мучается из-за испытываемого ею в настоящий момент зла.

Библиотеки – это сокровищницы всех богатств человеческого духа.

Франсуа Фенелон

(1651–1715)

французский писатель

Франсуа Фенелон. Гравюра начала XIX в.

Как ни изучай людей, в них всегда ошибаешься.

Война – это зло, позорящее человеческий род.

Если бы к моим ногам положили короны всех королевств мира взамен моих книг и моей любви к чтению, я отверг бы их все.

Величайший недостаток общего образования заключается в том, что приятное допускают только в удовольствиях, а все неприятное выпадает на долю учения.

Все человечество есть одна семья, рассеянная по всему свету; все люди братья и должны дарить друг другу братскую любовь.

Хороший историк не принадлежит какой-либо эпохе и стране; хотя и любит свое отечество, но никогда и ни в чем не льстит ему.

Случай – это слепая и необходимая причина, которая ничего не приготовляет, ничего не устраивает, ничего не выбирает и у которой нет ни воли, ни разума.

Бесчисленные народы и сильнейшие армии походят на муравьев, которые оспаривают друг у друга былинку на куче грязи.

Бернар Ле Бовье де Фонтенель

(1657–1757)

французский писатель и ученый

Нет ничего печальнее жизни женщин, которые умели быть только красивыми.

Женщины редко прощают друг другу превосходство в красоте.

Красавица – для глаз рай, для души ад, а для кармана чистилище.

Любовь – самое утреннее из наших чувств.

Все люди ошибаются, но великие люди сознаются в ошибках.

Красота ума вызывает удивление, красота души – уважение.

XVIII век

Проросшей сквозь время из зерен гуманизма мудростью эпохи Просвещения знаменит XVIII век. Сладость и дурман молодых побегов творческой мысли обратились горьковатым вкусом плодов французского рационализма. Это мудрость бунтарей – пламенный и болезненный всплеск, порождаемый фундаментальными изменениями классовых строев и революциями. Зрелый скепсис поэтов и публицистов, способный привлечь тех, кто отвергает идеалы и стремится видеть мир таким, каков он есть, без присутствия сонмов незримых существ и религии. Мир, где над человеком господствует лишь сам человек и каждый способен играть роль Бога или дьявола в театре под названием Жизнь.

Веймарское придворное общество. Картина работы Теобальда Оера. 1860 год

Даниэль Дефо

(1660–1731)

английский писатель и публицист, автор романа «Робинзон Крузо»

Страх опасности всегда страшнее опасности, уже наступившей, и ожидание зла в десять тысяч раз хуже самого зла.

Голод укрощает даже львов.

Каждый был бы тираном, если бы смог.

Никогда не поздно поумнеть.

Самая высокая степень человеческой мудрости – это умение приспособиться к обстоятельствам и сохранять спокойствие вопреки внешним угрозам.

Что является спасением для одного, губит другого.

Душа, помещенная в тело, подобна неограненному алмазу, и она должна быть отполирована, иначе ей никогда не засиять.

Нередко тоска по одной утраченной радости может омрачить все прочие услады мира.

Джонатан Свифт

(1667–1745)

англо-ирландский поэт, писатель, общественный деятель

Джонатан Свифт. Портрет работы Чарльза Джерваса. 1718 год

Некоторые, стремясь искоренить предрассудок, истребляют заодно добродетель, честность и религию.

А что если церкви – это усыпальницы не только для мертвых, но и для живых?

Кто никогда ни на что не рассчитывает, никогда не будет разочарован.

Старики и кометы почитаются по одной и той же причине: и у тех, и у других длинные бороды; и те, и другие владеют даром предсказания.

Некоторые люди скрывают свой ум гораздо тщательнее, чем свою глупость.

Жить иногда имеет смысл чужим умом, но полагаться можно только на свой.

Гения сразу видно хотя бы по тому, что против него объединяются все тупицы и бездари.

Дурная компания подобна собаке, которая пачкает тех, кого больше всех любит.

Есть только один способ появления книги (как, кстати, и их авторов) на свет божий – и десятки тысяч способов этот мир навсегда покинуть.

Давно известно, что те, кому отводят вторые места, имеют неоспоримое право на первое.

Удовлетворять потребности ценой отказа от желаний равносильно тому, чтобы отрубить ноги, когда нужны башмаки.

Как же можно рассчитывать, что человечество способно внять совету, если его не хватает даже на то, чтобы внять предостережению?

Слоны всегда изображаются меньшими, чем они есть на самом деле; блохи же – всегда большими.

Когда врачи говорят о религии, они уподобляются мясникам, рассуждающим о жизни и смерти.

Всякое правительство, действующее без согласия тех, кем оно правит, – вот исчерпывающая формула рабства!

Критика – налог, который великий человек платит публике.

Лесть, говорят, пища глупых, между тем сколько умных людей готовы от времени до времени отведать хоть глоток этой пищи.

Лишь очень немногие живут сегодняшним днем. Большинство готовится жить позднее.

Менее всего мудрец одинок тогда, когда находится в одиночестве.

Нужное слово в нужном месте – вот наиболее точное определение стиля.

Обещания даются только затем, чтобы их нарушать.

Отдаваться гневу часто – все равно что мстить самому себе за вину другого.

Партия – это безумие многих ради выгоды единиц.

Похоже, что религия с возрастом впала в детство, и теперь, как и в детстве, ее необходимо подкармливать чудесами.

Причина великих событий, как и великих рек, часто бывает очень мала.

Самую большую и самую искреннюю часть наших молитв составляют жалобы.

Порой я читаю книгу с удовольствием, а к ее автору отношусь с ненавистью.

Из свиного уха шелкового кошелька не сошьешь.

Человека можно заставить (деньгами или угрозой) ходить в церковь – но не более того.

Я сетую на то, что колода плохо перемешана, только до тех пор, пока мне не придет хорошая карта.

Мы довольны, когда смеются нашему остроумию, но не нашей глупости.

Вверх лезут в той же позе, что и ползают.

Тщеславие скорее признак ничтожества, нежели величия.

Вы невинны, как дьявол в двухлетнем возрасте.

Двум правилам должен следовать каждый сановник: всегда сдерживать свои чувства и никогда не сдерживать своих обещаний.

Если б она ела золото, он бы кормил им ее.

Каждый хочет жить долго, но никто не хочет стареть.

Когда люди на старости лет становятся добродетельны, они всего лишь посвящают Богу то, чем побрезговал дьявол.